Любовь по контракту, или Игра ума - Тихонова Карина

Она вслушалась в словосочетание и удовлетворенно кивнула головой.

– Да, правильно. Захотелось немного игры ума. Как шахматисту.

– Вот это да, – сказал я деревянным голосом. А что еще я мог сказать?

– Тогда я стала фантазировать. Придумывать всякие комбинации. Сначала в уме, а потом....

Она легко рассмеялась, откинувшись на стуле.

– Не буду рассказывать. Ты не поймешь. В общем, тебя интересует только то, что связано с твоей драгоценной Мариной?

– Ее зовут Марина?

– Она на этом настаивала, – с усмешкой сказала Ольга Дмитриевна, рассматривая мои глаза. – Ромочка был вынужден забраковать несколько вариантов паспортов, потому что она не хотела другого имени. Почему-то для нее это очень важно.

– Почему вы решили познакомить их с Вацлавом?

– Это было спонтанной идеей. Понимаешь, мы тогда уже купили приличную квартиру по соседству с ним, и я несколько раз подсовывала ему девчонок.

– Драгоценности у мебельной дамы сперла одна из них?

– Да. Проблема в том, что мне был нужен человек, способный его контролировать постоянно. А ни одна из моих вертушек это сделать не смогла. Тогда мне пришла в голову Марина. Не сверкай глазами, Никита! – властно сказала она. – Марина хотела этого не меньше меня. Хотела денег, быстрых и больших, хотела независимости, хотела неба в алмазах...

– А вы ее просто вывели на нужную дорогу, – подсказал я, стараясь говорить спокойно. От злости у меня закололо в виске.

– Да. Я попросила Вацлава кое-что передать моей знакомой девушке, которая стажируется в Лондоне. Он как раз должен был туда ехать. Так они и познакомились. И, надо сказать, Марина его смогла себе подчинить. На какое-то время.

– А почему разъехались? – спросил я.

– Терпения не хватило у твоей драгоценной, – презрительно сказала гостья. – Бабы ее раздражали, видите ли! Так и не научилась отделять дело от своих рефлексов. Вот и с тобой...

Она запнулась и махнула рукой.

– Думаю, на нее произвело неизгладимое впечатление то, что ты рано остался без родителей.

– Да, – согласился я. – Мы, калеки, тянемся друг к другу.

– Да ладно, – небрежно ответила собеседница. – Какие вы калеки?..

– А Роман Петрович? – спросил я, не слушая ее. – Как вы ему объяснили внезапный рост своего благосостояния?

– У меня тетка в Бельгии умерла, – коротко ответила Ольга Дмитриевна.

– И много оставила, – догадался я.

– Ромочка думает, что много. На самом деле – янтарный гарнитур, золотой браслет и семейные фотографии. Дорога дороже обошлась. Но я все равно обрадовалась. Сказала Ромочке, что тетя оставила мне наличные деньги, чтобы уйти от налогов, и мы вместе решили купить какой-нибудь ресторанчик для их отмывания.

– Роман Петрович согласился? – удивился я.

– Если бы ты знал, чего мне это стоило! Остановило его только одно: я сказала, что деньги из Бельгии вывезла незаконно, и если мы их сейчас продекларируем, то меня могут просто посадить. Он юрист, поэтому хорошо все понимал.

– И, чтобы вы окончательно остались в стороне, предложил купить ресторан на его, а не на ваше имя?

Она просто кивнула. Действительно, что сказать? В этом весь Роман Петрович! Уверен, что название ресторана придумал он сам. Красивая сказка для красивой женщины.

– Симаков-младший попался на вашу удочку? – спросил я.

– Конечно, на нашу, – без колебаний ответила она. – Кстати, все девчонки, благодаря которым я получала солидные деньги, в накладе не оставались. Вот и эта девочка получила столько денег, что смогла спокойно уехать в свой Крыжополь и открыть собственное дело. И про Москву вспоминает только в ночных кошмарах. Как и та, которая подменила драгоценности.

– Это вы к тому, что все концы глубоко под водой? – догадался я.

– К тому самому. Ты ведь за Маринку боишься?

– За кого же еще? – ответил я невежливо.

– Можешь успокоиться, – велела мне гостья. – В таких делах она не участвовала. У нее, как у человека более интеллектуального, были другие задачи. Можно сказать, что работала она с Сергеем, а не со мной.

– Как это? – не понял я.

