Марио Пьюзо - Крестный отец
Карло упорно молчал.
Майкл продолжал мягко, почти ласково:
— Не бойся, Карло, мне совсем не хочется оставить сестру вдовой, а племянников — сиротами. Вспомни ведь одному из твоих сыновей я прихожусь крестным отцом. Нет, наказывать можно по-разному. Например, удалить тебя от дел Семьи. Отослать в Лас-Вегас к жене и детям, и сиди там под их крылом, а уж содержание я для Конни как-нибудь обеспечу. Не надо трусить, но и врать перестань. Не повторяй, что не виновен, когда я хорошо знаю, как все было. Не оскорбляй моего слуха ложью, я ведь не идиот. Так ты только злишь меня понапрасну. Говори толком, кто на тебя выходил тогда — Таталья или Барзини?
Карло, обезумев от сладостной надежды, которая забрезжила впереди, произнес почти с облегчением:
— Барзини.
— Ясно, — сказал Майкл, сразу утратив интерес к Карло Рицци. — А теперь сразу же выезжай в аэропорт. Машина во дворе.
Карло, как загипнотизированный, направился к выходу. остальные — за ним следом. Был уже поздний вечер, но площадь перед домами ярко освещалась прожекторами. Когда они остановились, к ним немедленно подкатил автомобиль — а за рулем сидел один из охранников, которого Карло не признал. Неясная фигура маячила и на заднем сиденье но Карло Рицци не разглядел, кто. Лампеоне открыл перед ним переднюю дверцу, и Карло с некоторым чувством освобождения послушно сел. Его белая рубашка вся пропиталась потом.
— Я позвоню Конни и сообщу, что ты выехал, — сказал Майкл на прощанье.
Машина двинулась к выезду из Лонг-Бич, набирая скорость. Карло, постепенно приходя в себя, вспомнил о сопровождающем, сидящем сзади, и повернул голову, чтобы посмотреть, кто это, но в тот же момент Клеменца, а это был именно он, грациозным движением, как девочка, повязывающая бантик на шею котенку, набросил гарроту и перетянул горло Карло скользящим смертоносным шнурком. Карло Рицци дернулся, словно рыба, попавшая на крючок, и его сильное тело забилось в судорогах, но Клеменца знал дело туго и продолжал затягивать гарроту, пока сознание не покинуло жертву. Тело обвисло на сиденье, тяжелое зловоние наполнило автомобиль: ослабевшая мускулатура вытолкнула содержимое мочевого пузыря. Клеменца, поморщившись, свернул удавку, сунул ее в карман и открыл окно, чтобы проветрить машину. Безжизненное тело Карло Рицци сползло с сиденья на пол, к самой дверце автомобиля.
Победа Семьи Корлеоне была убедительной и безоговорочной. За одни сутки отряды Клеменцы и Лампеоне расправились со всеми, кто посмел нарушить границы державы Корлеоне. Альберт Нери, возведенный в ранг капитана, получил под начало гвардию Тессио в Бруклине. Он сейчас же разнес вдребезги все точки букмекеров Барзини и подстрелил двух его верных громил, обедавших, ничего не подозревая, в итальянском кабачке на Мальбери-стрит. Свели счеты с одним из покровителей Барзини, прикрывавшим от властей его тотализатор. Тела известных ростовщиков из портовых кварталов, тоже действовавших от лица семейства Барзини, обнаружились только через почти полгода в топях Нью-Джерси, — а исчезли они все в тот же роковой день.
Те, кто поумнее, постарались перейти из стана врагов в стан друзей Семьи Корлеоне. Одним мощным ударом Майкл восстановил первенство Семьи среди других подпольных семейств Нью-Йорка и обрел репутацию настоящего дона — вся Большая Пятерка прониклась к нему подлинным уважением. Верхушка семейств Барзини-Таталья униженно сдалась на милость победителя, а самые сильные капитаны со своими отрядами высказали готовность работать впредь на Семью Корлеоне.
Итак, Майкл мог торжествовать, но его радость омрачила сестра Конни, узнавшая о гибели мужа. Она прилетела домой вместе с мамой Корлеоне, оставив детей в Лас-Вегасе. Пока машина шла из аэропорта, Конни держалась, но едва они въехали за ограду усадьбы в Лонг-Бич, она выпрыгнула из автомобиля, бросив мать, и прорвалась мимо опешивших Охранников прямо к брату. Майкл вместе с Кей в это время сидел в гостиной.
Конни явилась перед ними, как смерч, и сразу набросилась на Майкла с кулаками, не обращая никакого внимания на поднявшуюся ей навстречу невестку.
— Ты негодяй! — визжала она. — Негодяй и убийца! Ты только и ждал, пока папа умрет, а как дождался, так сразу и убил его. Я ведь знаю — ты не мог простить ему Санни. А на меня тебе наплевать. Вам всем на меня наплевать. Никто не подумал, как мне теперь жить, без мужа? — Конни истерически разрыдалась. Она даже не плакала, а выла по-звериному, раскачиваясь из стороны в сторону и перемежая рыдания проклятиями. Два телохранителя подошли к ней и встали наготове, ожидая сигнала хозяина. Но Майкл молча ждал, пока Конни успокоится.
