Татьяна Степанова - Врата ночи
— Вы поехали домой? — повторил Колосов.
— Нет, у меня еще были в городе дела. Следующий вопрос должен был быть: какие дела?
Но Никита спросил о другом:
— Вы нам пол чем-то испачкали. Ах ты, кровянка, надо же... Что это вы с собой в свертке по зубным кабинетам таскаете, Кирилл Николаевич?
Богданов оглянулся и засуетился.
— Ч-черт, извините... Пакет худой, сумки не было, пришлось во что попало.
— Покажите, что в свертке, — резко приказал Маркелов. Он встал, вплотную подойдя к допрашиваемому. Богданов как-то странно посмотрел на них. Развернул пакет. Красное закапало на пол чаще. В Целлофане было что-то багровое. Плоть, сочащаяся сукровицей.
— Фу ты, пропасть, — Маркелов сплюнул.
— Да печенку я купил говяжью. Хотел домой отвезти жене, да в перерыв не успел. Пока у зубного был, она разморозилась, падла. Действительно, пол вам тут изгваздал. Тряпку дадите — уберу.
— Да уж будьте добры, — холодно улыбнулся Никита. — А то скажут, застенки тут у нас, гестапо. А печеночка действительно говяжья. Вещь аппетитная, особенно если свежепрожаренная с луком. Но мы отвлеклись. Насчет позавчерашнего вечера у нас разговор.
— А я не понимаю, что вас так интересует?
— Около полуночи вашу «Газель» видели на парковой аллее недалеко от улицы Южной.
— И что?
— Я хочу от вас услышать — каким ветром вас туда занесло?
— Попутным, — Богданов усмехнулся. — Норд-норд-вест.
— А к гаражам на Южную? — быстро спросил Маркелов.
— Где-где гаражи? — Богданов словно что-то вспомнил. — Ну, конечно! Я в гараж как раз и заскочил к приятелям. Только не на Южную, а в Петино. Там друзья у меня, гараж мукомольного комбината.
— А что, в полночь гараж еще работает? — наивно удивился Никита.
— Там и ночью жизнь бьет ключом. Боксы сдают частникам.
— К кому же конкретно вы приезжали?
— К Валерке Соловьеву, — быстро ответил Богданов. — Он директора мукомольного возит. Только не застал его, он смену уже сдал. Так, с мужиками побалагурили, покурили. Потом я домой поехал.
— Имена, фамилии, пожалуйста.
— Щас прям выложил, — хмыкнул Богданов. — Чтой-то вы ко мне прицепились, не пойму? Как репьи. Не знаю я их фамилий — мужики, шоферня. Покурили и разъехались.
Маркелов хотел было еще что-то спросить у него грозно-весомо, но Колосов опередил коллегу:
— Ну что ж, ладно, спасибо. Извините за беспокойство, Кирилл Николаевич. Можете идти. А за аврал не сердитесь. Пешехода на шоссе в районе парка какая-то «Газель» позавчера сбила. Ищем.
— Всех, что ль, так песочите? — хмыкнул Богданов.
— Угу, всех под гребенку. Служба. — Колосов разглядывал его. — Сверточек не забудьте. Печеночку.
Когда Богданов ушел, он выплеснул из чайника, стоявшего на подоконнике, остатки кипятка на испачканный кровью пол.
— Не протечет? Первый этаж. Там у вас подвал?
— Там ИВС, товарищ майор, — хмыкнул Маркелов. — Ну и что с ним делать дальше?
— Бодрая, быстрая ложь. Про гараж, про какого-то там Соловьева. Но на всякий случай проверить надо. Занятный тип. Сказал все и ничего. — Никита пожал плечами. — И какие такие тайны у шофера прачечной? Наведите справки в налоговой, какие у него реальные заработки, какая семья. А насчет наружного наблюдения... Ну, это я сам договорюсь. У вас тут и так дел хватает.
— А с проверкой автопарка что? — напомнил Маркелов. — Продолжаем всех по списку без исключений?
— Угу, продолжаем. — Колосов подвинул к себе пухлую папку ГИБДД. — Мало не покажется. Проверим всех.
— А если ОН приезжий? Из Москвы? Ведь два случая прошлых не у нас, в других районах. Если он просто их вывозит? Выбрасывает на дороге? Что, вот так, по списочку ГИБДД, и Москву будете прочесывать по всем округам?
Никита склонился к справкам. Что значит коллега — выходец из другого отдела. Узкая специализация — наркотики, сплошной героин. Как таких узких специалистов страшит поисковый масштаб...
— Это называется таскать воду решетом, — мятежно заявил Маркелов. — И это все равно пользы не даст.
Вместо пререканий с «землей» Колосов позвонил в главк, в оперативно-поисковый отдел. На эти дни ему — кровь из носа — надо было выбить наружку за «прачечником» Богдановым.
