Марк Вайнгартнер - Возвращение Крестного отца
Рождение Майкла прошло на диво безболезненно — несколько сильнейших схваток, и на свет появился прехорошенький мальчик. Оливковая кожа, длинные, как у девочки, ресницы, блестящие волосы. Акушерка хлопнула его по спине, мальчик начал дышать, но не заплакал. Акушерка вздохнула с облегчением — ребенок жив и, кажется, здоров! С той минуты, как Кармела поднесла его к груди, он стал ее любимцем. Пришедший навестить жену Вито сразу заметил, что сын — копия его отца, воевавшего на стороне Гарибальди. Корлеоне упал на колени и заплакал от счастья.
На следующий день, вспомнив оливковую рощу отца, Вито решил заняться импортом масла. Тессио и Клеменца стали его партнерами. Примерно в то же время в стране ввели «сухой закон», что позволило извлекать из грузовиков, в которых перевозили масло, дополнительную прибыль. Доходы семьи стремительно повышались.
В младенчестве температура Майкла редко поднималась до тридцати шести градусов. Вот вам и врожденное хладнокровие! Он рос на удивление спокойным, будто заранее знал, что добьется всего, чего пожелает. Крестили мальчишку прямо на улице. Казалось, на крестины собрались все итальянцы города, столько, что не поместятся ни в один храм! Крестным стал мрачный, вечно угрюмый Тессио, который весь вечер строил младенцу смешные рожи. А Майкл уже умел улыбаться!
Через год братья поняли, что малышу достается куда больше родительской любви, чем им обоим. Фредо подкладывал в кроватку братишке мышей и с горя начал писать в постель. В первый же день в школе Фредерико заявил, что младшего брата переехал паровоз!
Санни поступил иначе и привел в дом маленького грязного оборвыша, который неожиданно стал фаворитом отца. Мальчишке было двенадцать лет, родители умерли от пьянства, так что бродяжка добывал пропитание собственными мозгами. Судя по всему, мозгов у него было предостаточно. Оборвыша звали Том Хейген. Санни уступил приятелю свою кровать и стал спать на полу. Об усыновлении никто не заговаривал, но, как обычно, Вито решил проблему, не тратя лишних слов.
Самым первым событием, которое помнил Майкл, был переезд в Бронкс. Накануне ему исполнилось три года. Мама стояла на крыльце, прощаясь с соседями, и плакала, совсем как малышка Конни! Санни и Том уже уехали с вещами на новую квартиру. Майкл сидел в машине вместе с отцом и шофером. Фредо задержался на улице, грустно глядя на поезда. «Ты что копаешься?» — закричал Вито. Фредо хотелось сыграть в ковбоев. Санни играл миллион раз, а он — никогда, и теперь они уезжают… На лице мальчика было столько горя, что сердце отца дрогнуло. Взяв за руки Фредо и Майкла, он повел мальчишек к конному полицейскому. Через секунду старший из ребят сидел в седле, поджидая поезд! Когда вдалеке показался состав, Вито поднял Майкла на плечи. Они смотрели, как Фредо мчится навстречу поезду, крича от радости!
Новая квартира Корлеоне находилась в Бельмонте, на третьем этаже восьмиэтажного кирпичного дома. Квартира довольно скромная, но в ней был новый холодильник и центральное отопление. Вито принадлежал весь дом, однако об этом не знал даже управляющий! Маленькому Майклу Бельмонт казался настоящим раем. На улице мальчишки гоняли в футбол под одобрительные возгласы торговцев. Из раскрытых окон пахло жареным луком и свежей выпечкой. После ужина женщины собирались на веранде и перемывали друг другу кости. Мужчины обсуждали футбол и работу. Итальянцев в Бельмонте было больше, чем на всей Сицилии, и жили они очень дружно.
За квартирой Корлеоне находилась пожарная лестница, где дети спали, когда становилось особенно жарко. Настроение портилось, только когда ветер дул со стороны зоопарка на Артур-авеню.
— Прекратите! — велел Вито, услышав жалобы сыновей. — Вам не нравится запах? Этот зоопарк построили итальянцы, так что вы морщитесь, вдыхая запах их пота и крови! Неужели мои дети способны на что-то подобное?
Фредо с Санни продолжали жаловаться, а Майкл перестал. В зоопарке держали львов, которыми он восхищался. Ведь в переводе с итальянского «корлеоне» означает «львиное сердце»!
Корлеоне часто бывали в церкви, даже Вито выкраивал время, чтобы посетить службу, а уж мама и Фредо ходили на мессу каждый день. Когда Фредо исполнилось десять, во время семейного обеда он поднялся и заявил, что, поговорив с отцом Стефано, решил стать священником. Все восторженно зааплодировали. Поздно вечером Майкл вышел на парадную лестницу и услышал, как мама хвалится Фредо перед соседками. А когда брат вернулся домой, его лицо было перепачкано помадой.
В школе мальчишки частенько хвастались отцами, а Майкл молчал. Зачем хвастать? Любому драчуну и задире было известно, что его отец — уважаемый человек. Когда Вито Корлеоне шел по улице, люди кланялись, словно королю.
Однажды, когда Майклу исполнилось шесть, и Корлеоне мирно обедали, раздался стук в дверь. Это был Питер Клеменца. Извинившись, он вызвал Вито на разговор. Через несколько минут из гостиной послышалась ругань. Вито громко кричал на сицилийском, который Майкл понимал с трудом. Кормившая Конни мама притворилась, что ничего не слышит. Том усмехнулся и покачал головой.
— Это Санни! — прошептал Хейген. Санни на обеде не присутствовал, что в последнее время случалось все чаще, а ухмылка Тома доказывала, что со старшим братом не случилось ничего страшного.
И все же Майкл испугался. Только Санни и ему самому десять лет спустя удалось вывести из себя невозмутимого Вито. Отец говорил очень мало и тихо, но именно молчания Вито Корлеоне панически боялись все окружающие.
— Что он сделал?
— Очередная выходка в стиле cafone! — зашептал Том. — Санни в своем репертуаре.
Том и Санни учились в одной школе, но разошлись по разным компаниям. Хейген отлично учился и играл в теннис. Искренне привязанный и страшно благодарный Вито, Том стал идеальным сыном — умным, верным, воспитанным и одновременно скромным. Он беспрекословно слушался Вито, бегло говорил по-итальянски и, несмотря на ирландскую кровь, казался стопроцентным сицилийцем.
Что касается Санни, то его выгнали из футбольной команды за то, что он надерзил тренеру. Парень попросил отца принять меры, но Вито лишь отвесил сыну подзатыльник. Санни любил джин и тайком пробирался в Гарлем слушать джаз. Уже в шестнадцать он слыл ловеласом, причем предпочитал девушек постарше.
— А что за выходка в стиле cafone? — не унимался Майкл.
— Слышал поговорку: «A rubar poco si va in galera, a rubar tanto si fa carriera»? Если красть, то по-крупному! Санни с приятелями участвовал в налете!
— Хватит! — рявкнула Кармела, закрывая уши Конни. — Замолчите сейчас же!
Дверь открылась, и на кухню вернулся Вито, красный от гнева, с перекошенным лицом. Конни заревела, а Майкл с трудом сдержался, чтобы не последовать ее примеру.
