Аркадий Адамов - Черная моль (сборник)
– Какое это, должно быть, счастье, – всегда, понимаете, всегда, иметь рядом такого друга! – с неожиданной болью произнес Сергей. – Верного, смелого, находчивого, которому все можно сказать, и он все поймет.
– Смотрите! – тихо воскликнула Нина, сжимая руку Сергея. – Товарищ этого Плышевского куда-то ушел. И очень неохотно.
– А вот смотреть мне совсем на этот раз и не надо, – ласково улыбнулся Сергей. – Вы мне уже все сказали. – И озабоченно прибавил: – Но Доброхотова мы так и не встретили еще.
Снова заиграл джаз, и Сергей предложил:
– Давайте еще раз осмотрим зал. Вы не устали?
– Ну что вы! – счастливо улыбнулась Нина. – Не думайте, я сильная.
И они снова закружились между столиками.
Сергей с тревогой замечал, как растет в нем нежность к этой девушке, как тепло и радостно стало вдруг у него на душе от ее близости, и он почувствовал невольные угрызения совести. А Лена? Как странно и как тягостно сложились их отношения! У каждого своя, отдельная жизнь, свои интересы, свои заботы и радости, непонятные и даже неприятные для другого, свои знакомые и друзья. Да, да, он это хорошо видит! Странно, странно и тяжело. Любит он ее? Конечно, любит. Ведь столько пережито вместе за эти три, нет, даже четыре года! А Нина? Как же она? Эта девушка волновала и притягивала его чем-то совсем другим, чего не было в Лене. С ней было проще, легче, радостней. Так что же это в конце концов? Сергей чувствовал, что окончательно теряет голову.
Он постарался внимательней вглядываться в лица людей за столиками. Нет Доброхотова, нет…
– Какой странный человек подсел к Плышевскому! – вдруг прошептала Нина.
Сергей проследил за ее взглядом.
– Не странный, Ниночка, а… подозрительный, – настороженно возразил он. – Что-то в нем есть такое… Не знаю даже, как сказать. Давайте-ка на всякий случай их сфотографируем.
– Давайте.
Танцуя, они стали приближаться к столику Плышевского, и, выбрав момент, Сергей дважды щелкнул затвором миниатюрного фотоаппарата.
– Так. А теперь задача, – озабоченно прошептал он. – Надо бы установить, что это за человек. Но вдруг появится Доброхотов? А люди уйдут за этим?
– Отправьте за ним Козина, – посоветовала Нина. – Пока он еще какой-нибудь глупости не сделал.
– Умница вы моя! – невольно вырвалось у Сергея, и он снова осторожно и нежно привлек девушку к себе.
– Сережа!… – испуганно прошептала Нина.
– Да, да, вы правы! – опомнился Сергей. – Простите меня!
Джаз кончил играть, и они вернулись к своему столику. Сергей дал знак Козину подойти.
– С Плышевским сидит человек, – тихо сказал он ему. – Вы его знаете?
– Первый раз вижу.
– Как только уйдет – отправитесь сейчас же за ним! Установите его местожительство, фамилию, занятия и вообще все, что сможете.
– Слушаюсь, Сергей Павлович!
Козин, если хотел, умел быть лаконичным, понятливым и исполнительным.
Вскоре Масленкин, поминутно озираясь по сторонам, выскользнул из ресторана.
Сергей и не подозревал, что с этого момента он подвергает себя серьезной опасности, что он прикоснулся к самому тайному из всех дел Плышевского, да еще руками такого человека, как Козин.
В тот вечер Доброхотов так и не появился в ресторане…
Словцов предупредил своего приятеля, что заедет к нему сразу же после репетиции, и Залесский несказанно обрадовался его появлению.
– Петр, я ее люблю! – с жаром воскликнул худой высокий Залесский, едва только Словцов успел скинуть в передней пальто и пройти в комнату. – Люблю мучительно, нежно, страстно. Она мне видится по ночам – ее лицо, губы, плечи! Ее улыбка! Ее смех! Да понимаешь ли ты, что это значит?
– Что ж я, по-твоему, никогда не влюблялся? – обиделся толстый и румяный Словцов.
– Ах! – с досадой махнул рукой Залесский. – «Влюблялся»! Скажи еще «волочился». А я люблю, понимаешь, люблю! И когда я вспоминаю, кому принадлежит это восхитительное существо, меня охватывает бешенство. Да, да! И она страдает. Да, она страдает! – порывисто воскликнул он. – Она несчастна!
– А почему она в тот раз не поехала с нами в ресторан? – спросил Словцов. – Ведь я же предупредил, что она его там встретит с другой. Я ее так просил!
– Потому что это благородный человек! Как ты не понимаешь? О, она истерзала мне сердце! Я умираю без нее! Каждый день умираю. Я живу только на сцене!
Залесский возбужденно шагал из угла в угол по комнате.
– Да, – солидно кивнул головой Словцов. – Играешь ты в последнее время с неслыханной силой. Зал гремит овациями. Ты покорил зрителей. Володя, ты все-таки чудовищно талантлив!
