Картер Браун - ПСС, том 5. Труп на Рождество
— Я подумала, что мы могли бы немного поболтать, как в прошлый раз, Эл, — прервала она мои фривольные мысли. — Неофициально.
— Как вам угодно, дорогая, — сказал я. — Даже если вы будете молчать, я буду получать удовольствие от одного вашего вида.
— Вы не могли бы на минутку стать серьезным? — вздохнула она.
— Вы думаете, я шучу?
— Мне пришлось переделать массу дел после нашего посещения офиса шерифа, — сказала она. — Меня кое-что беспокоит, и мне нужно с кем-нибудь поделиться. И я не нашла никого, кроме вас.
— Прекрасное название для песни. Может, вы сочините еще пару строчек, пока я наполню бокалы, — сказал я. — Что вам налить?
— Виски с лимонным соком, — с готовностью ответила она. — Только не говорите, что это сложно, — я ведь знаю, что вы здесь, в Калифорнии, выращиваете лимоны!
— В квартирах? — удивился я.
— Конечно, — уверенно сказала она. — Они растут прямо на обоях в спальне.
— Я никого не нашел, кроме вас, — громко пропел я. — С вашим острым умом — это раз, с ногами, о которых идет молва, — это два.
Она вздрогнула:
— Боже, стихи!
— Ну, — пробормотал я, — так, набросок.
Я достал из холодильника лимонный сок в пластиковой бутылке, приготовил коктейль для Илоны, а себе налил виски с каплей содовой.
Когда я вернулся в гостиную, на лице Илоны было необъяснимое выражение, которое, я знал по своему опыту общения с дамами, означало одно из двух: либо она собиралась раздеться, либо обратить меня в одну из тех сумасбродных религий Западного побережья, которые вырастают на стенах вместе с лимонами.
Я вложил стакан в ее податливую руку И сел со стаканом напротив, пытаясь выбрать угол, под которым надо было смотреть, чтобы мне открылось спрятанное за черной завесой, все же скрывающей кое-какие части ее тела.
— Я никого не нашла, кроме вас, — промурлыкала она, — к кому могла б я обратиться в трудный час…
— Это была моя ошибка! — торопливо сказал я. — Я вас отвлек, а ведь вы пришли по делу.
— Ну, если вам угодно… Вы можете выслушать мои проблемы? — шаловливо спросила она.
— Мне все угодно, если вы это выразите в поэтической форме, — ответил я.
— Сегодня около десяти у меня были гости, — сказала она. — Анжела и Рикки Уиллисы. Они пришли в гостиницу прямо из офиса шерифа. Анжела не стала терять времени и сразу перешла к делу — она хотела знать, буду ли я представлять ее в суде. Я ответила, что смогу этим заняться только с согласия ее матери. Тогда она сказала, что немедленно пойдет к матери, и оставила меня наедине со своим «интеллектуальным» дружком! — Илона скорчила выразительную гримаску. — Я даже не могу воспроизвести речь этого идиота!
— Это английский язык, — заметил я, — просто Рикки чуть ближе к основам, чем остальные.
— Так или иначе, — продолжила Илона, — полчаса нашего общения показались мне полугодом. Наконец в номер врывается возбужденная Анжела с видом триумфатора. Она машет передо мной пачкой банкнотов и говорит, что это аванс и я могу не беспокоиться об остальной оплате, потому что там, где она их получила, еще масса денег. Я попросила убрать деньги, сказав, что я должна переговорить с Лин — ее матерью. Рикки она сообщила, что теперь они будут жить в «Звездном свете» и им не нужно возвращаться в вонючую гостиницу, где они прозябали до сих пор, — она только что взяла для них номер двумя этажами ниже, где им будет хорошо и спокойно.
— Любящая мамуля сменила гнев на милость, — предположил я.
— Я тоже так подумала, — кивнула Илона, — поэтому пошла к ней. Когда я рассказала ей об Анжеле, она посмотрела на меня как на сумасшедшую и сказала, что не только не давала никаких денег, но вообще не виделась с дочерью. Все это очень странно и непонятно.
— Одна из них наверняка лгала, — глубокомысленно изрек я.
— Похоже, что Анжела, — сказала мисс Брент. — Но где она смогла достать деньги, если не у Лин?
— Может быть, Хиллари?
Она медленно покачала головой:
— Не представляю, чтобы он дал ей такую сумму, если бы она просто пришла и попросила. Тут что-то другое.
— Что, например?
— Например, свидетельство о браке, — ответила она. — Когда они ушли, я внимательно рассмотрела его. Это подделка, и даже не очень хорошая.
— Вы уверены?
Илона холодно посмотрела на меня:
— Продолжим.
