Сергей Белан - Ресурс Антихриста
— Что-то кусуч ты, Женя, сегодня, — заметил Верховцев, пожевывая хвостик воблы. — Наверно, похмелился неудачно? Впрочем, ты всегда был в оппозиции к любому строю.
— Да накипело! Достала меня вся эта фигня — во! — Джексон чиркнул ребром ладони по горлу. — Я здесь родился, всю жизнь прожил и только вот теперь узнаю, что латыши, оказывается, какая-то особенная нация, чуть ли не арийцы, а по сему следует, что им самим работать, как говорят в зоне, западло. Они могут только служить, естественно, Родине. Но служа, заметь, а не работая, жить хочется сладенько. Что-то схожее наблюдается в Кувейте, там граждан в два с половиной раза меньше, чем мигрантов. На каждого гражданина пашут два с половиной инородца, и граждане живут при коммунизме, для них в этой стране почти все бесплатно: образование, медицина и прочее. Тут слегка иная ситуация — другие пропорции населения, но самое печальное, что в отличие от Кувейта, здесь нет нефти, а если быть точнее, то ничего нет. Поэтому у них постоянно не будет хватать средств на свой раздутый госаппарат, хотя тебе будут внушать, что не хватает на отопление, на газ, на электроэнергию. Отсюда наличие бесконечной головной боли, где взять денег, а взять их можно только у таких, как мы. Ты латышский язык сдал?
— Да, на вторую категорию, — ответил Верховцев. — Пять латов отстегнул.
— Ну вот, пять латов, — произнес Джексон с непонятным удовлетворением. — А если в бюджете концы не сводятся, почему бы тебя не заставить сдавать экзамен каждый год, а еще лучше — каждый месяц, да и не только язык, а и историю родного края и перлы народного фольклора. Тоже неплохо, а? Или, скажем, поедешь куда, а будешь возвращаться — плати, а то не пустят! В общем, расклад очень грустный выходит: нищее государство да скудоумные законотворцы с мозгами набекрень, которые только и бдят, чтобы простому народу жизнь в Латвии медом не казалась. Плюс чиновнички всех мастей и рангов, которые руководствуются в своей ответственной миссии одним-единственным глаголом — «ободрать!» Не хотят понять, что сняв с человека последнюю рубашку и последние штаны, они дальше могут наткнуться только на голую задницу. В русском языке для таких деятелей существует очень меткое определение — поскребыши! Ничего, отольются кошке мышкины слезы, за все придется расплачиваться по самому большому счету.
— Чем?
— Импотенцией, бесплодием и вырождением, — ответил Джексон. — Я надеюсь, не надо объяснять, что я имею в виду. — Он сделал паузу. — Ты чего скис, Олег? Хлебни лучше пивка.
— Все в порядке, — отозвался Верховцев. — Тебя слушаю.
— Да хватит об этом, — махнул рукой Джексон. — Я вижу, задрючил тебя своими излияниями.
— Отвлеклись мы чего-то. Ты мне все-таки обещал поведать о профессии «гриф», — напомнил Верховцев.
— Да о нем особо и нечего рассказывать. — Джексон достал сигарету и не спеша прикурил. — Скажем так, аферист на доверии, но работает красиво. О нем сложно говорить, это надо видеть. Ну, а Гриф потому, что жертву свою склевывает основательно, до белых косточек.
— А по внешности и не скажешь: вроде и лицо умного интеллигента и манеры соответствующие, ну, прямой отпрыск благородного семейства, никак не меньше! Не «гриф», а скорей «граф»…
— На этом он и вистует, — выпустив аккуратное колечко дыма, пояснил Джексон. — Видишь ли, аферист с лицом афериста — уже не аферист, а честный и порядочный человек. Он уже никого не обманет из-за своей внешности, это как клеймо на лбу. Честный человек с лицом афериста — это трагедия. А вот аферист с личиком Алеши Карамазова — всем аферистам аферист, одним словом, оптимальный вариант. Гриф, к несчастью простодушной публики, относится к этой последней категории. Жертву зорким оком видит за сто километров, берет в когти и, пока до скелета не обработает, не отлетит. Все приберет к рукам, а будет знать, что в кармане у той залежался телефонный жетон, и тот выцыганит, дескать, дай срочно позвонить по твоему очень важному делу.
— Но ведь так можно раз схлопотать по мордасам или еще покруче нарваться, — заметил Верховцев.