Заговорила Кей:
— Конни, ты сама не понимаешь, что говоришь! Это от горя…
— Да? — зло воскликнула та, справившись, наконец, с истерикой и жаждущая мести. — А ты задумывалась, почему твой муж всегда так холоден со мной? И почему он не отпускал от себя Карло? Майкл просто держал камень за пазухой. Он всегда знал, что убьет Карло, только ждал подходящего момента. Пока отец был жив, он не мог себе этого позволить. И ведь согласился быть крестным отцом нашего мальчика, изверг! Надо же быть таким бесчеловечным подонком! А ты думаешь, что знаешь своего муженька? Черта с два… Ничего ты не знаешь. Хоть бы газеты посмотрела, сколько душ он на тот свет отправил вместе с моим Карло, — Барзини, Таталью и еще целую кучу. Все это дело рук моего братца Майкла! — Она прицелилась послать презрительный плевок в его адрес, но в пересохшем от плача горле не нашлось слюны.
— Ее надо отвести домой и вызвать врача, — спокойно сказал Майкл. Телохранители тотчас подхватили Конни под руку и выволокли за дверь.
Кей застыла посреди комнаты, потрясенная.
— Как она может говорить про тебя такое? — сдавленным голосом выговорила она. — Неужели она в это верит?
Майкл повел плечом:
— Обыкновенная бабья истерика.
Кей посмотрела мужу прямо в глаза:
— Но ведь это неправда, да, Майкл? Скажи мне, что это неправда!
Майкл устало ответил:
— Конечно, неправда. Ты должна верить мне, и никому больше. Один-единственный раз я готов ответить на твои вопросы о делах. Последний раз, учти это. Так вот, это неправда, — он говорил со всей силой своего убеждения, глядя Кей прямо в глаза. Он вложил в свой взгляд всю силу чувства, все то доверие, которое они собрали за годы совместной супружеской жизни, всю свою привязанность к ней. И она поверила. Она не могла не поверить ему. Успокаиваясь, она прижалась к мужу и подставила губы для поцелуя.
— Ах, Майк, кажется, нам обоим не помешает выпить, — виновато сказала Кей, когда их объятия разжались. С легким сердцем она вышла на кухню, достала лед и тоник, смешала коктейль и услышала, как внизу распахнулась парадная дверь.
Кто-то пришел. Она остановилась с подносом в руках на пороге гостиной. Майкл не видел ее — он стоял к двери спиной. Перед ним, как на параде, выстроились полукругом Клеменца, Альберт Нери и Рокко Лампеоне с телохранителями. Она сделала еще шаг вперед — теперь Майкл был виден ей сбоку, в профиль, и только собралась поздороваться с гостями, как услышала торжественный голос старого Клеменцы, который со значением произнес:
— Дон Майкл… — остальных слов Кей не услышала, потому что все внимание ее захватил изменившийся облик мужа. Майкл весь выпрямился, напрягся, как тугая струна и походил, пожалуй, на античные древние статуи величественной и властной силой, сквозившей во всем — в выражении лица, в позе, в том, как он круто подбоченился одной рукой и свободно свесил другую. Казалось, всемогущие боги даровали ему право распоряжаться жизнью и смертью простых смертных, не зря же в их голосе звучит столько почтительности:
— Дон Майкл… — и в этот миг Кей уверовала, что все, о чем говорила Конни, и все, в чем она обвиняла брата, — чистая правда.
Кей тихонько попятилась со своим подносом, вышла на кухню и горько заплакала наедине со своими мыслями.
ЧАСТЬ IX
ГЛАВА 32
Победа Семьи Корлеоне, достигнутая ценой крови, была окончательно закреплена только через год путем долгих и хитроумных дипломатических маневров. Но в результате Майкл Корлеоне стал общепризнанным главой самой могущественной в стране подпольной империи. Год спустя он смог с чистой совестью покинуть свою резиденцию в Лонг-Бич, продать усадьбу, свернуть все дела и переселиться с семьей в Лас-Вегас. Оставалось завершить разные пустяки — и все приближенные к Майклу и друзья Семьи в последний раз собрались в Нью-Йорке. Им предстояло провести месяц в усадьбе на Лонг-Бич. Пока Майкл заканчивал руководство делами, Кей взяла на себя упаковку и отправку вещей.
Теперь, когда авторитет Майкла вошел в зенит, Клеменца безболезненно отпочковался от Семьи, создав собственный синдикат. Капитаном стал Рокко Лампеоне, доказавший на деле преданность и высокий профессионализм. Альберту Нери поручили возглавить службу безопасности в отелях и казино Невады, входящих в новый семейный синдикат Семьи Корлеоне. Хейген раньше всех обосновался в Лас-Вегасе, подготовил добрую почву для развития семейного бизнеса.
