Татьяна Полякова - Барышня и хулиган
— Но парень-то отключился, — пробормотал Мишка.
— Отключился, — согласилась я.
— Когда ты очнулась и начала его трясти, кровь на полу видела?
— Да. Вокруг головы.
— А здесь? — Он ткнул пальцем на ковер.
— Я не знаю, — заревела я. — Я на голову смотрела. — И тут отчетливо вспомнила, как пыталась нащупать пульс и старалась определить, дышит ли Юрий Павлович. — Была кровь, — не рискнула соврать я. — И дырочки вроде были, только я на них внимания не обратила. Зачем мне эти дырочки, я ж по груди его не била, только по голове… Миша, я его не убивала, — перешла я на отчаянный рев.
— Помолчи, — шикнул он, — И дай мне подумать… Ох, мама моя, до чего ж не везет, ну надо же… Вот что, — немного пометавшись по комнате, заявил он. — Надо его отсюда убрать.
— Куда? — не поняла я.
— Куда угодно. Только подальше от моей квартиры. У меня аллергия на трупы.
— Что ты говоришь? Как это «убрать»? А милиция?
— И никакой милиции. Послушай, дело наше дохлое. Ментам свою сказку можешь не рассказывать. Они ни в жизнь не поверят. Уж я-то знаю… Вот что, когда ты на улицу сиганула, входная дверь была открыта?
Я зажмурилась, но не от желания восстановить события в памяти, а от ужаса, потому что прекрасно помнила, как возвращалась за ключами.
— Заперта на ключ.
— Вот-вот. Менты умрут от счастья. Скажут, как же так, гражданочка, ключи на тумбочке, дверь заперта, следовательно, на улицу выйти никто не мог, а у вас тут труп образовался.
— Ты мог. Ведь вошел же?
— Но после того, как дядю кокнули.
— Ты мог войти раньше, когда я лежала без памяти, а потом разыграть этот спектакль.
— И на фига мне это, не подскажешь? Если б я его кокнул, то быстренько бы смылся, и возись сама с этим трупом как знаешь. А я приперся и надо же: в самый неподходящий момент.
— Я его не убивала, — кусая губы, заявила я.
— Конечно. И я его не убивал. Но кто-то его кокнул?
— Почему я должна тебе верить?
— А я с какой стати должен верить тебе? — скривился Мишка. — Говорю, дело наше дохлое. Не тебя, так меня непременно посадят, а скорее всего обоих.
— Но почему…
— По кочану. И отвяжись. Говорю дохлое, значит, дохлое. По башке ты ему двинула, выходит, и пристрелить вполне могла от избытка чувств, а на меня и так всех собак рады навешать. Я уже семь месяцев отсидел в СИЗО, и можешь мне поверить, ни малейшего желания туда возвращаться не имею.
— За что? — вдруг спросила я.
— Чего? — не понял Мишка.
— За что сидел семь месяцев?
— А-а, из-за твоей сестрицы, чтоб ей… Ладно, чего теперь. Но мне там жутко не понравилось, и тебе тоже не понравится, так что слушай, что говорю: надо от него избавиться.
— Почему я должна тебе помогать? А если ты его вправду убил, а теперь… Ведь я не убивала…
— Опять сказка про белого бычка, — развел руками Мишка. — Короче, так: я не верю тебе, ты не веришь мне, труп здесь, менты нагрянут, и чем дело кончится, ведомо одному господу. Второй вариант: ты веришь мне, а я тебе, и мы быстренько избавляемся от трупа.
— А потом?
— А потом суп с котом. Давай решим одну проблему, а уж после этого будем голову ломать над остальным.
— Но как мы от него избавимся? — теряя уверенность, спросила я. — На руках понесем?
— Зачем? В гараже машина. Вывезем потихоньку… Ой, с души меня воротит от такого дерьма…
— Меня тоже, — кивнула я обреченно.
— Давай шевелись. Найди какое-нибудь покрывало.
Я поднялась наверх, заглянула в шкаф и в самом деле обнаружила кое-что подходящее, правда не покрывало, а верблюжье одеяло, с ним я и вернулась к Мишке.
— Вот, — сказала я со вздохом.
— Годится. Помоги мне, надо его завернуть.
Стараясь не смотреть на Юрия Павловича, я опустилась на колени рядом с Мишкой, мы расстелили одеяло, закатили на него труп и с большим облегчением закрыли его лицо.
— Что теперь? — перешла я на шепот, и Мишка тоже шепотом ответил:
— Я понесу его, а ты двери открывай. — Он взвалил на плечо бездыханное тело и стал спускаться по лестнице, я забежала вперед, открыла дверь гаража и включила свет. — Багажник открой, — прошептал Мишка так тихо, что я едва услышала и ответила:
— Я не умею.
