Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс и дело о папирусе (сборник)
Девушка горько рассмеялась и, встав, попятилась к двери.
– Складно говорите, мистер Холмс, этого у вас не отнимешь. Вот только, как вы сами признали, чувства, желания и страсти вне логики и здравомыслия, а сейчас меня обуревает одно лишь желание – отомстить вам. – С этими словами она подняла руку с пистолетом и приготовилась выстрелить.
* * *Прочитав записку Холмса, я со всех ног кинулся прочь из клуба. На часах было без четверти девять. Я остановил кэб и велел кучеру гнать быстрее ветра на Бейкер-стрит, к дому 221-b.
– Моя смерть ничего не изменит, мисс Эндрюс. – Хотя дуло пистолета было направлено прямо ему в сердце, голос Холмса оставался спокойным. – Постарайтесь представить себе, чт́о произойдет после того, как вы выстрелите. Спрятаться вам негде. Скотленд-Ярд наступает вам на пятки. Рано или поздно вас все равно схватят, но на этот раз помимо уже совершенных вами преступлений на вашей совести будет еще и убийство. Воскресит ли моя смерть вашего отца? Нет. Убийство из мести. Вряд ли этот мотив произведет впечатление на суд и поможет смягчить приговор. Убейте меня – и вы гарантированно заработаете себе смертную казнь. Положите пистолет и сдайтесь полиции. Если вы примете заслуженное наказание со всей стойкостью и мужеством, то обретете утешение в мысли, что ваш отец мог бы вами гордиться. А потом, когда все будет позади, начнете жизнь с чистого листа. Так будет лучше всего. Нисколько не сомневаюсь, что этого желал бы ваш отец.
Катриона Эндрюс в смятении сделала несколько шагов к сыщику. В какое-то мгновение ее рука с пистолетом дрогнула и начала опускаться. Однако тут же в глазах вновь вспыхнула ярость, и она подняла оружие. Несмотря на то что рука ее дрожала, девушка прицелилась и положила палец на спусковой крючок.
Ворвавшись в дом, я пулей взлетел по лестнице. Из гостиной до меня доносился преисполненный гнева женский голос. Я потихоньку открыл дверь.
– Мне плевать, чт́о будет со мной дальше. По крайней мере, я буду утешать себя мыслью, что всадила пулю в сердце мистера Шерлока Холмса. – Катриона Эндрюс стала нажимать на спусковой крючок.
– Ну наконец-то, – воскликнул Холмс, глядя куда-то во мрак, туда, где за спиной девушки находилась дверь в гостиную. – Уотсон, дружище, вы как всегда вовремя.
Слова моего друга выбили девушку из колеи, что позволило выиграть столь необходимое нам время. В тот самый миг, когда она инстинктивно обернулась, я бросился на нее, и мы оба повалились на пол. Когда она упала, пистолет с оглушительным грохотом выстрелил. Пуля угодила в лепнину на потолке.
Холмс тяжело вздохнул и щедро плеснул бренди в два внушительных размеров бокала.
– После всех приключений сегодняшнего вечера мы оба заслуживаем достойной награды, – сказал он, протягивая один из бокалов мне.
Мы вновь уютно устроились в креслах у камина, в котором потрескивал огонь. С того момента как я ворвался в гостиную, прошло два часа. За это время много чего произошло.
Сначала нам пришлось успокаивать несчастную миссис Хадсон, до смерти напуганную звуком выстрела, а потом выслушивать ее лекцию о недопустимости использования огнестрельного оружия в ее доме.
Поучения миссис Хадсон прервал Хардкасл, который в сопровождении двух констеблей прибыл на Бейкер-стрит, чтобы препроводить мисс Эндрюс в Скотленд-Ярд. К счастью, она не стала оказывать сопротивления и без единого звука подчинилась полицейским.
Холмс ни словом не обмолвился о покушении на его жизнь и до прибытия полицейских успел спрятать маленький пистолет, ставший очередным экспонатом небольшой коллекции моего друга.
– Положа руку на сердце, Холмс, я очень на вас рассержен, – ворчливо произнес я, хлебнув бренди.
– Вот как? Это еще почему? – достаточно правдоподобно изобразил изумление Холмс.
– Во-первых, потому, что вы опять держали меня в неведении относительно своих планов. Вы знали, что эта мстительная фурия заявится к вам сегодня вечером. Вы знали, что вашей жизни угрожает опасность…
– Ну да, знал. Мне сразу стало ясно, что записку, которую вы якобы получили от Тарстона, на самом деле написала она. Она хотела убрать вас с дороги, чтобы встретиться со мной один на один. Поймите, она бы ни за что сюда не пришла, если бы знала, что вы рядом со мной. И потому мне необходимо было остаться одному. Кроме того, я не желал подвергать вашу жизнь опасности.
– Но при этом вы отправили в клуб письмо, в котором все мне объясняли.
Холмс с готовностью кивнул.
– А что, если бы я замешкался и опоздал?
– Я знал, что сумею отвлечь ее разговорами и потянуть время. В вашей пунктуальности и способности действовать быстро я тоже не сомневался.
– Если бы я опоздал хотя бы на минуту, вы бы уже были мертвы, – оборвал я Холмса. Я все еще сердился на друга. – Вы вообще задумывались о том, каково бы мне было, если бы по моей вине вас застрелили? Да, в случившемся была бы отчасти и ваша вина. Вы получили бы по заслугам за вашу беспечность и самонадеянность, но и мне бы пришлось прожить оставшуюся жизнь с чувством вины. Вы хоть иногда думаете о ком-нибудь кроме себя?
Поникнув головой, Холмс некоторое время молча смотрел на бренди в бокале. Наконец он поднял взгляд и ответил, глядя мне прямо в глаза:
– Вы уже не первый человек за сегодняшний вечер, от которого мне приходится слышать подобный упрек. Мой милый друг, мне бы хотелось искренне, от всей души попросить у вас прощения. Вы совершенно правы, я даже мысли и не допускал, что вы меня можете подвести. – Он улыбнулся. – Вы ведь меня еще ни разу не подводили, и потому я полностью был уверен в вас.
Я не сдержался и улыбнулся Холмсу в ответ.
– Ну что ж, будет. Просто на будущее я попросил бы вас быть осторожнее и заранее посвящать меня в свои планы.
– Я постараюсь.
Некоторое время мы сидели в молчании. Я был доволен, что высказал Холмсу то, что хотел, однако не питал при этом никаких иллюзий. Я прекрасно понимал, что и в будущем Холмс будет поступать точно так же, как сегодня. Любовь к независимости являлась благословлением и проклятием моего друга, и от этой черты характера Холмсу не избавиться никогда. Впрочем, если бы это ему удалось, передо мною был бы уже совсем другой человек, а я этого не хотел.
– Что будет с Катрионой Эндрюс? – спросил я.
– Если ей попадется толковый адвокат, он будет напирать на смягчающие обстоятельства и ограниченную ответственность правонарушительницы. В любом случае, полагаю, юная леди просидит в тюрьме недолго. Как только она смирится со смертью отца, ей придется заняться собой. Она умная, сильная девушка. Я верю, у нее все будет хорошо.
