Марио Пьюзо - Крестный отец
Кей не нашла ответа. Хейген продолжал:
— Дон не нашел в себе сил отомстить за смерть сына. Человек благороднейший, он мучился до конца своих дней, но не мог решиться на то, что должен был сделать. И передавая тяжкую ношу Майклу, дон знал, что тот снимет грех с его души, возьмет вину на себя.
— Но столько времени уже прошло! — со слезами в голосе сказала Кей. — Все уладилось. Они так хорошо жили. Почему нельзя было простить Карло? Забыть и жить дальше.
Хейген сел прямо в траву под развесистыми ивами, окинул взглядом зеленый и голубой пейзаж вокруг и сказал:
— Если б весь мир был так тих и прекрасен, как здесь, все было бы возможно.
— Майкл теперь не тот человек, за которого я вышла замуж, — проговорила Кей с обидой.
И услышала в ответ веселый смех Хейгена:
— Разумеется, не тот, иначе ты сейчас уже была бы молодой вдовой, а его зарыли бы в землю. И вся любовь.
Кей посмотрела прямо в глаза Тому:
— Ты можешь объяснить все толком, черт вас всех возьми? Можешь хоть раз в жизни поговорить со мной начистоту? Я уже знаю, что Майкл не в состоянии быть откровенным с женой, но ты-то не сицилиец, Том, ты можешь воспринимать женщину как человека и разговаривать на равных?
Некоторое время Том молча сидел на траве. Потом покачал головой в раздумьи.
— Ты как-то неправильно судишь о Майкле. И не можешь понять того, что я пытаюсь тебе внушить. Вот он солгал тебе, и ты готова на стенку кидаться от злости. А разве Майкл не предупреждал, что нельзя расспрашивать его о делах? Тебя злит, что он стал крестным отцом сына Карло. Но ведь ты же заставила его сделать это. Между прочим, по всем правилам он и должен был так поступить — классический прием, чтобы усыпить подозрения, — Хейген мрачновато хмыкнул. — Но он-то не хотел, не соглашался, пока ты не вынудила его. Ну, я достаточно доходчиво объясняю? Ты довольна?
Кей сидела, не поднимая глаз.
— Могу говорить еще доступней. Ты, наверное, не знаешь, что сразу после смерти дона Майкл был приговорен, его собирались убрать. И знаешь, кто предал Майкла? Тессио. Значит, от Тессио необходимо было избавиться. И от Карло тоже, потому что предательства прощать нельзя. Майкл-то мог бы простить их обоих, но люди сами не забывают своего предательства и именно поэтому опасны. Майкл был искренне привязан к Тессио. Он любит сестру. Но он не выполнил бы свой долг по отношению к Семье, к тебе и к твоим детям, ко всем, кто зависит от его силы и власти, если бы отпустил грех предателям. Оставшись в живых, Карло и Тессио постоянно представляли бы угрозу для всех нас.
У Кей по щекам катились слезы, и она их не вытирала.
— Майкл прислал тебя сюда, чтобы ты сказал мне все это? — спросила она.
Хейген посмотрел на нее с нескрываемым удивлением:
— Ты понимаешь, что говоришь, Кей? Конечно, нет. Он послал меня сюда, чтобы я сказал тебе: у тебя будет все, что ты захочешь, и ты можешь жить так, как тебе вздумается, если только ты будешь заботливо воспитывать его детей. Он сказал еще, — Хейген улыбнулся, — что ты — его дон. Но это, конечно, шутка.
Кей коснулась рукой руки Тома:
— Так значит, ты не должен был говорить мне то, что сказал?
Хейген с минуту помедлил, точно сомневаясь, стоит ли договаривать все до конца, и ответил серьезно:
— Ты так и не поняла, наверное. Если Майкл когда-нибудь узнает, о чем мы говорили здесь сегодня, я погиб, — он еще помолчал, но договорил: — Ты и дети — единственные на свете люди, кому он никогда не сможет причинить вреда.
Еще добрых пять минут они тихо сидели рядом. Потом Кей встала, Том поднялся следом. Почти у самого дома она спросила:
— Ты сможешь отвезти нас с мальчиками домой после ужина?
— Конечно, — ответил Том, — я для того и приехал.
А через неделю Кей попросила католического священника подготовить ее для перехода в новую веру.
Из глубины купола возник и раскатился под сводами прозрачный колокольный звон. Кей поднялась с колен и вместе с другими причащающимися прошла к алтарю. Она истово сжимала перед собой сомкнутые ладони. Священник словно вырос перед нею, она запрокинула голову, чувствуя на языке тонкую хрустящую облатку тела господня. Сейчас, пока облатка не растает во рту, она еще не отрешилась от мирских дел и забот, от мыслей о себе и о детях. Но вот, наконец, благость снизошла на ее душу: очищенная от всех грехов, смиренная и верующая, она скрестила руки у алтаря, слегка расслабив мышцы ног, чтобы не уставали колени. Теперь, свободная от суетных мыслей и желаний, полная надежды укрепиться в своей вере, Кей Адамс-Корлеоне вознесла к небесам молитву — как возносила ее каждый божий день с того дня, когда узнала об убийстве Карло Рицци, — молитву о душе своего возлюбленного мужа Майкла Корлеоне.
