Кирилл Казанцев - Вороны любят падаль
Он в сердцах сжал огромный кулак, взмахнул им как молотом, но потом, будто вмиг потеряв силы, остановился, разжал пальцы и только безнадежно махнул рукой.
– Я Смирнову, конечно, вставил, но сделанного не воротишь, упорхнула птичка.
Видимо, на лице Лоскутова появилось выражение огорчения, потому что Прокопенко тут же добавил:
– Но не все так плохо. Когда мне доложили, я сразу дал распоряжение тачку перехватить. Номер машины они, слава богу, запомнили. Он до поселка Веселый доехал, а там его наши тормознули. Не знаю, может, за тонированные стекла, может, за аптечку, не суть важно. Я предупредил, что, если до моего особого распоряжения отпустят, под статью подведу! Даже если ничего на лапу не возьмут, свидетелей найду, подведу под статью как миленьких! Распустились, понимаешь! За мзду мать родную готовы продать! Никаких рамок приличия не осталось!..
Он закашлял, прикрылся ладонью и как-то сразу сник, потерял весь запал. Орешин поспешил прийти ему на помощь и заботливо растолковал Лоскутову:
– Одним словом, этого парня в Веселом придержат до твоего приезда. Вернее, до устного распоряжения Петра Степаныча, – он кивнул на Прокопенко. – Которое последует сразу после твоего звонка. А ты его сделаешь, прибыв в Веселый. Знаю, у тебя «Фольксваген» новенький. Так что бери ноги в руки и шпарь в направлении Веселого. Там позвонишь, дождешься, когда появится твой подопечный, и двинешься за ним. Ну и далее по тексту… Учти, про тебя в Веселом никто знать не будет, поэтому будь там аккуратен. И форму сними! А то получится комедия, а не слежка. И еще учти – мне будешь звонить в самом крайнем случае! А вообще связь держи со Жмыховым – он сегодня вернется в Зеленодольск. У него все получилось. Эту часть вопроса мы решили. Но это полдела. Теперь нужно обеспечить безопасность. Чтобы Томилин собственной персоной здесь никогда не появился! Ни при каких обстоятельствах!
– Мне бы перекусить, Дмитрий Николаевич! – несколько растерянно сказал Лоскутов. – В животе революция.
– Революций нам не надо! – посмеиваясь, отозвался Орешин и подмигнул Прокопенко и Маевскому. – Поешь, конечно! Отдохни чуток. А этот пускай пока в Веселом, в обезьяннике посидит. Злее будет. Скорее раскроется. Нам кровь из носу нужно знать его преступные замыслы. Может, он тут и ни при чем, тогда на него и распылять силы не будем. С богом, Виталий!
Ободренный таким напутствием, Лоскутов немедленно приступил к делу. Он поехал домой, переоделся, сменив полицейскую форму на серую рубашку с накладными карманчиками и синие джинсы, хорошенько закусил и полчаса вздремнул на диване, но все без лишней спешки, потому что был уверен – москвича теперь никуда не выпустят без разрешения Прокопенко. Деньги, конечно, великая сила, но когда речь идет о хлебном месте, рисковать никто не станет. К тому же москвич, скорее всего, не имеет никакого отношения к Томилину, которого они ищут. Мало ли по какой причине ему понадобилась Самойлова. У нотариусов всегда толчется куча народу – вот тоже хлебное место! Но так или иначе, а раз дядя Дима считает, что следить надо, то он, Лоскутов, будет следить до упора. Вот только интересно, куда теперь этот артист двинется? Отправится обратно в Москву, столицу нашей необъятной родины? Здесь дел у него, похоже, больше нет, раз он уже в Веселом. Это, правда, не самый короткий путь до Москвы, но, может быть, он запутывает следы? Хотя на кой черт ему их запутывать?
В конце концов Лоскутов решил больше не ломать голову и не париться на этот счет – он не любил чересчур загружать голову. Всегда все проясняется само собой, нужно просто уметь ждать. Ну и вовремя нанести удар. Виталий немного занимался боксом и часто на жизненные обстоятельства смотрел как на события внутри ринга.
Он рассовал по карманам удостоверение, деньги и после недолгого колебания сунул за пояс левый пистолет «ПМ», который ему еще ни разу не приходилось пускать в ход. Он приобрел его, можно сказать, случайно и без каких-то особых целей, просто из любви к оружию. А этот пистолет был чистый. При его работе оружие всегда кстати. Вот, например, сегодня. Речь о применении ствола, конечно, не шла, и вряд ли дядя Дима одобрил бы, если бы Лоскутов стал размахивать не по делу пистолетом, но кто может знать, что ждет Виталия дальше и какие мысли в голове у москвича, которому в Зеленодольске и так уже сильно попортили нервы?