— Нечего уметь, он не заперт, просто поверни вот эту штучку. — Я повернула, багажник открылся, а Мишка чуть возвысил голос:
— В углу клеенка, постели ее, да поживее, он тяжелый. — Клеенку я постелила, он положил на нее труп, и тут выяснилось, что в багажнике Юрию Павловичу несколько тесновато. — Вот черт, — разозлился Мишка, укладывая его поудобнее, а я принялась стучать зубами.
— Осторожней, — проронила я, а он огрызнулся:
— Может, сама попробуешь? — Наконец он хлопнул крышкой багажника и сказал:
— Садись.
— Куда?
— В машину, естественно. Поедешь со мной.
— Я не хочу…
— Я тоже. Но если решили, значит, надо действовать… И перестань стучать зубами, у меня от этого мурашки по коже.
Я ухватила свою челюсть и, точно во сне, села на переднее сиденье, Мишка устроился рядом, завел машину и тут уставился на меня.
— О черт, иди переоденься. — Я перевела взгляд на свою грудь и только сейчас сообразила, что на мне купальный халат, да еще и в крови. С легким визгом я бросилась переодеваться. — Халат захвати, — крикнул вдогонку Мишка. — Нельзя его в доме оставлять.
Не помню, как я переодевалась, но минут через десять вновь оказалась в машине с пакетом в руках: в нем лежал халат.
— Мы свет не выключили, — пробормотала я.
— Вот и хорошо. Считается, что ты дома. — Я не очень поняла, что он имеет в виду, но уточнять не стала.
Мы выехали из гаража и не спеша двинули в сторону проспекта.
— Куда мы едем? — вновь перешла я на трагический шепот.
— К реке. Самое подходящее место для того, чтобы прятать трупы.
— У тебя есть опыт? — испугалась я.
— Лучше заткнись, — скривился Мишка.
Мы нырнули под мост и принялись плутать какими-то мрачными переулками, наконец дома кончились, и при свете луны я увидела пологий берег реки, заросший кустами. Мишка притормозил возле какого-то странного сооружения из кирпича, открыл окно, взглянул на него и заявил:
— Отлично. — После чего направился к берегу, съехал с песчаной дороги и остановился возле самых зарослей.
— Что дальше? — спросила я, мои зубы отбивали дробь, но я уже перестала обращать на это внимание.
— Выходи, — сказал Мишка, затем открыл багажник, что-то достал оттуда и направился в сторону кирпичного монстра, а я, переминаясь с ноги на ногу, ожидала небесной кары в виде милицейского патруля или каких-нибудь сумасшедших купальщиков.
Точно в ответ на мои мысли со стороны города появились огни, причем штук шесть, вскоре грохот двигателей возвестил о том, что к реке несется кавалькада мотоциклов. Я крикнула Мишке, но получилось тихо и жалобно, мотоциклы приближались, я завертелась на узком пространстве между кустами и машиной, но единственное, что сообразила сделать: захлопнула багажник. Потом прилегла в высокую траву, ближе к зарослям, потому что незваные гости уже были в нескольких метрах от меня.
Сначала я решила, что они проедут мимо, но тот, что ехал впереди, затормозил, и остальные замерли как по команде. Здоровенный парень, обвешанный цепями, точно новогодняя елка украшениями, постучал по стеклу «девятки» и сказал:
— Эй, дядя, здесь наша территория. С тебя штраф, десять баксов.
Я уткнула голову в согнутый локоть, с ужасом ожидая, что за этим последует. А последовало вот что: публика, никак не меньше десяти человек, окружила машину, кто-то распахнул дверь и весело сообщил:
— Хозяин отсутствует, а ключи в замке.
— Может, решил искупаться?
— Ну что ж, назад пойдет пешком. — Все дружно заржали, один из парней сел за руль, потому что заработал двигатель, и через полминуты все направились по песчаной дороге в сторону кладбища, впереди Мишкины «Жигули», а за ним мотоциклы. Еще через минуту сделалось темно и тихо, лишь луна продолжала сиять ровно и отстранение… К этому моменту появился запыхавшийся Мишка.
— Где машина? — рявкнул он, я вылезла из кустов, ткнула пальцем на запад и сообщила:
— Там.
— А труп? — Я только головой покачала. — Эти придурки угнали машину вместе с трупом?
— Они ж не знали, что он там.
— А ты куда смотрела? — разозлился Мишка.
— Я в кустах лежала, — огрызнулась я. — Ты чего хотел, чтоб я вступила в поединок с десятком парней? Нет уж, спасибо…
— Да им бабки нужны.
— Точно. Десять баксов. У меня с собой ни копейки. А доллары я видела только в кино. И отвяжись. Если ты такой храбрый, чего ж не прибежал и здесь не разобрался?
— А я что делал? Несся как угорелый. Между прочим, расстояние приличное. — Тут я с ним не могла не согласиться.
— А зачем ты вообще туда поперся? — проявила я интерес.
— За камнями, чтобы труп утопить понадеж-нее. — В доказательство он продемонстрировал мне мешок, правда пустой.
