Рене Бюр - Иггинс и К°
Упиваясь ролью начинающего сыщика, я почти восхищался своей наблюдательностью.
– Ну-с, – сказал посетитель.
Он схватил кресло и сильным толчком придвинул его к камину, положил шляпу на стол, зябко поежился, засунул руки в широкие рукава пальто, склонил голову набок и повторил:
– Ну-с…
– Садитесь, пожалуйста, – предложил я.
– Благодарю. Почему у вас не топится камин?
– Я не ожидал вашего посещения.
– Верно. Вы – Поль Дальтон?
– Не имею удовольствия быть им. Я решил быть терпеливым.
– Кто вы такой?
– Человек, как другие люди. Я взял сигарету.
– Не курите, не курите! Черт побери, вы не будете курить при мне!
Старик бросился к столу и со сверхъестественной силой сжал мою руку.
– Не переношу запаха табака! Так вы Поль Дальтон?
– Нет.
– А кто же?
– С кем имею честь разговаривать?
– Комедия! – проворчал старик. – Вы из шайки Иггинса? При этом имени ко мне вернулось хладнокровие.
– Да, я работаю у него.
– Ага! Вот разбойники! Зачем вы его травите?
– Кого?
– Молчите!
Я начал подозревать, что имею дело с сумасшедшим, и с опаской следил за его руками, так как не знал, что у него в карманах.
– Милостивый государь, – сказал я как можно миролюбивее. – Мы никого не травим.
Незаметно для незнакомца я нажал кнопку звонка под столом. Но Казимир либо отсутствовал, либо счел за лучшее не показываться.
– На кого вы работаете?
– На самих себя.
Открыв ящик стола, я нащупал лежавший там револьвер. Левая рука ощутила успокоительный холод металла.
– Занимайтесь тем, что вас касается, – продолжал старик.
– Это касается нас.
– Нет.
– Сколько вам платят внучка сенатора и де Лиманду? Не они? Значит, Жаклин Дюбуа? Нет? Кто же? Родственники той девочки? Полиция?
– Нет.
– Министерство иностранных дел?
– Да нет же! Знаете, сударь, вы мне надоели. Имеете ли вы сказать что-нибудь дельное? Если нет, то проваливайте.
В прихожей послышались гулкие шаги. Я выхватил револьвер.
Незнакомец вскочил и прислонился к камину.
Дверь открылась. Вошел рослый широкоплечий мужчина. Он поклонился, внимательно посмотрел на моего посетителя и сказал:
– Доктор Данблез, ваш сын не убивал капитана де Лиманду. Я с изумлением смотрел на старика. Так это отец Жака Данблеза! Зеленоватая бледность разлилась по его лицу. Он сжимал руки, точно старался сдержать волнение.
Мужчина перевел взгляд на меня и указал на револьвер, который я, как дурак, все еще держал направленным на Данблеза.
– Небезопасно, – сказал он.
Это был колосс с такими плечами, что легко мог взвалить на них быка. Но узкие бедра и талия выдавали в нем спортсмена. А ручищи! Огромные, поросшие густыми волосами, ну просто форменные молотки, которыми можно прихлопнуть человека, как муху.
Я бросил револьвер на стол и с тревогой взглянул на гиганта. Густые растрепанные волосы свисали до носа. Гладко выбритое лицо, обвислые щеки, проваленный рот и мясистый подбородок, похожий на галошу. Тусклые невыразительные глаза.
Старик тоже разглядывал незнакомца. На нем был обтягивающий его спортивную фигуру костюм в крупную клетку какого-то грязно-желтого оттенка, довольно безвкусный. Слишком узкие брюки вздувались на коленях безобразными пузырями. Обут он был в желтые башмаки, неподражаемые американские башмаки на двойной, тройной, черт его знает, на какой подошве. Но какие маленькие ноги у этого гиганта! Женские ноги!
– Валлорб? – вопросительно произнес мужчина.
– Да, – ответил я. В горле у меня пересохло.
Он опустил подбородок. Казалось, челюсть его до сих пор была сведена судорогой, а теперь расслабилась. Незнакомец плюхнулся в кресло и вытянул ноги.
Хлопнула входная дверь. Через минуту в комнату вошел Дальтон.
– Вы уже здесь, – улыбнулся он гиганту. – Представляю вам своего друга Валлорба.
– Знаю.
Он опять подобрал подбородок.
– Дальтон, а это доктор Ренэ Данблез, знаменитый ученый, почетный член Академии наук.
– А! – удивился Поль.
Он с любопытством стал рассматривать старика, который невозмутимо следил за этой неожиданной сценой.
– Меня еще не представили, – сказал гигант.
– Как, – обратился ко мне Дальтон, – ты его не знаешь?
– Нет, – усмехнулся мужчина.
– Вы… – начал я.
– Иггинс, – опередил меня он.
Доказательство – сосновая иголка
Воцарилось молчание.