Глава 4
ЗАТИШЬЕ
В том, что между благородными порывами души, вдохновленной ими жаждой деятельности и унылой реальностью — дистанция огромного размера, Катя не раз убеждалась, к своему разочарованию, лично. Убедилась и на этот раз.
Миновала неделя, а ничего не произошло. Энергичный порыв, вылившийся в решение: мы должны что-то предпринять, как-то сам собой тихо сошел на нет. Правда, поначалу-то на сакраментальный вопрос «что делать?» находилась бездна ответов. Немедленно бежать с заявлением в милицию (это была идея фикс Мещерского). Попросить помощи и совета у коллег — это дипломатично предлагала Катя, имея в виду и своих собственных сотрудников, и тесную дружбу Мещерского с начальником отдела убийств — с Колосовым. Записаться на прием к директору Института истории и экономики стран Востока, бывшему ректору «Лумумбы», или на худой конец к его помощнику — это была инициатива Кравченко. Ведь странный скандал с кассетой-невидимкой разыгрался именно в стенах этого почтенного научного учреждения.
Короче, планы были, однако... ни один толком реализовать не удалось.
Насчет обращения в милицию как-то все сразу перепуталось. Мещерский никак не мог толком сформулировать на бумаге, что же он хочет донести до стражей порядка. Он стал очевидцем убийства? Нет. Это была какая-то обрывочная видеозапись. Он видел на кадрах изуродованного человека, но лишь мельком, в короткие секунды. Он, кажется, слышал звук выстрела...
Так он все и изложил. Но на бумаге в заявлении все выглядело еще более бессвязным, нелепым и неправдоподобным. Возникла путаница и с тем, куда именно обращаться. В какое отделение милиции по территориальности. Институт находился на Большой Пироговке, а сам заявитель жил в совершенно другом районе. Катя, правда, убеждала Мещерского — все это не суть важно. Но и ей приходило на ум, что с подобным сумбурным заявлением вообще никто не станет разбираться, если не дай бог по ошибке оно попадет не туда, куда положено «по территориальности».
Но Мещерский все же в милицию отправился. В отделение по месту жительства. Хотел было для начала устно переговорить с кем-нибудь из оперативников. Но все были ну просто безумно заняты. Дежурная группа на выезде. Он ждал, ждал, вконец засомневался, разволновался и ушел, решив, что завтра непременно вернется. Но так и не вернулся.
Из идеи Кати тоже ничего не вышло. Пресс-центр поддерживал самые тесные контакты с управлением розыска. И людей, с которыми можно было посоветоваться, там имелось немало. Но и Катя вдруг засомневалась, что из этих консультаций получится что-то путное. Когда она сама попыталась сформулировать информацию, которую изложит коллегам, все оказалось каким-то виртуальным, ненастоящим.
«Они решат, что высасываю из пальца очередную сенсацию, шью статью из лоскутков, — решила она с раздражением. — И никто это, конечно, всерьез не воспримет. В лучшем случае посоветуют подать заявление в милицию опять же по территориальности. А это как сказка про белого бычка».
Единственный человек, которому она могла сказать все без обиняков, поверить самые смутные, самые фантастические свои подозрения и версии, был начальник отдела убийств. Но... Но Колосова не было! Катя знала, что в апреле он отгуливал отпуск, ездил к Друзьям по Высшей школе милиции на Дальний Восток. После его отпуска они еще не виделись.
То ли Никита с головой ушел в текучку, то ли в розыске что-то произошло, что старались не афишировать...
На все Катины вопросы ответ был один: начальник отдела убийств в командировке в районе, на совещании в областной прокуратуре, в экспертно-криминалистическом управлении. Кабинет его с утра до вечера был заперт. Номер мобильного сменился. Катя, терзаясь подозрениями, скрупулезно шарила по сводкам, проверяя, нет ли какого-то происшествия, которое могло бы так приковать к себе начальника «убойного». Но ничего громкого вроде бы не было. Да она и без сводок это знала! Все последние месяцы она и ее коллеги из пресс-службы заполняли газетную хронику и радиоэфир исключительно сообщениями о незаконном обороте наркотиков, о перевоспитании несовершеннолетних нарушителей закона, о пресечении попыток ввоза на территорию области беспошлинной контрабанды и фальсифицированного алкоголя.
Среди сообщений об убийствах, о грабежах и причинении тяжкого вреда здоровью тоже не было вроде бы ничего сенсационного. Короткую информацию о том, что в подмосковном Знаменском, на территории гаражного кооператива, обнаружены отчлененные останки, была настолько сухой, что не привлекла внимание пресс-службы. Это сообщение даже не включили в еженедельную криминальную хронику. Мерещилась банальная, набившая всем оскомину пьяная бытовуха — убийство на кухне, после которого кто-то пытался избавиться от трупа, вынося его из квартиры по частям.
