Этель Уайт - Колесо крутится. Кто-то должен поберечься
Чайник запыхтел, крышка приподнялась от пара, и наружу выплеснулось немного воды. Элен спешно заварила чай и бочком пошла наверх, то и дело с опаской озираясь по сторонам. Очутившись в коридоре, она спиной закрыла за собой дверь.
В Синей комнате Элен прошла мимо спящей старухи, стараясь не звенеть чашками. Сестра Баркер была в гардеробной и прикуривала очередную сигарету. Когда Элен поставила поднос, сиделка недовольно заворчала:
– Я чуть пальцы не сломала, пытаясь повернуть этот ключ! – Она кивнула в сторону второй двери, ведущей в комнату профессора. – Ужасная каморка. Да еще и соседствует с мужской спальней!
– Раньше здесь была гардеробная, – объяснила Элен. – К тому же профессор не такой. Сегодня он точно не нанесет вам визит.
Она отвернулась, пряча усмешку. Инцидент ее не только насмешил, но и обнадежил, потому что решительно опроверг подозрения миссис Оутс: пальцы у сестры Баркер были не такие уж и сильные.
– Может, откроем дверь? Вдруг леди Уоррен вас позовет.
– Не позовет, – буркнула сестра Баркер. – Я ее усмирила.
– Вы хотите сказать, что подмешали ей снотворное? Как младенцам?
– Именно. Старый что малый.
– По-моему, это чересчур.
Сестра Баркер, ворча, налила себе чашку чая и добавила в нее несколько капель бренди. Элен в изумлении наблюдала, как сиделка накладывает целую тарелку картофеля, мяса и солений. «Вот это я понимаю, мужской аппетит!» Сестра Баркер принялась уплетать ужин. Алкоголь слегка приподнял ей настроение, и она протянула Элен бутылку.
– Капнуть вам в чай?
– Спасибо, не надо.
– Зря, скоро сами попросите. Этот малый уже вкусил крови. Вспомните-ка: миссис Оутс хотела во что бы то ни стало прикончить бутылку. Так и он. Словно голодный тигр, перед которым разложили сырое мясо.
Элен, не доев, отложила кусочек сыра.
– Сестра, – заговорила она, – почему вы меня так не любите?
– А вы мне кое-кого напоминаете, – ответила сестра Баркер. – Она была точно такая: коротышка и вертихвостка. Тоже кудрявая, как кукла, только блондинка.
Врожденное любопытство не изменило Элен.
– И почему вы не ладили с этой ужасной блондинкой? – спросила она.
– Из-за мужчины, – ответила сестра Баркер. – Я тогда проходила практику. Он был врач, очень умный, но уж такой маленький… Я могла бы положить его себе на колени и отшлепать.
– Противоположности притягиваются, – заметила Элен. – Вы были помолвлены?
Элен почувствовала неподдельный интерес к неожиданно откровенным речам сестры Баркер: они напомнили ей о собственных романтических переживаниях.
«Надо же! – подумала она. – Мы такие разные, но вместе пьем чай, потому что обе влюблены».
– Нет, помолвки не было, – ответила сиделка. – Но все к тому шло. Пока не появилась эта блондинка, будь она проклята.
– Да, обидно, – с искренним сожалением проговорила Элен.
– Обидно? – Сестра Баркер горько усмехнулась. – Она сломала мне жизнь. У меня был один мужчина, другого… уже не будет.
– Они поженились? – спросила Элен.
– Нет, она его бросила. Ей просто захотелось его отбить. Но после этой истории от него осталась одна шелуха, пустая оболочка. Поэтому я ненавижу таких, как она. Если кто-то любит сворачивать шеи эдаким вертихвосткам, я ему мешать не стану. Даже удачи пожелаю.
Сестра Баркер так посмотрела на Элен, что той захотелось зарыть голову в землю. Всякое желание говорить о своих надеждах и чаяниях у нее отпало: надо было срочно отвлечь сиделку от неприятных воспоминаний.
– Знаете, – начала она, – у нас с вами много общего. Мы в одной лодке. Из-за маленького роста мужчины никогда не обращали на меня внимания.
По жадному блеску в глазах сиделки Элен поняла, что та клюнула.
– А как же врач?
– А что врач? Да вы не слушайте миссис Оутс, она такого наплетет! У меня никогда не было настоящего романа. Всю жизнь я сама зарабатываю себе на хлеб, а на наряды не остается.
– Правда? – усомнилась сестра Баркер.
Элен вспомнила одиночество и унижение, которые ей пришлось испытать в юности. И проницательная сестра Баркер ей поверила.
Теперь Элен казалась ей необразованной, никому не нужной прислугой. Если ее убьют, никто ее не хватится, не будет по ней горевать: одним рабочим местом станет больше. Но по крайней мере сиделка больше не точила на нее зуб – и на том спасибо.
Когда она взялась за бутылку, Элен испуганно запричитала:
– Ой, пожалуйста, не надо!
– Да что мне будет от глоточка бренди? – усмехнулась сестра Баркер.
– Я не спиртного боюсь. Вдруг там снотворное?
– Что ж, тогда вы останетесь одна. Рискну. – Она осушила чашку. – Возможно, это будет самая большая удача в моей жизни! Если он придет, то придет за вами. А если я вмешаюсь, он переключится и на меня.
– Но я от вас не отстану! – испугалась Элен. – Нас осталось только двое. Если с вами что-нибудь случится, я с ума сойду от страха.
– А это уж только от вас зависит, – язвительно заметила сестра Баркер. – Вы слабачка. И вы первая меня обманете, чтобы спасти свою шкуру.
Спорить дальше было бессмысленно. Потеряв аппетит, Элен сидела и смотрела, как сестра Баркер доедает ужин. Ела она долго: всякий раз, отправив вилку в рот, она затягивалась сигаретой.
Маленькую комнату заволокло дымом, сквозь который неясно проступал силуэт сестры Баркер. Иногда зрение играло с Элен злую шутку, и ей казалось, что сиделка тает, словно облако. В гардеробной было душно и жарко, как в джунглях.
«Только бы не уснуть, – думала девушка. – Стоит отвести от нее взгляд, она исчезнет».
Как Элен ни старалась сосредоточиться на происходящем, ее не покидало смутное чувство, что она пытается поймать нечто неуловимое и уже ускользающее сквозь пальцы. Миссис Оутс ее подвела, подведет и сестра Баркер. Ладно, хоть время не останавливается – ночь понемногу проходит.
Та же мысль, видимо, пришла в голову и сиделке: она взглянула на маленькие дорожные часы, стоявшие на каминной полке.
– Он объявится с минуты на минуту, – сказала она. – Интересно, каков будет его первый ход?
Элен уняла дрожь, осознав, что сестра Баркер просто решила ее помучить. Она вскинулась и из последних сил перешла в наступление:
– Знаете что? Может, пока я жива, никому и нет до меня дела, но я наделаю много шуму, если умру. Начнется расследование, и вас привлекут к ответственности!
Сестра Баркер нахмурилась: такая мысль почему-то не приходила ей в голову. Чтобы на что-то жить, она должна работать, а ее профессиональная репутация может серьезно пострадать, если на суде она не сумеет оправдать свою трусость.
– Не порите ерунду! – воскликнула она. – Мы заодно… Что это за шум?
