Кирилл Казанцев - Убийство по-министерски
— Вы успокойтесь, Серафима Яковлевна, — выступил я, поняв, что явилась бухгалтерша. — Присаживайтесь, постарайтесь вспомнить все, что было вчера. В каком настроении был Георгий Анатольевич…
— В нормальном, — отрубила Арцыхевич. — Мы выпили, посидели… Я уехала первой. А что у вас здесь произошло? — обратилась она к Голубицыну.
— Ничего, — пожал плечами Голубицын. — Я после тебя через час уехал.
— Вы успокойтесь, Серафима Яковлевна, — невозмутимо повторил я. — Вы садитесь, возьмите листок бумаги и займитесь тем, что сейчас делает Николай Александрович, то есть вспомните и подробно опишите все события вчерашнего вечера. Ваш разговор, ваши действия, настроение и тому подобное. А я потом сравню ваши показания…
— Вы как будто подозреваете уже нас! — нервно передергивая плечами, отреагировала Арцыхевич и порывисто взяла листок бумаги.
— Работа такая, — проскрипел из соседней комнаты Черновицкий.
— А там еще кто? — подскочила на стуле Серафима Яковлевна.
Черновицкий высунул свое сухое, обветренное остроносое лицо. Он язвительным, сверлящим взглядом посмотрел на Арцыхевич, по своему обыкновению сделал шумный выдох, свидетельствовавший о его скептическом и ироничном отношении к этой женщине, и опять исчез в кабинете.
— Подождите, ведь к нему кто-то приезжал! — воскликнула Арцыхевич, уже собравшаяся писать, но вдруг отложившая ручку. — Ему же позвонил кто-то и попросил о встрече! Помните, Николай Александрович?.. Ах, вы совсем ничего не помните! — с досадой махнула она рукой на Голубицына.
— Отчего же? Прекрасно помню, — невозмутимо отреагировал заместитель генерального директора. — Только что от этого толку? Мы же не знаем, кто это был.
— Подождите, подождите, — остановил я перепалку коллег. — Давайте по порядку. Скоробогатов что, ждал кого-то?
— Нет, — вылезла Арцыхевич. — Он очень удивился, когда услышал голос в трубке. Послушал немного, потом пожал плечами и говорит — ну хорошо, приезжай. А через некоторое время мы засобирались домой, а Жора остался — видимо, дожидаться этого человека.
— Понятно, это я уже слышал, — остановил я ее и посмотрел на Голубицына. — Так было дело?
— Да, так, — кивнул тот.
— И вы абсолютно никого не видели? Даже когда вышли на улицу? — снова встрял Черновицкий, недоверчиво глядя на бухгалтершу.
— Нет, — тут же ответила та.
— Ну а подробнее разговор вы слышали? — с нажимом спросил эксперт.
— Мужчина! — презрительно повысила голос Серафима Яковлевна. — У меня нет привычки подслушивать чужие разговоры!
— Но голос в трубке вы слышали? — не отставал докучливый Черновицкий.
— Как я смогла слышать голос? — вытаращила глаза Серафима Яковлевна. — С ним же Жора разговаривал!
— Ну, хотя бы мужик это был или баба? — не выдержал эксперт.
Арцыхевич только вздохнула и поджала губы, давая всем видом понять, что сказала все, что хотела.
— Голос был, кажется, мужской, — вмешался Голубицын. — А разговора, по сути, и не было. Ясно только, что тот человек попросил о встрече, и Георгий согласился. Вот и все. Больше мы ничего не слышали и не видели.
— Итак, когда вы уже стали собираться домой, Скоробогатову позвонил некто и попросил о встрече. Георгий Анатольевич согласился, — обвел я взглядом Голубицына и Арцыхевич, и когда они оба кивнули, продолжил: — Но встреча с неизвестным звонившим происходит уже после вашего ухода. Я все верно понял?
— Точно, — ответила Арцыхевич. — Все точно так и было. Что вы молчите, Николай Александрович?
— Да что же говорить-то? — пожал тот плечами. — Все ясно, по-моему.
— А вот мне кажется, — высунул свой нос Черновицкий, — что еще ничего не ясно!
Я прекратил эти бесполезные препирательства и усадил Голубицына и Арцыхевич за письменный стол, чтобы они наконец-то зафиксировали свои воспоминания на бумаге.
В течение следующих десяти минут ничего особенного не происходило. Голубицын и Арцыхевич скрипели ручками, а Черновицкий, ворча и шумно дыша, возился с вещественными уликами в соседнем кабинете.
Наконец Голубицын и Арцыхевич закончили писать. Но… Прочитав их труды, я так ничего и не добавил к своим представлениям о том, что же происходило вчера в офисе «Диониса». Расхождений в показаниях вроде бы не наблюдалось. Бизнесмены сидели, пили, делились друг с другом семейными проблемами и намечали планы на будущее. Словом, ничего, предвещавшего экстраординарность, не было.