– Понимаешь, как-то раз мне пришла в голову хорошая идея: объединить наш бизнес. Сергей занимался хакерством и имел определенных заказчиков в этой области. Я подумала: а что, если девчонки, попадая с Вацлавом в дома респектабельных чиновников, будут оставлять там микрофон? Спрос на такую информацию есть всегда! Правда, Вацлав девчонок менял через день, но все равно это были мои девчонки. Сергею идея понравилась.

– Хорошо заработали? – спросил я злобно.

– Столько тебе и не снилось, – ответила Ольга Дмитриевна, смеясь.

Я взялся за сердце.

– Вы представляете, что с вами сделали бы, если б поймали?

– Как ты любишь сослагательное наклонение и неопределенные формы глаголов, – укорила гостья. – Не поймали же! И, если бы не твоя дурочка, мы бы и сейчас... Фу ты, господи, заговорила прямо, как ты... «Если бы...» Ненавижу этот оборот!

– Все прекращается, – сказал я твердо. – Все ваши игры. Вы на пенсии. Понятно?

– Ты, Никита, бываешь удивительно глуп, – нетерпеливо сказала Ольга Дмитриевна, и я невольно икнул. – Все кончилось задолго до того, как ты об этом узнал. Умерло и похоронено. И я спрашиваю тебя: намерен ли ты сообщить обо всем моему мужу? Если да, то я попрошу у тебя дать мне один день. Я сама расскажу ему все. В том числе, и про наш альянс с Мариной и Сергеем. Ну?..

Я задумался. Решение я принял сразу, но меня интересовал только один вопрос.

– Почему вы с Мариной так не любите друг друга? – спросил я. – Что между вами произошло?

Она пожала плечами.

– Абсолютно ничего. Просто я презираю людей, не способных держать под контролем свои эмоции. А она, очевидно, презирает людей, способных это делать.

– Но вы же любите Романа Петровича?

– Конечно! Все, что я делала, я делала только ради него.

Она минуту помолчала и лукаво добавила:

– Сначала...

– А потом вам захотелось игры ума.

– Да.

– Как шахматисту.

– Это называется эллипс, – объяснила Ольга Дмитриевна. – Когда разговор возвращается к тому, с чего начался.

– Тогда прекратим его, – сказал я, вставая. – Я ничего не собираюсь сообщать Роману Петровичу. И вам не советую. Впрочем, решайте сами.

– Это очень благородно с твоей стороны, – мягко сказала моя гостья.

– Более того. Я очень прошу вас обращаться ко мне за помощью, если она потребуется. Вы меня понимаете?

– То есть, ты переживаешь за Маринкину безопасность?

– Только за нее, – согласился я.

– Она тебя не заслуживает, – с улыбкой сказала Ольга Дмитриевна.

– Это не вам решать, – ответил я и тоже улыбнулся.

– Насчет ее безопасности можешь не переживать. Самое страшное позади. Юлька могла сломаться и потащить за собой всех нас. Но ты оказался на высоте и вытянул ее почти сухой из воды. Так что теперь все в порядке.

Я похолодел. Действительно, как я не подумал об этом раньше! Юлька знала очень многое, раз ее подсунули Вацлаву. И она, действительно, могла кое-что рассказать. Пускай не все, но одна ниточка неизбежно потянула бы за собой другую. Так, завтра же съезжу в тюрьму и пообещаю ей условно досрочное освобождение. Каким образом? Черт, да просто куплю его, и все! И дам ей деньги на собственную квартиру! Пускай отца туда заберет, если захочет. Кстати, о деньгах...

– Залоговую сумму за Юльку дали вы?

– Конечно! – ответила она сразу. – Представляешь, как мне было обидно, когда в суде Маринка гарцевала вся такая благородная? Хорошо, что я умею отделять дело от рефлексов. Кстати, оплатить работу адвоката тоже обещала я. Сколько я тебе должна?

– Считайте, что вы со мной расплатились откровенностью. Зачем вы отправили к Юльке в тюрьму Романа Петровича?

– Он тебе не сказал? – удивилась гостья. – Затем, чтобы он предложил Юле пожить у нас. Ромочка счел мою идею очень благородной, и, в общем, не ошибся. Мне нужно было, подумать, как ее вытащить. Если бы не придумала, то просто дала бы ей денег, купила новые документы и отправила куда-нибудь подальше. В Чехию, например. Я предлагала такой вариант, но она побоялась, она вообще жуткая трусиха. Марина ей с самого начала предложила смыться, но та билась в истерике над трупом Вацлава и неспособна была соображать... Сейчас я считаю, что все к лучшему. С ее куриными мозгами она бы не смогла долго прятаться. И потом, Юля тебе верила. Да и мне твоя идея очень понравилась, когда она мне ее обрисовала.