– Ах, что мне зрители! – с яростью воскликнул Залесский. – Я играю для нее, живу для нее, дышу для нее!
– О господи! Да знает ли она об этом?
– Знает. Я ей все сказал. И она слушала меня. Поверишь, со слезами слушала! Я околдовал ее! Так она сама сказала. Но… она не решается уйти от мужа. Даже тот случай в ресторане не помог мне!
– Вот, вот! И в связи с этим я хочу кое-что сказать тебе, Володя, – вкрадчиво проговорил Словцов, закуривая. – Только, ради бога, успокойся и сядь. Вот так. Ну-с, а теперь представь себе, к примеру, что ты тут мучаешься, мучаешься, и вдруг – бенц! – происходит маленькое событие, и она – понимаешь, она! – приходит к тебе. Навсегда. Сядь! Не вскакивай и не ломай руки. Ты огромный актер, Володя. Молчи! Я тебе льщу, но добросовестно. И она не сможет устоять. Но ты должен сделать вот что. У меня, видишь ли, есть одна вещь.
Словцов вытащил из-за спины небольшой сверток, развернул его и не спеша продолжал:
– Ничего особенного, всего только пыжиковая шапка. Но ее называют «шапка-невидимка». В магазинах не достанешь. Это мечта всякого мужчины. Так вот. В разговоре с Леночкой как-нибудь так, проходно, между прочим, уговори ее подарить эту шапку мужу. Вот и все, что от тебя требуется. И тогда эта шапка окажется для тебя волшебной. Она, я уверен, будет толчком для того маленького события, в результате которого Леночка придет к тебе. А это уже кое-что, не правда ли?
– Петя, а ты не болен? – участливо спросил Залесский. – Ты, часом, не мистик? При чем здесь эта шапка?
– Не спрашивай, – хитро усмехнулся Словцов. – И я здоров. Вполне здоров. Сделай, что я говорю, Володя, и ты увидишь. Ну, скажи, ты мне веришь?
– Ну, верю. Но, Петя…
– Все! Тогда действуй. А для этого на минуту спустись с неба на землю.
– Но как это сделать? Я понимаю – цигейковая шубка, которую ты достал мне для Леночки. Она так радовалась! Но шапка, мужская шапка!…
– Подумай. Прояви немного находчивости.
– Петя, – серьезно сказал Залесский. – Мне кажется, эта затея дурно пахнет.
– А ты не принюхивайся, черт возьми! Речь идет о твоем и ее счастье.
– Именно потому, что я люблю Леночку, – с расстановкой произнес Залесский, – люблю так, как только может любить мужчина, я не хочу впутывать ее в подозрительные дела.
Он опустился на кушетку и закурил. Минуту оба сосредоточенно молчали.
– Между прочим, Петя, – проговорил Залесский. – Ты все еще кутишь в компании с этим Плышевским и за его счет? Это унизительно, друг мой! Нашел мецената! Покровителя искусств!
– Э, брось! – махнул рукой Словцов. – Ради бога, не говори красиво. Это не твое амплуа. Да, я люблю кутнуть, люблю веселую компанию друзей, люблю шум и блеск ресторана, красивых и… гм… доступных женщин. А если платит приятель, то что за беда? Когда будут деньги, я с радостью заплачу за него, ты же знаешь!
– У тебя их никогда не бывает.
– Пусть! У кого из великих актеров были деньги? И у не великих их тоже не было.
– Ах, Петя, друг мой! Ты неисправим, – с улыбкой покачал головой Залесский.
– А ты? Ну, скажи, ты можешь, к примеру, отказаться от Леночки?
– О, нет! – снова загорелся Залесский. – Никогда! И я ее добьюсь! Любым путем, любой ценой, клянусь!…
– Не клянись! – жестко оборвал его Словцов. – От одного пути ты уже отказался. Одна цена тебе уже не подошла.
– Но это очень странный путь! И цена здесь неизвестна!
– Ах, вот что! «Странно», «неизвестно»… И это тебя сразу испугало? Тогда не говори о своей любви. Ты мыслишь слишком рационально, чтобы любить так, как говоришь.
– Но как, как я ей вручу эту злосчастную шапку?! – в отчаянии воскликнул Залесский. – Да еще для него, для мужа!
– Хорошо, Володя, – кротко согласился Словцов. – Я тебе помогу. Я все-таки люблю тебя. Что поделаешь!
– Интересно! – подозрительно покосился на него Залесский.
– Ты говоришь, она страдает, она не может сейчас уйти от этого человека. Так покажи ей, что ты не только влюблен, но и друг ее. И посоветуй в последний раз попытаться наладить отношения с мужем. Пусть проявит к нему внимание, заботу. И вот случайно попалась ей шапка, редкая, красивая, недорогая. Допустим, в том же самом магазине, где она вчера купила шубу. И продавщица ей сказала, что это лучший подарок для мужчины. И она купила эту шапку для него. Как это мило, трогательно, не правда ли?