— Скажите, а может быть, кто-нибудь на вашу фирму, что называется, наезжал? — впрямую поинтересовался я у Голубицына и Арцыхевич.
Те переглянулись, на лице Серафимы Яковлевны отразилось явное недоумение. Голубицын, кашлянув, с расстановкой произнес:
— Вы знаете, ничего подобного я припомнить не могу.
— И я тоже, — тут же энергично подхватила Арцыхевич. — Сейчас не те времена. И вообще — с какой стати? У нас все в порядке, можете проверить баланс, налоги платим аккуратно, потребители все довольны, поставщики тоже.
— Я согласен, — кивнул Голубицын.
— Ну, а долги?
— Какие долги?! — всплеснула руками Арцыхевич. — Я же говорю — у нас все в порядке! Можете взять документы и ознакомиться!
— А конкуренты? Я так понимаю, что вы — не первая компания в городе, производящая водку. Не секрет, что первое место держит у нас бывшая ликерка…
— Да, приватизированная командой губернатора, — подал голос вездесущий живчик Черновицкий, который успевал прислушиваться к нашему разговору, занимаясь своими непосредственными обязанностями эксперта. — И они-то не очень довольны тем, что вы тут, понимаешь, разворачиваетесь.
— Да, Николай Александрович, — подхватил я. — Вот я заметил, что в рознице появились новые сорта водки, ликеров. То есть вы работаете над ассортиментом, пытаетесь конкурировать…
— Ну и что, — пожал плечами Голубицын. — Такой оборот, как у ликерки, нам все равно не дадут сделать.
— А вы пытаетесь, — наседал я. — Может быть, это предупреждение вам?
— Ну, это уже перебор, — озабоченно покачал головой замдиректора. — Мы им не конкуренты. Наша доля в обороте — примерно процентов пятнадцать. Они же забирают себе все семьдесят. Остальное делится между другими мелкими структурами. Собственно, все это отражено в статистических документах. Если вам это интересно, можете сделать запрос в областном управлении.
— Сделаю, — пообещал я и со вздохом подытожил: — Итак, вы отрицаете, что имели перед кем-то невыполненные обязательства, по поводу которых на Скоробогатова кто-то мог иметь зуб.
— Совершенно верно, — ответила Арцыхевич.
Голубицын же, помедлив, задумался и помрачнел еще больше. Наконец он выдавил:
— Если только личные долги самого Скоробогатова, которые нам неизвестны.
— Хорошо, — вздохнул я. — Давайте теперь попробуем вспомнить, как вел себя вчера Георгий Анатольевич.
— Что значит «как»?! — нервно сдвинула брови Арцыхевич. — Нормально вел, как всегда.
— То есть он не нервничал, не выглядел обеспокоенным, не смотрел постоянно на часы?
— Нет, — категорически качнула головой бухгалтерша.
— Ну а в последнее время не замечали за ним какие-нибудь странности? Может быть, обеспокоенность чем-то? — продолжал уточнять я.
Арцыхевич задумалась. Она посмотрела на Голубицына, как бы ища у него поддержки, но заместитель генерального директора скептически пожал плечами. Серафима Яковлевна снова нервно дернулась, недовольно махнула рукой в сторону Голубицына, вскинула брови вверх и, округлив глаза, выпалила:
— Да! Я замечала! Он как будто бы нервничал. Просто мы давно друг друга знаем, Жора, он… спокойный всегда! А тут стал выглядеть как-то раздраженно. Вот именно раздраженно!
— И с чем же это связано?
— Я не знаю, с чем это связано! — с каким-то вызовом произнесла Арцыхевич. — Мало ли, какие у него могут быть неприятности помимо работы. Ну что вы молчите, Николай Александрович!
— А что я могу сказать? — прогудел Голубицын. — По-моему, Жора был таким, как всегда. Во всяком случае, я ничего подозрительного не заметил.
— А я и не говорю, что это подозрительно! — вскричала Арцыхевич. — Просто у него было такое настроение, и я это замечала…
Голубицын снова пожал плечами и мрачно уставился в окно.
— А где эти проблемы у Скоробогатова могли быть? — обратился я к Арцыхевич.
— Я же вам сказала, молодой человек, за пределами работы, — подчеркнула Серафима Яковлевна. — Большего я пока вам сказать не могу, если вдруг что-то вспомню, то, конечно, обязательно скажу. Просто все это так… неожиданно, у меня просто голова кругом! Нужно время, чтобы у меня мысли пришли в порядок. Понимаете?
— Понимаю, — спокойно ответил я и почувствовал, что нервное состояние Арцыхевич нарастает с каждой минутой нашего разговора. — Вы успокойтесь, пожалуйста.
