Дон Уинслоу - Конвоиры зари
— Недовольная какая, — заметил он.
— Это мягко сказано.
— Чего случилось-то? — поинтересовался юнец.
Бун вытянул вперед левую руку, демонстрируя незагорелую кожу там, где раньше были часы.
— У тебя часов нет, — глубокомысленно изрек диспетчер.
— Она подарила их мне на день рождения, — кивнул в сторону Петры Бун.
— И чего?
— А ты не проболтаешься? — вздохнул Бун.
— Не-а.
Уж надеюсь, подумал Бун и заговорил:
— Мы с пацанами отрывались тут прошлой ночью… Познакомились с девчонками, и я с одной подружился, может, даже слишком близко подружился. Ну, сам понимаешь. В общем, просыпаюсь, а ее и след простыл. И моих часов. Представляешь, чувак?
— Ну ты облажался, — присвистнул парень.
— Конкретно, — кивнул Бун. — Короче, я сказал своей девушке, что с той стриптизершей был мой друган Дэйв, а привел ее ко мне потому, что его комнату занял Джонни. А я типа отрубился у бассейна, но без часов, потому что часы оставил у себя в комнате, ну, куда он приволок девицу, Тэмми ее звали, ну, она и сперла часы, потому что думала, что они Дэйва, а он ее разозлил, потому что вызвал ей такси, а не предложил остаться на ночь. Ну, в общем, я тут подумал, может, ты знаешь, куда она вчера поехала-то?
— Не, этого я тебе сказать не могу, — протянул диспетчер. — Если только ты не коп.
— Браток, — умоляюще простонал Бун, показывая в сторону «бунмобиля», — мне ведь житья не дадут, пока я не верну эти чертовы часы. Да ты сам на нее посмотри.
— Да, девочка горячая, — согласился диспетчер.
— А знаешь, какие штуки умеет делать?
— Не фиг было тебе с той стриптизершей связываться, — неодобрительно изрек диспетчер, глядя на красотку в машине.
— Так я же нажрался, — оправдывался Бун. — Но ты прав, брат. Так что, может, кинешь утопающему спасательный круг, а? Просто глянь. Такси для Тэмми по адресу Дель Виста Map, дом пятьсот тридцать три? Куда она потом поехала? За мной не заржавеет.
— В смысле? — заинтересовался парень.
Как мило, что эфиопы так быстро адаптируются к американскому стилю жизни, подумал Бун. МТБ, фастфуд, капитализм. Деньги на бочку. Он вытащил бумажник и протянул диспетчеру двадцатку.
— Больше нет, брат, — совершенно искренне признался он.
Диспетчер взял банкноту, открыл журнал и через минуту спросил:
— Значит, Тэмми, да?
— Ага. Не то Гилули, не то Гилберт…
— Роддик?
— Точно!
— Один из наших водил отвез ее в мотель «Гребешок», — сообщил парень.
Проклятье, подумал Бун.
— Это же местный отель, да?
— Ага. В пять утра.
Бодрствующая стриптизерша в пять утра? Бун задумался. Стриптизерши не встают в пять утра. В пять утра они скорее только ложатся спать.
— Спасибо тебе, братан, — поблагодарил он диспетчера.
— Эта твоя девочка… — протянул тот.
— Что?
— Красивая она.
Бун взглянул в окно, от которого диспетчер не отрывал взгляда. Петра сидела в машине и красила перед зеркальцем губы.
Да, и впрямь красивая, подумал Бун. Он вернулся к машине.
— Шесть минут тридцать восемь секунд, — объявила Петра, сверившись с часами.
— Что? — не понял Бун.
— Вы ведь хотели, чтобы я засекла время. Я думала, такой профессионал, как вы, справится быстрее.
— Тэмми уехала в мотель «Гребешок», — проигнорировал ее выпад Бун. — В Пасифик-Бич. А вы должны мне двадцать баксов.
— Мне нужен кассовый чек, — ответила Петра.
— Кассовый чек на взятку?
— Любой чек подойдет, — подумав, решила она.
— Клево. — Это были первые с момента знакомства ее слова, доставившие ему удовольствие. — Поехали, заберем вашу свидетельницу.
И я наконец от тебя отвяжусь, подумал Бун, и успею как следует подготовиться к приходу волн.
Первым, что он увидел, подъезжая к парковке мотеля «Гребешок», была желтая заградительная лента.
Полицейская лента.
А за ней — полицейские.
Включая Джонни Банзая из отдела по расследованию убийств полиции Сан-Диего.
Ох, нехорошо все это, подумал Бун.
Глава 19
Та же мысль при виде Буна пришла в голову и Джонни Банзаю.
Вообще-то обычно Джонни радовался появлению Буна. Большинство людей радовались. Но только не здесь и не сейчас. Не когда они приехали по вызову, потому что некая девица прыгнула с балкона третьего этажа в бассейн и промахнулась, распластавшись в метре от воды. Ее рыжие волосы разлетелись, закрыв собой вытянутую руку, а под телом растеклась неглубокая кровавая лужа.