— Раз не считается, — ухмыльнулся Джексон, — ну, производственная травма, и все дела. Хороший токарь тоже, случается, стружкой порежется, но токарный станок из-за этого не бросает. А Грифа бьют крайне редко, талантлив, многолик, лохов, как падаль, чует издалека. Надо отдать должное, практически не ошибается в выборе клиента, а там уж дело техники: он тебе и грехи не хуже попа отпустит, и на работу в любую точку планеты устроит, и проконсультирует, как отмазаться от рэкета, а ежели чего возвышенного желаете, он и Верлена в оригинале прочтет, причем с таким французским прононсом, ни дать ни взять — менестрель!
— Он что, французский знает?
— Знает, в объеме, необходимом для работы, и английский знает, и испанский даже, если понадобится. Иностранцы сюда, правда, не заглядывают, а какую-нибудь интеллигентную дурочку оболванить цитатой из Шекспира, это пожалуйста, как два пальца…
Верховцев залпом допил пиво и поставил кружку:
— Ладно, Женя, мне пора, еще в пару мест заскочить надо. Как я понял, со времени перестройки место твоей основной дислокации пока не изменилось?
— Совершенно верно, — подтвердил тот. — С открытия и до закрытия это моя штаб-квартира или, говоря современным языком, бизнес-центр, хотя бизнес-центр может и не совсем точно.
— Кто его знает, как закрутятся дела, — задумчиво произнес Верховцев. — Ты мне можешь понадобиться в самое ближайшее время.
— Тогда ныряй сюда, найдешь наверняка, — сказал Джексон, протягивая на прощанье руку. — Попьем пивка, обсудим насущные проблемы, а заодно вместе и за Грифом понаблюдаем. Занятная, смею заверить, скотина…
2
Влада Перегудова телефонный звонок застал уже у дверей — он собирался уходить.
«Брать — не брать», — раздумывал он, топчась перед зеркалом в прихожей. Важных звонков он сегодня не ждал, а все прочие могли самым непредвиденным образом спутать его планы на день.
Из личного опыта он давно убедился — процентов восемьдесят звонков можно спокойно отнести к разряду нежелательных, тех, что приносят в жизни дополнительные заботы или осложнения, когда «из-под тебя что-то хотят». И лишь в немногих случаях тебя тревожат по другому поводу, когда хотят, наоборот, тебе сделать хорошо, приглашают, например, на вечеринку или составить компанию на пикничок, или развлечься в обществе разбитных и охочих до сексприключений благополучных дамочек.
Конечно, проблему нежелательных звонков можно решить простым и надежным способом — заменой обычного аппарата на телефон с определителем. Тут все ясно: глянул на табло и уж сам думай, нужен тебе контакт или нет. К чему тебе какие-то разговоры с абонентом таким-то, если наверняка знаешь, что он может позвонить только по одному поводу — попросить взаймы денег, а у тебя нет лишних, как и вообще желания что-то одалживать под туманные обещания вернуть их к такому-то сроку. В этом случае скажешь лишь мысленно: «Извини, старик, нет меня дома» и продолжаешь себе смотреть по телеку «Поле чудес». Перегудов таким телефоном пока не обзавелся — руки не доходили.
«Может жена? А вдруг Кариночка?» — продолжал колебаться он, но тут же отбрасывал эти предположения — звонки были обычные, не «межгород», в то время как жена с дочкой сейчас отдыхали на курорте, на теплой Адриатике, а дама сердца, Карина, со своей группой по шейпингу находилась на соревнованиях во Львове и должна приехать не раньше, чем через три дня.
Он все же решился, без особого энтузиазма взял трубку:
— Слушаю…
— Привет, Влад! Ну, старина, и тяжел же ты на подъем.
Голос он узнал сразу. Это был Женя Литавин, его приятель, бывший однокурсник. Перегудов поневоле насторожился, настроился на серьезный лад — Женя звонил не часто и по пустякам — никогда. Он заправлял одной из самых известных турфирм в городе и слыл в предпринимательских кругах человеком деловым и конкретным.
— Рад слышать, — откликнулся Перегудов. — Как дела, Евгеша?
— Плохие дела. Таня Чельцова умерла. Я тебе звонил вчера, позавчера, поймать уже и не надеялся.
— А что с ней?
— Инсульт. Мне Люда Карасева сообщила.
— Когда похороны?
— В том-то и дело, что сегодня в два. На Улброке.
Перегудов глянул на часы — было начало двенадцатого.
— Печальная новость. Огорчил, нечего сказать. Ты на чем добираться думаешь?
— На машине, — ответил Литавин. — А к тебе, Влад, просьба. Заскочи к Сене Скорику, сообщи. Он ведь где-то рядом с тобой живет. Если застанешь его — захвати.
— Ладно, — согласился Перегудов. — Если застану вообще и трезвым в частности. Поддает Адвокат капитально, почти не просыхает.
— Слышал. В общем, смотри по обстоятельствам, встретимся на месте…
