Уилки Коллинз - Лунный камень
4. Мистеръ Франклинъ Блекъ сожалѣетъ, что не можетъ исполнить желаніе миссъ Клакъ. Онъ можетъ лишь повторить наставленія, которыя имѣлъ честь преподать ей при началѣ ея разказа. Ее просятъ ограничиться собственно личными свѣдѣніями о лицахъ и происшествіяхъ, изложенныхъ въ ея дневникѣ. Она будетъ имѣть доброту предоставить дальнѣйшія открытія перу тѣхъ лицъ, которыя могутъ писать въ качествѣ очевидцевъ.
5. Миссъ Клакъ чрезвычайно прискорбно безпокоить мистера Франклина Блека вторичнымъ письмомъ. Выписки ея была возвращены ей, а выраженіе болѣе зрѣлаго взгляда на дѣло о Лунномъ камнѣ воспрещено. Миссъ Клакъ съ горечью сознаетъ, что должна (выражаясь по-свѣтски) чувствовать себя униженною. Но нѣтъ, миссъ Клакъ училась настойчивости въ школѣ неудачъ. Цѣль ея письма — узнать, наложитъ ли запрещеніе мистеръ Франклинъ Блекъ (запрещающій все остальное) на появленіе текущей переписка въ разказѣ миссъ Клакъ? При томъ положеніи, въ которое вмѣшательство мистера Франклина поставило ее, какъ автора, ей должны дать право объясненія, на основаніи простой справедливости. А миссъ Клакъ, съ своей стороны, въ высшей степени озабочена появленіемъ ея писемъ, которыя говорятъ сами за себя.
6. Мистеръ Франклинъ Блекъ соглашается на предложеніе миссъ Клакъ съ условіемъ, чтобъ она любезно сочла это заявленіе его согласія окончаніемъ ихъ переписки.
7. Миссъ Клакъ считаетъ христіанскомъ долгомъ (до окончанія переписки) увѣдомить мистера Франклина Блека, что послѣднее письмо его, — явно направленное къ оскорбленію ея, — не имѣло успѣха въ исполненіи цѣли писавшаго. Она съ любовью проситъ мистера Блека удалиться въ уединеніе своей комнаты и обдумать про себя, не достойно ли ученіе, — могущее поднять бѣдную, слабую женщину до высоты, недоступной оскорбленію, — большаго уваженія, чѣмъ какое онъ расположенъ ощущать нынѣ. Если ее почтятъ извѣщеніемъ въ такомъ смыслѣ, миссъ Клакъ торжественно обязуется возвратить мистеру Франклину Блеку полное собраніе ея выписокъ.
(На это письмо не получено никакого отвѣта. Комментаріи излишни. (Подписано) Друзилла Клакъ.)
VII
Вышеизложенная переписка достаточно объясняетъ, почему мнѣ не остается иного выбора, какъ только упомянуть о смерти леди Вериндеръ, чѣмъ и заканчивается пятая глава моего разказа.
Далѣе, строго удерживаясь въ предѣлахъ личныхъ моихъ свѣдѣній, надо начать съ того, что по кончинѣ тетушки я болѣе мѣсяца не видала Рахили Вериндеръ. Свиданіе ваше произошло, когда мнѣ довелось провести нѣсколько дней подъ однимъ кровомъ съ нею. Въ продолженіе моихъ гостинъ случилось нѣчто, касающееся ея помолвки съ мистеромъ Годфреемъ и на столько важное, что требуетъ особаго отчета на этихъ страницахъ. Разъясненіемъ этого послѣдняго изъ множества прискорбныхъ домашнихъ обстоятельствъ я завершу свой трудъ; ибо тогда я передамъ все, что мнѣ извѣстно, въ качествѣ дѣйствительнаго (и весьма неохотнаго) свидѣтеля событій. Тетушкины останки были перевезены изъ Лондона и погребены на маленькомъ кладбищѣ, прилегающемъ къ церкви, въ собственномъ ея паркѣ. Въ числѣ прочихъ членовъ семейства и я получила приглашеніе на похороны; но не могла еще въ такое короткое время (при моихъ религіозныхъ понятіяхъ) очнуться отъ удара, нанесеннаго мнѣ этою кончиной. Сверхъ того, меня увѣдомили, что заупокойную службу будетъ совершать фризингальскій ректоръ. Видавъ нерѣдко въ прошлыя времена, какъ этотъ отверженецъ духовнаго званія составлялъ партію виста у леди Вериндеръ, я сомнѣваюсь, могло ли быть оправдано мое присутствіе на печальной церемоніи, еслибъ я даже была въ состояніи предпринять поѣздку.
