Артемий Люгер - Быть киллером
В тот день я только отошёл от станции метро «Чернышевская», как буквально лицом к лицу столкнулся с Сашкой Марининым, с которым проучился все школьные годы.
— Андрюха! — закричал он, — Какими судьбами? Ты как, где, что делаешь? Сто лет тебя не видел, думал, ты куда переехал или в «сундуки» подался — сверхсрочником. А ты — вон… Это дело надо отметить, возражения не принимаются. Через десять минут мы с ним сидели в баре «Медведь» на Потёмкинской.
— Охрана, может быть, дело и не плохое, — говорил Сашка, — но, согласись, бесперспективное. Ну, дослужишься до бригадира, а дальше? Всё — потолок.
— Потолок, — согласился я, — а что делать? Сейчас без образования…
— Да что образование! Плевать я на него хотел! Сижу со своим образованием, как чижик, в клетке и стучу по клавишам компьютера, как дятел. В зале шесть клеток, шесть дятлов и менеджер, сволочь. Меня почему-то невзлюбил, поэтому перспектив никаких. Сейчас надо своё дело заводить. Свой бизнес. Всё остальное — мура. Помнишь Гришку Альтова из параллельного «А»? Торгует велосипедами. Кому они в Питере нужны? — Никому. Но Россия-то большая. В маленьких городках, где живого «Мерса» не видели, они идут, как горячие пирожки. У Гришки свой дом на три этажа в Дюнах и за границей — не то в Австрии не то в Испании.
— А как вообще наши? — спросил я, — Живу на окраине, никого не вижу. А ты — видишь кого-нибудь?
— Кого-то вижу, о ком-то слышу. Ритка Ицкович умотала в Израиль, иногда звонит Верке Рябовой, Верку я иногда вижу, живёт почти рядом. Светка Любимцева с мужем свалили в Америку — всё, что знаю. Петька Мороз в Москве, Сашка Волович укатил по распределению на Дальний Восток, там, по-моему, и застрял. Наша красотка Пурлова чуть не сразу после школы вышла замуж за немца, ты тогда в армии был. Недавно встретил её на Невском. Разодета, вся из себя… А рожа грустная.
Я говорю:
— Иришка, ласточка, как дела?
— Всё, — говорит, — нормально.
А потом вдруг — в слёзы.
— Да в чём дело, — говорю, — муж бросил? Или из дома выгнали?
А она:
— Попробовал бы… Дом на три четверти мой и детей. Всё, — говорит, — действительно нормально. В прошлом году с детьми пол-Европы объездили, и Гюнтер у меня заботливый, только скучно, сил нет. Даже поговорить, в жилетку поплакаться некому. Живу как на болоте: тихо, спокойно, ничего не происходит.
— А ты, — говорю, поезди в метро в час пик, — впечатлений наберёшься на год вперёд.
— Поездила, — говорит. — В автобусе кошелёк из сумки вырезали. Я с собой много не ношу, отделалась тремя сотнями баксов. Сначала расстроилась, а потом подумала: какое-никакое происшествие. По крайней мере не скучно.
— А ты, — говорю, — старуха, сходи в какой-нибудь ночной клуб. Там ещё веселее. Травки покуришь, а если повезёт — ещё и изнасилуют. Оттянешься по полной программе.
— Да ну тебя, — говорит, — травки и у нас навалом. Даже мой Гюнтер покуривает. У нас это среди богатых модно.
— Не хочешь травки, — говорю, — пошли ко мне. Треснем русской водочки. Приглашаю от души, без всякой задней мысли. Водочка, музычка, дружеский перепихон. А?
Смеётся:
— В следующий раз, — говорит, — обязательно. А вообще тебе спасибо: настроение мне поднял. Может, и схожу в какой-нибудь ночник.
Чмокает меня в щёку — и адью. Ну и хрен с ней. Я ведь начал про бизнес. Надо что-то искать.
— Ты, по-моему, с жиру бесишься, — сказал я, — тысячи мечтают работать в банке, а тебе всё плохо.
— Дружище, — говорит Сашка, — что ты знаешь про банки… Это же не Германия или Англия. Наши банки — сегодня он есть, а завтра — его нету. Был у меня вариант, да какой! К своему папане. Он у меня инженер-строитель. Собрались несколько человек — все коллеги. Скинулись, набрали ссуд. Главное было в том, что у моего папани старый друг заведовал в мэрии финансами. Их фирма должна была получить подряд на реставрацию памятником старины в центре города. А ты знаешь, что такое госзаказ? Это бешеные деньги, потому что их даёт государство. А государственных денег никому не жалко. Мой папаня со своей фирмой уже губу раскатали, свои квартиры и дачи продали, купили и расселили несколько коммуналок в расчете на будущие миллионы. Друган из мэрии деньги обещал твёрдо. Да вот беда: получил пулю в лоб прямо на пороге своего офиса. Может, помнишь, тогда все газеты об этом кричали: заказное убийство в центре города, на Чайковского… Кто его заказал — яснее ясного: конкуренты. На госзаказы охотников — ого-го! А доказать ничего нельзя. Новый, вместо убитого, отдал заказ другим. Мой папаня с коллегами пролетели. Как фанера над Парижем. Коммуналки так и не отремонтировали, продали за полцены. Свои деньги, правда, вернули, но сверх — шиш. Если не считать папаниного инфаркта. Я бы, бля, этого киллера!.. Хотя при чём тут киллер? Не этот — другой бы на курок нажал. А этот, не исключено, уже к Дании подплывает в виде трупа. У них главный профессиональный риск — как не получить пулю в затылок от заказчика. Бабах — и главного свидетеля нет. И концы в воду.