Значит, этот широкоплечий мужчина с непроницаемым лицом и огромными ручищами – Иггинс!
– Ну-с, – наконец произнес Данблез, точно продолжая разговор, прерванный приходом Иггинса и Дальтона, – так это вы Иггинс?
Не обращая внимания на его вопрос, Иггинс тяжело поднялся с кресла.
– До свидания, – он пожал руку Полю и попрощался со мной движением подбородка.
И этот странный человек ушел. Старик бросился было за ним, но Дальтон остановил его, заставив сесть.
– Подождите, доктор Данблез.
– Негодный шарлатан! – шипел Данблез. – Что здесь? Ловушка? Чего вы от меня хотите? Отпустите меня!
– Не волнуйтесь, доктор, – улыбнулся Дальтон. – Вы пришли, чтобы повидаться со мной? Неужели вам нечего сказать мне?
– Молчите! Кто вы такой? Полицейский шпик! Что вы хотите от моего сына? Что вы хотите от нас? И не курите, черт возьми!
– Успокойтесь.
– Я спокоен, – сказал старик, побелев от гнева. – Значит, одной официальной полиции мало для того, чтобы нас изводить? Нужно пустить по следу еще наемную шайку?
– Мне казалось, что Иггинс…
– Он осел!
– Послушайте, доктор Данблез, хватит! Вы разнервничались, я понимаю. Но не продолжайте в том же духе. Мы ни за вашего сына, ни против него. Наша цель – найти преступника, и мы этого добьемся.
– Мой сын невиновен.
– Надеюсь. Я бы даже сказал: верю. Видите, я с вами откровенен.
– Что мне за дело до этого?
– Все говорит о том, что Жак Данблез невиновен ни в одном из приписываемых ему преступлений. Мне кажется, господин Данблез, что вы должны помочь нам или, если хотите, разрешить нам помогать вам. Оставьте этот враждебный тон и давайте поговорим по-дружески.
Старик колебался. После долгого размышления он сказал:
– Хорошо.
Данблез сел, заложил ногу на ногу и снова спрятал руки в рукава пальто.
– Вы сказали, – голос его звучал холодно и сухо, – что мой сын невиновен. Почему же следователь придерживается иного мнения?
– Вы не хуже меня знаете, что полиция должна найти виновного. За неимением лучшего арестовали Жака Данблеза. Его отпустят, как только отыщут истинного убийцу.
– Но вы говорите, что Жак невиновен, а полиция, кажется, пришла к другому убеждению. Значит, у них есть основания так считать.
– Нет.
– То есть?
– Пока что ваш сын – только обвиняемый, и мы имеем право обсудить все спорные пункты обвинения. Итак, в чем оно состоит? Следователь подозревает Жака Данблеза в убийстве сенатора, его дочери и неизвестного мужчины – полиция условно именует его англосаксом, – труп которого был обнаружен в кабинете Пуаврье. На какие доказательства опирается обвинение? На то, что англосакс убит из браунинга.
– Но следователь уверен, что Жак убил еще и капитана де Лиманду! Около его трупа найден браунинг Жака…
– О капитане мы еще поговорим. Но неужели из того, что некто был убит выстрелом из браунинга, следует, что все убитые являются жертвами этого преступника? Известно только, что в англосакса стреляли из браунинга. Самого оружия никто не видел.
– А сенатор и мадам де Шан?
– Они убиты из другого револьвера. При чем здесь Жак Данблез? Неужели он явился на виллу с тремя револьверами?
– А что он делал в ночь убийства?
– То, что хотел.
– Но почему он молчит?
– Это его дело.
– Утверждают, что Жак убил сенатора и его дочь, чтобы завладеть своими письмами.
– Ради какой-то интрижки с актрисой устраивать бойню? Он же не сумасшедший!
– Но послушайте, – не унимался Ренэ Данблез, – что касается убийства капитана де Лиманду, то здесь следствие располагает неопровержимой уликой: возле трупа найден браунинг Жака!
– Это не доказательство, – холодно сказал Дальтон. – Оно опровергается сосновой иголкой.
– Сосновой иголкой? – Озадаченно переспросил старик.
– Да. Установлено, что вашего сына не было дома с десяти до двенадцати часов ночи в вечер убийства. Следователь утверждает, что он отправился убивать капитана де Лиманду. Возможно ли это? Господин Жиру считает, что незачем задумываться над возможностью по-разному истолковывать тот или иной факт, когда факт налицо. Факты не подлежат обсуждению, их только констатируют. А факты таковы: в спальне капитана де Лиманду, убитого тремя выстрелами, обнаружен браунинг Жака Данблеза. По мнению следователя, это доказывает виновность последнего. Логика провинциального полицейского! Жиру пристрастен. Я исхожу из обратного: факт не может иметь места, когда он невозможен. Господин Данблез, ваш сын не убивал капитана де Лиманду по той простой причине, что он не был в его доме в Бри.