Леди Вериндеръ оставила дочь на попеченіе своего зятя, мистера Абльвайта старшаго. Онъ назначался въ завѣщаніи опекуномъ до тѣхъ поръ, пока племянница его выйдетъ замужъ или достигнетъ совершеннолѣтія. При такихъ обстоятельствахъ мистеръ Годфрей, вѣроятно, увѣдомилъ своего отца о новыхъ отношеніяхъ между намъ и Рахилью. Какъ бы то на было, дней десять спустя по смерти тетушки, помолвка уже не была тайной въ семейномъ кругу, а мистеръ Абльвайтъ старшій, еще одинъ изъ отъявленнѣйшихъ отверженцевъ, очень заботился, какъ бы ему сдѣлать и себя, и власть свою наиболѣе пріятными для молодой леди, которая собиралась замужъ за его сына.
Рахаль заставала его порядочно похлопотать насчетъ выбора мѣста, гдѣ бы можно было уговорить ее поселиться. Домъ въ Монтегю-Скверѣ напоминалъ ей о горестной утратѣ матери. Йоркширскій домъ напоминалъ о скандальной пропажѣ Луннаго камня. Собственный домъ ея опекуна въ Фризингаллѣ не представлялъ этихъ затрудненій; но присутствіе въ немъ Рахили, послѣ недавней утраты, мѣшало бы веселиться ея двоюроднымъ сестрамъ, и она сама просила о томъ, чтобы посѣщеніе было отложено до болѣе удобнаго времени. Кончилось тѣмъ, что старикъ Абльвайтъ предложилъ попробовать нанять домъ въ Брайтонѣ. Жена его, больная дочь и Рахиль поселятся тамъ вмѣстѣ, поджидая прочихъ къ концу сезона. Онѣ не будутъ принимать никого, кромѣ нѣсколькихъ старыхъ друзей и Годфрея, который всегда будетъ у нихъ подъ рукой, разъѣзжая по желѣзной дорогѣ изъ Лондона къ нимъ и обратно.
Я описываю эти безцѣльные перелеты съ мѣста на мѣсто, эту ненасытную суетню тѣла и ужасающій застой души, имѣя въ виду ихъ послѣдствія. Этотъ наемъ дома въ Брайтонѣ оказался именно тѣмъ случаемъ, которымъ Провидѣніе воспользовалось, чтобы снова свести меня съ Рахилью Вериндеръ.
Тетушка Абльвайтъ, высокая, неговорливая, цвѣтущая на взглядъ женщина. Въ ея характерѣ одна только замѣчательная черта: она съ роду ничего не дѣлала сама и прожила жизнь, принимая всяческія услуги, усваивая всяческія мнѣнія. Я никогда не встрѣчала болѣе безнадежной личности съ духовной точки зрѣнія: этотъ субъектъ озадачиваетъ полнѣйшимъ отсутствіемъ элементовъ сопротивленія, надъ которыми стоило бы поработать. Тетушка Абльвайтъ внимала бы и тибетскому далай-ламѣ, точно такъ же какъ внимаетъ мнѣ, а подобно зеркалу отразила бы его воззрѣнія такъ же охотно, какъ отражаетъ мой. Она отыскала квартиру въ Брайтонѣ, оставаясь въ лондонскомъ отелѣ, покоясь на диванѣ и пославъ за себя сына. Она нашла необходимую прислугу, завтракая однажды утромъ въ постели и отпустивъ со двора свою горничную съ условіемъ, чтобы та «начала свои визиты, сходивъ за миссъ Клакъ». Я застала ее мирно обмахивающуюся вѣеромъ, въ блузѣ, въ одиннадцать часовъ.
— Милая Друзилла, мнѣ нужна кое-какая прислуга. Вы такая умница, пожалуста, найдите мнѣ.
Я окинула взглядомъ неубранную комнату. Церковные колокола благовѣстили ко вседневной службѣ, подсказывая мнѣ слова кроткаго выговора съ моей стороны.