Пивом мы, понятное дело, не ограничились. После «Медведя» зашли в «Гном» на Литейном, потом куда-то на Моховой. Потом я доставил Сашку в его холостяцкую квартиру, уложил на диван, захлопнул дверь и на такси добрался до дома.
Может из-за Сашкиного рассказа алкоголь на меня не подействовал. Можно сказать, что я получил пищу для дополнительных размышлений. Интересно, — лёжа на диване, — размышлял я. — Я нажимаю на спуск и, как говорил Лёха, ликвидирую проблему. Конкретно, человека, о котором практически ничего не знаю. «Бабах», как говорит Сашка, — и всё. А от этого секундного «бабах» происходит огромное количество изменений. Одна фирма получает предназначенные другой миллионы. Та, что должна была их получить, остаётся с носом и разоряется. Это один план ситуации. Другой план — разорившийся человек получает инфаркт и становится инвалидом. Этот человек — отец моего одноклассника Сашки. Сам Сашка вместо устройства в процветающую фирму отца сидит в своём банке, который может в любую минуту лопнуть, как мыльный пузырь. Разочарованный Сашка пьёт, и пьёт, кажется, по-чёрному. И всё это происходит из-за одного «бабах», к которому приложил руку, то бишь, палец его одноклассник Андрей, ничего против Сашки и его папани не имеющий. Тут моя мысль плавно перетекла к собственной персоне. Я и сам слышал, что киллеров иногда ликвидируют сами заказчики. Мне, так я считал, такой вариант пока не угрожал, но поручиться за будущее я, разумеется, не мог. Так что моя мысль избавиться от Михаила Петровича получила дополнительную поддержку.
ГЛАВА 9
Первым делом я снял другую квартиру, на этот раз двухкомнатную. В новом, но тоже не центральном районе, однако, переезжать в неё пока не стал. Купил новую, тоже подержанную, тачку и поставил в гараж.
Удачный случай — это всегда хорошо подготовленный случай, учил меня Михаил Петрович, поэтому я постарался учесть все мелочи. В сумке, с которой я не расставался, всегда лежали снаряжённая «беретта» и металлическая дубинка, однажды купленная на Сенной, где процветала мини-барахолка. Дубинка представляла собой металлическую трубку длинной сантиметров двадцати пяти, но при замахе из неё вытягивались ещё два коленца, последнее из которых завершалось массивной головкой, которой при хорошем ударе можно было проломить голову годовалому быку. Ждать я умел. На одной из наших первых встреч Михаил Петрович сказал, что профессиональный киллер должен уметь ждать. И я должным образом усвоил его науку.
Работа шла своим чередом. За пару следующих месяцев мне один раз пришлось ею заняться. Случай оказался не из затруднительных — с соответствующей оплатой. О моём «клиенте» Новости упомянули мельком и перешли к более важным делам: разводу одной поп-звезды.
Ещё через месяц на месте встречи Михаил Петрович окликнул меня из машины:
— Прокатимся.
Я сел рядом, поставив сумку на пол у своих ног. Когда мы вырулили за город, я понял, что мы едем на стрельбище. Оживлённый Михаил Петрович подтвердил мою догадку.
— Сейчас покажу тебе такую машинку, перед которой твоя — прошлый век.
На стрельбище мы вышли из машины. Михаил Петрович открыл багажник и склонился над блестящим футляром. Стоя за его спиной, я отступил на шаг и, размахнувшись, изо всей силы нанёс ему страшный удар по голове. Он рухнул без звука. Убедившись, что второго удара не требуется, я втащил тело на заднее сиденье и, надев тонкие резиновые перчатки, сел за руль. Через несколько минут я остановился около небольшого озерца, поставив машину так, чтобы она не просматривалась с противоположного берега. Вытащив труп, я положил его рядом с машиной. Преодолев брезгливость, тщательно обшарил карманы и снял с руки часы, весьма, надо сказать, дорогие. Переложив деньги — несколько стодолларовых купюр и несколько тысячных рублёвых, в карман, кинул пустой бумажник рядом с телом. Записную книжку, обнаруженную во внутреннем кармане, сжёг несколько позже, находясь далеко от этого места. Часы, размахнувшись, закинул подальше в воду. После чего протёр в машине все места, на которых мог случайно оставить свои отпечатки, хотя, уже садясь в машину, старался не до чего не дотрагиваться, и открыл багажник в надежде, что он привлечёт внимание каких-нибудь не слишком разборчивых любителей халявы.