Заперев квартиру, Лоскутов вывел из гаража новенький «Фольксваген», к которому толком не успел еще привыкнуть, уселся за руль, спрятал в бардачке пистолет и запустил мотор. Дорога на Веселый не отличалась особой интенсивностью движения, потому в скорости Лоскутов себя не ограничивал. Через полтора часа он уже подъезжал к границам поселка.
Веселый оказался довольно большим населенным пунктом, расположенным на плоской равнине, покрытой серебристым ковылем и полынью. Далеко на горизонте синела полоска леса. Туда убегала пустынная асфальтированная дорога, над которой струились потоки раскаленного воздуха. Там в лесу царили почти невероятная тишина и прохлада, но дотуда нужно еще добраться. В самом поселке немало зелени, но даже под деревьями не было спасения от духоты. Пыльные улицы казались неживыми. На главной площади поселка находилось здание местной полиции, какой-то уродливый памятник из цемента стоял и черный «Ауди» с московским номером, который Виталий выучил наизусть еще в Зеленодольске. Удовлетворенный увиденным, он проехал еще полквартала, остановил машину под раскидистым кленом и, как договаривались, позвонил Прокопенко.
– Понял, – скупо ответил начальник. – Сейчас дам команду. Жди.
Лоскутов знал, что больше никаких распоряжений не будет, и убрал телефон. Затем он стал с большим любопытством ждать, рассматривая площадь за своей спиной в зеркало заднего вида, а когда из полиции вышли люди, то не утерпел и высунулся из окошка.
Он увидел, как с крыльца отделения спустился немалого роста мордоворот в помятом костюме и черных очках и размашистой походкой направился к своему «Ауди». Момент посадки в автомобиль особенно интриговал Лоскутова, потому что несколько часов на открытом солнце должны были превратить черную машину в подобие жаровни для гриля.
Судя по всему, так оно и было, потому что москвич, сев за руль, лихорадочно пооткрывал все окна, видимо, у него кондиционера в салоне не было, и рванул с места так, будто намеревался взять звуковой барьер. Менты, наблюдавшие за ним с крыльца, пальцем не пошевелили, чтобы пресечь нарушение, наверняка им было приказано москвича больше не тревожить.
«Ауди» промчался мимо Лоскутова, как горячий вихрь, и тому показалось, что он слышит раскаты матерной брани из раскрытых окон.
– Что, брат, пробрало? – усмехаясь, пробормотал Лоскутов и завел машину. – У нас не Москва.
Что он имел в виду, было неясно, потому что гость наверняка и сам заметил некоторые различия между Зеленодольском и столицей. Первые десять километров он несся на всех парах и даже чуть не слетел в кювет, попав в приличных размеров выбоину на дороге, но все-таки справился с управлением и дальше поехал уже медленнее и осмотрительнее. Было ясно, что он окончательно решил покинуть область, граница которой пролегала как раз там, где темнела приближающаяся полоса леса. Но куда же он направлялся?
Лоскутов размышлял об этом, следуя за москвичом, не увеличивая скорость, но и не отставая. Не стоило прежде времени мозолить глаза этому громиле. Разумеется, Виталий нисколько его не боялся, да и пистолет в бардачке придавал уверенности, но Орешин категорически не советовал светиться и за любое неоправданное действие обещал спустить три шкуры.
Постепенно движение на дороге оживилось. Навстречу Лоскутову промчалась колонна грузовиков, пять-шесть легковушек и карета «Скорой помощи». Обгоняли его меньше – всего две или три машины, но и этого было вполне достаточно, чтобы его «Фольксваген» не так бросался в глаза. Не станет же этот московский понтарь воображать, что за ним отрядили специального человека! Лоскутов вообще мало верил, что из его слежки выйдет толк. По его мнению, следить за Дроздовым было бы вернее. Хотя Дроздов повел себя как-то несерьезно с самого начала. Устроил потасовку с незнакомым человеком, попал в полицию… И это бывший следак! Хотя правильно говорят, от сумы да от тюрьмы не зарекайся, но все-таки солидному человеку такое поведение не к лицу. Лоскутов Дроздова не знал лично, но слышал, что о нем говорили люди, и выходило, что человеком тот был серьезным, покладистым и трудолюбивым. Безобразная уличная драка без веских причин была совершенно не в его стиле. А что, если причина все-таки была? И Дроздов и москвич в течение короткого времени навещали Самойлову, у которой, образно говоря, все ключи к наследству, а после этого между ними случилась драка. Да, не все так просто. Эх, как бы заглянуть москвичу в его бычьи мозги!