На левом запястье у женщины виднелась татуировка с крошечным ангелом.
За бассейном высились четыре этажа мотеля с двумя угловыми флигелями. Такие уродливые и бездушные гостиницы десятками строили в начале восьмидесятых. Обслуживали они в основном скупых туристов, практичных шлюх и неверных мужей, избегающих, как огня, любой огласки. В каждой комнате был крошечный «балкон», выходящий на «внутренний дворик и спа-салон» — под этими громкими названиями скрывались тесный квадратный бассейн и потрепанное джакузи, которое показалось Джонни бурлящим рассадником венерических заболеваний.
Джонни пролез под лентой и подошел к Буну.
— Убирайся, пока лейтенант тебя не заметил, — посоветовал он.
— Кто это? — спросил в ответ Бун, глядя через плечо Джонни на труп.
— Что ты тут вообще забыл?
— Очередное дело о супружеской неверности.
— А жену-то зачем сюда на буксире притащил? — удивился Джонни, взглянув на Петру.
— Некоторые предпочитают увидеть все своими глазами, — объяснил Бун. Вытянув подбородок, он изучал место преступления. Вокруг тела суетился криминалист, похожий на колдуна вуду. Лейтенант Харрингтон сидел за ним на корточках, повернувшись спиной к Буну. — Что за попрыгунья?
— Какая-то Тэмми Роддик, — ответил Джонни.
Сила воли один, оптимизм ноль, мелькнуло у Буна, словно все происходящее было компьютерной игрой.
— Сняла комнату рано утром, — продолжал Джонни. — Но надолго, увы, не задержалась.
— Думаешь, суицид?
— Я ничего не думаю, — отрезал Джонни, — пока не получу на руки результаты анализа крови.
Ну, разумеется, молча согласился Бун. Надо ведь узнать, что за наркотики бурлили в ее организме. В тусовочных городах вроде Сан-Диего такое постоянно случается: девочка начинает думать, что наркотики — это Питер Пэн, а она сама — Венди, и страна Нетландия представляется ей не только прекрасной, но и доступной. Проблема в том, что… одна из проблем в том, что в первую же секунду прыжка она понимает, что ошиблась, и оставшиеся длинные секунды жалеет о своем поступке, понимая, что ничего не изменить.
Сила тяжести есть сила тяжести.
Каждому сёрферу знакомо это чувство.
Забираешься на большую волну, но делаешь это неправильно. Но уже слишком поздно, и ты понимаешь, что, как ни дрыгайся, все равно упадешь. Остается только надеяться, что океан тут достаточно глубок, чтобы замедлить твое движение и не дать тебе стукнуться макушкой о дно.
Может, Тэмми тоже надеялась, что долетит до бассейна?
— А теперь уезжайте, пока Харрингтон вас не увидел, — повторил Джонни.
Но было уже поздно.
Харрингтон поднялся, огляделся в поисках Джонни Банзая и обнаружил, что тот беседует с Буном Дэниелсом.
Кошка и собака, Хэтфилд и Маккой, Стив Харрингтон и Бун Дэниелс. Харрингтон подошел к ленте и бросил на Буна неприязненный взгляд:
— Если вы ищете бутылки и банки, вынужден вас разочаровать — мусорщик уже все вывез.
Лицо Харрингтона похоже на колючую проволоку — черты лица настолько острые, что кажется, о них можно порезаться. Даже о его светлые волосы — коротко постриженные и жесткие от геля, или о его рот, похожий на сделанный острым ножом разрез между тонких губ. Одет в серый пиджак «в елочку», белую рубашку с коричневым галстуком, черные брюки и ослепительно сияющие черные ботинки.
Харрингтон крут.
И всегда таким был.
— Что ты делаешь на моем месте преступления, ты, водяная крыса? — спросил Буна Харрингтон. — Я думал, ты слишком занят, убивая маленьких девочек.
Бун бросился на него. Джонни Банзай в последний момент успел обхватить друга и удержать.
— Отпусти его, — велел Харрингтон. — Прошу, Джон, будь так добр, отпусти его.
— Лучше ты будь добр и уезжай отсюда, — прошипел Джонни Буну.
Бун отошел в сторону.
— Мудрое решение, — кивнул Харрингтон и добавил: — Слабак.
Бун не настолько разъярился, чтобы не заметить, как мимо них прямо к трупу пробирается Петра.
— Эй! — заорал Харрингтон, но было уже поздно.
Петра стояла над телом. Бун видел, как она наклонилась к убитой, затем выпрямилась и быстрым шагом направилась обратно к фургону. Там она уперлась обеими руками в кузов, словно готовясь дать себя обыскать. Голова ее была низко опущена.