— Да, простите. — Я допил свое виски и подождал две-три секунды, пока она сделает то же самое. — Итак, для чего нужно фальшивое свидетельство? Просто чтобы подурачить мамашу?
— Думаю, что да, — сказала она. — Но я не могу составить для себя ясной картины.
Я еще раз налил стаканы; когда вернулся в гостиную, она уже рассматривала мой проигрыватель.
— Вы меломан? — спросила она, когда я протянул ей стакан.
— В определенном смысле, — сказал я. — Я бы не назвал это настоящей страстью, просто мне больше нравится слушать музыку, чем хруст челюстей термитов, грызущих бетон, и тому подобное.
— Поставьте какую-нибудь пластинку, — попросила она мягко.
Я взял со стеллажа альбом Джулии Лондон и включил проигрыватель. Джулия — певица ночи и полумрака. Мои пять колонок усиливали интимность обстановки.
— Как мило! — произнесла Илона спустя несколько минут.
— Хорошо расслабляет, — согласился я. — Вряд ли это можно оценить стоя. Почему бы нам не перейти на тахту?
— Я знаю, что вообще-то в таких случаях надо что-то отвечать, — задумчиво сказала она. — Но сейчас я не могу вспомнить что.
Она медленно подошла к тахте, уселась, и меня одурманил шелестящий звук ее чулок, когда она элегантно скрестила ноги. Я сел рядом, но не очень близко. Вечер только начинался, и я не хотел торопить события.
— Вы думаете, убийство — их рук дело? — вдруг спросила она. — Как им теперь верить — после этой подделки?
Я положил голову на спинку тахты в полудюйме от ее плеча.
— Я расслаблен, — укоризненно пробормотал я. — И Джулия расслаблена. Чего вам неймется?
— Пожалуйста! — несколько раздраженно проговорила она. — Я должна знать! Как вы думаете, это Анжела и Рикки убили того беднягу в мотеле?
— Они — главные подозреваемые, — сказал я. — Но доказательств нет. Во всяком случае, пока нет.
— Есть доказательства или нет, но у вас должно было составиться мнение, Эл, — настаивала она. — Что вы об этом думаете?
— Мне, как полицейскому, думать противопоказано, — сказал я. — Думать — удел интеллектуалов, тех парней, которые знают, как организовать показательное шоу или как продать побольше консервированных супов, превратив их в символ общественного положения.
— О Господи! — безнадежно воскликнула она. — Вы напоминаете мне пехотинца, который на марше жалуется, что жить не стоит. А на самом деле его мучит не жизнь, а плоскостопие. И получи он сапоги большего размера, вся его философия была бы проникнута оптимизмом.
— В птичьих мозгах Анжелы наконец началось шевеление, и она поняла, что вместе со своим дружком они оказались главными подозреваемыми. Поэтому, узнав, что мать, дядюшка и их адвокат находились в городе в ночь убийства Марвина, она посоветовала мне проверить ваши алиби. Что вы на это скажете?
— Скажу, что она — маленькая дрянь, — глубоко вздохнув, произнесла Илона. — Алиби? Я не знаю… Мы приехали в гостиницу, потом, примерно в восемь, втроем пообедали в номере Лин. Хиллари ушел примерно в четверть десятого, насколько я знаю, к себе в номер. Я поговорила с Лин еще минут пятнадцать, потом вернулась в свой номер и легла спать.
— Возможно, Анжела в чем-то права, — сказал я. — Ни у кого из вас нет алиби.
— Но ни у кого из нас нет и мотива, — спокойно возразила она. — Лин нужен был частный сыщик, чтобы найти сбежавшую дочь; Хиллари порекомендовал ей человека, которого знал. Зачем им убивать его, если он делал работу, за которую они платили?
— Может, он из Вест-Сайда? — с надеждой спросил я. — И они не смогли вынести позора, которым покрыли себя, связавшись с ним?
«Я помню апрель», — интимно нашептывал голос Джулии Лондон из всех пяти колонок. Илона положила голову мне на плечо и молча вздохнула.
— Этот Рикки Уиллис, — сказал я. — Вы знали, что в прошлом он уголовник?
— Ну, — протянула она, — и что же?
— Я думал, это повергнет вас в шок.
— А я думала, что вы полностью расслаблены, — парировала она. — Джулия расслаблена, я расслаблена. Почему вы сейчас напрягаетесь?
— У меня внутри недремлющее око, — объяснил я. — Оно появилось, когда однажды, позвонив в квартиру одной блондинки, я с чувством произнес: «Люби меня сегодня крепко, как никогда» — и упал в объятия… ее мужа, который открыл дверь.
Она лениво рассмеялась, затем сказала:
— Почему бы вам не взять меня в штат, Эл? Вам ведь нужен юрист.
