Гор Видал - Бокс Э. Смерть — штука тонкая. Фиш Р. Л. Афера Хавьера. Макгиверн У. Экстренный выпуск
— Как, черт возьми, ты можешь помнить все эти подробности? — спросил Пул.
По лицу Такермана промелькнула слабая улыбка.
— Это как дышать. Иногда по ночам я лежу без сна, и в моем мозгу всплывают имена и адреса — истории двадцатилетней давности. Происшествия, пожары, перестрелки и всяческие мелочи. Дженни Эдвардс, 9 лет, 2123, Восточная семьдесят третья улица, доставлена в больницу Св. Джерома с укусами собаки. Черт, теперь у Дженни Эдвардс свои дети. Целое наследство, да? Архив местной истории.
Полицейское радио щелкнуло и выдало новый тревожный сигнал о пожаре на складе.
— Так, пора, — сказал Уильямс, взглянув на часы на стене, и повернулся к Пулу.
— Нужно будет как можно больше материла для «Постскриптума». Давайте посмотрим, сколько места мы можем оставить на первой странице. Пожар, судя по всему, большой.
— Заметку об иностранной помощи можно убрать на внутренние полосы, — подсказал Пул. — Она своей цели достигла.
— Во всяком случае, подняла кровяное давление в деловом клубе. Ладно…
Террел немного завидовал. У них все было расписано по часам. Они на лету ловили новости и компетентно подавали их на легкую потребу обществу. Террел работал с ними уже восемь лет, когда Майк Карш вызвал его и предложил взять на себя колонку Кехоу — старик ушел на пенсию выращивать цыплят. Карш сидел за столом, как всегда холеный и ухоженный, и выглядел так, словно у него в голове десяток куда более важных дел. У каждого, кто говорил с ним, возникало чувство неловкости, будто он нарушает очень плотный график.
— Это кусок бумаги на странице три, — сказал Карш, вдруг внимательно взглянув на него. — Клочок величиной не больше двух твоих ладоней. Но увеличь этот размер в полмиллиона раз — тираж нашего утреннего выпуска — и у тебя получится кусок бумаги до небес. Писать и писать, улавливаешь? Ты получишь трибуну выше любого небоскреба в городе. Я хочу, чтобы ты делал хорошую работу. И думаю, ты сможешь. Ты уже вполне освоился с нашей манерой подачи новостей.
— Равняюсь на тебя, Майк.
— Правильно, — Карш, глядя снизу вверх, улыбнулся, и Террелу показалось, что он хочет сказать что-то еще. Но Карш передумал и потянулся к телефону.
— Ну, это все, Сэм. Удачи.
— Спасибо, Майк.
Между ними был уговор, но Террел знал, что Карш слишком тактичен, чтобы пытаться облечь его в слова.
Сейчас Террел смотрел через плечо на стеклянные стены офиса Карша. Ему хотелось знать мнение Карша насчет только что полученной наводки, но тот совещался со спортивным редактором Майком Райерсоном и профессиональным игроком в гольф, который подрядился сделать серию статей. Карш подчинял обоих своей воле, Террел это видел; таким тот был шестнадцать часов в день, больше походя на батарею с неисчерпаемой энергией, чем на человеческое существо, которому присуще ошибаться.
Такерман сел возле Террела и опустил огромную руку на его плечо.
— Когда ты к нам вернешься?
— Чтобы снова лишиться свободы? Я уже выбился из сил, а тебе тащить этот воз еще семь часов.
— Ты вкалываешь, как лошадь, и колонка это показывает.
— Ты так думаешь?
— Да, правда, здорово получается, — Такерман покосился на молчащий громкоговоритель и закурил. — К стати, о Фрэнки Шансе. Он просто шестерка, но опасен.
— Я не пишу о мафии.
— Послушай, приятель, наши большие шишки пойдут на все, чтобы нажиться в день выборов. И в суматохе пойдут по головам. Постарайся держаться в стороне…
— Если мне понадобится телохранитель, я крикну.
— Молодец.
Такерман шутливо подмигнул ему и снова взгромоздился на стул у громкоговорителя.
Террел взял шляпу и пальто, сказал дежурному, что он уходит, и на такси отправился к отелю «Вандербилт», где Колдуэл расположил штаб своей предвыборной кампании. Террел подумал, что в этом выборе есть что-то символическое. «Вандербилт» был абсолютно неброским и старомодным заведением, без хрома и неоновых огней, где придерживались добрых старых традиций.
Десятилетия назад сам город был таким же крепким и здоровым, под стать характерам купцов и мореходов, построивших крупнейший порт страны. Но сейчас у города и старого «Вандербилта» осталось слишком мало общего. По крайней мере так думал Террел.
Штаб Колдуэла располагался на третьем этаже, в изысканном бальном зале с зеркальными стенами, золотыми колоннами и расписным потолком с фантастически разбросанными херувимами и купидонами.
Около дюжины студенток за карточными столами раздавали всем желающим листовки, значки в петлицы и наклейки на автомобили. Террел подумал, что их кашемировые свитера, ниточки жемчуга, твидовые юбки и мягкие кожаные ботинки просто дышали убежденностью и самопожертвованием. Мэр Тикнор называл их «Колдуэлскими девственницами». Но Террел знал, что эти непоколебимо серьезные студенточки были серьезной силой.
В обоих концах зала с огромных фотографий смущенно улыбался своим занятым добровольцам сам Колдуэл — симпатичный мужчина лет 45 с правильными чертами лица, волевой челюстью и мягким интеллигентным взглядом. Ничего примечательного в портрете не было, кроме выбившегося локона волос, он немного походил на банковского клерка или целеустремленного страхового агента. На самом деле, насколько знал Террел, он был личностью незаурядной. Что-то простое, честное и упрямое передавалось от него к аудитории. Террел видел и ощущал, как это происходило.
«Сюда бы нужен другой портрет, получше, — думал Террел, — что-то более неофициальное и располагающее». Но советники Колдуэла были любителями, делавшими свою работу довольно неуклюже. Они отдались Колдуэлу со всеми потрохами и не думали о том, как преподнести его избирателям.
Одна из девиц подошла к нему со значком в петлицу, но Террел улыбнулся и, поблагодарив, отказался. Назвавшись, он спросил, где Колдуэл.
— Мистера Колдуэла здесь сейчас нет, но, пожалуйста, не уходите. Я думаю, мистер Сарнак захочет вас видеть. Он у нас общается с прессой.
— Ладно, — кивнул Террел.
— Не уходите.
Она поспешила прочь, взволнованно раскачивая «лошадиным хвостом», и несколько девиц взглянули на Террела, как он надеялся, с новым интересом.
Через несколько секунд из двери в конце зала вышел маленький человечек и поспешил к Террелу. Они пожали руки, представились, и Сарнак пригласил его в офис.
— Здесь хоть немного можно отдохнуть от сутолоки, — рассмеялся он. — Такая толчея… Запомните это для своего репортажа. Полагаю, это то, что вы называете колоритом.
«Любители», — думал Террел, следуя за Сарнаком в гардероб, приспособленный под офис.
