Песах Амнуэль - Чисто научное убийство
Разве что в мелочах.
В одном мире некая Айша Ступник носила длинные волосы, в другом она остригла их по моде парижских салонов, а в третьем (кто знает?) вообще обрила голову назло врагу или любовнику.
Так вот — о любовнике. В одном мире Айша завела любовника среди своих коллег-актеров, в другом стала верной и преданной женой, в третьем (кто знает?) вообще прослыла феминисткой и мужененавистницей.
Теперь — об историке с именем Песах Амнуэль. В одном мире он жил себе в Тель-Авиве, а когда профессор Бар-Леви попал в аварию, этот домосед отказался ехать в Париж с докладом. В другом мире Амнуэль мог наведываться в Париж каждую неделю, имея какие-то общие работы с французскими коллегами, и следовательно, мог еще год (годы?) назад познакомиться с Айшей и даже стать ее любовником назло умной и доброй, но слишком пресной жене Рине. В третьем мире (кто знает?) Песах Амнуэль мог и вовсе поселиться в Париже, а на историческую родину прилетать раз в году, чтобы сделать доклад или окунуться в Средиземное море…
Я-то, живущий в мире номер один, терпеть не могу купаться в волнах, но воля моя свободна, почему бы в мире номер три мне не радоваться прибою, как лучшему развлечению на свете?
Так, пока все логично. Во всяком случае, не противоречит современным представлениям о мироздании и даже о свободной воле, дарованной Творцом. Полицейским комиссарам подобная версия в голову придти не может в принципе, но тем и должен отличаться научный подход к расследованию преступлений от примитивно-дедуктивного.
Если существуют почти одинаковые миры, независимые в своем развитии друг от друга, значит, возможна ситуация, когда что-то испортится в мировом порядке, и между мирами протянутся мостики-связи. Все портится со временем, даже законы природы.
Или нет? Может, связи между мирами были всегда, и всегда случались события, необъяснимые с точки зрения примитивной логики, созданной для одного-единственного мира? Есть тому примеры в истории, мне ли их не знать. Александр Македонский, например. Жил человек — и будто подменили. Может, действительно, Александр из мира номер два попал в наш, а наш Александр, к собственному изумлению, очутился в той же Греции, но — не в той? Все то же, но чуть иное… Тут свихнешься… Что и произошло в действительности — читайте труды Геродота.
Я подумал, что инстинкт историка сбивает меня, нужно думать не о вечном, а о сегодняшнем. Я должен себе объяснить гибель Айши Ступник, а не странную жизнь Александра Великого.
Хорошо, вернемся к бедной Айше.
Во рту опять пересохло, и я испугался возвращения головной боли, да и желудок напомнил о себе. Если начнет пухнуть голова, я собьюсь. Не настолько я уверен в собственных рассуждениях, чтобы думать на больную голову.
Я выпил стакан ледяной колы, проглотил таблетку акамола и запил водой из фильтра. Захотелось кофе, и я сварил крепкий турецкий, но пить не стал, только посмотрел на чашку, и желание пить почему-то пропало. Может, для моего второго «я» кофе не было удовольствием?
Жалюзи в салоне я опустил, прямые солнечные лучи действовали на нервы. В полумраке думалось лучше.
Итак, Париж номер один. Историк из Тель-Авива Песах Амнуэль прилетает на конференцию с докладом, знакомится с актрисой Айшей Ступник, неизвестно как и почему попавшей на банкет, куда не приглашали посторонних. И три часа спустя этот историк, человек, в обычной жизни разумный и даже осторожный, проникается к Айше ненавистью одураченного ревнивца — ненавистью, настолько безмерной, что решает убить изменницу — и убивает-таки отравленным шипом.
Нелепо, глупо.
А в Париже номер два Айша Ступник знакома с Песахом Амнуэлем не первый год. Эта любовь началась давно, эта страсть, как кажется обоим, продлится вечно. Разве я, хотя бы в принципе, в глубине сознания, не считаю себя способным на сжигающее чувство? Считаю, всегда считал. Но мне никогда не удавалось разжечь это пламя. Мало ли кто кем считает себя в глубине сознания? Хлипкий трус воображает себя героем Шварценегера — это нормально, это естественно. В другом мире (свобода воли!) я мог стать таким, каким всегда воображал себя в мире этом. Разве нет?
Итак, в мире номер два между Песахом Амнуэлем и Айшей Ступник происходит крупная ссора. Все кончено. Убить изменницу, и все такое. Возможно, это продолжается не один день, и Амнуэль, впавший в прострацию, имеет достаточно времени, чтобы достать шипы и отраву. Возможно, он и не думает лететь ни в какой Израиль, а госпожа Ступник собралась на гастроли, или проведать родственников, или… Неважно, это детали.
И тут происходит сбой. Бог изощрен, но не злонамерен, говорил Эйнштейн, и был, как всегда, прав. Творец вовсе не хотел, чтобы все кончилось именно так, он лишь позволил законам природы соединить на время (час? сутки?) два мира, обычно разделенные той самой свободой воли, без которой Создатель не мыслил себе мироздания.
События, происходящие в мире-2 и нашем мире-1 переплетаются, создавая иллюзию полной логической неразберихи.
Прежде всего, очевидно, что в мире-2 время примерно на два часа опережает время нашего мира. Айша-1, наша Айша Ступник, устраивает скандал своему французскому любовнику и мчится в аэропорт. Но миры уже соединились по линии Амнуэль-Ступник, время сместилось, самолет улетел, и в нем улетела Айша-2, оказавшаяся в нашем мире вовсе не потому, что такой была ее свободная воля.
Примерно час-полтора обе Айши существовали в одном мире, мире-1, а в мире-2 в это время Айши не было вообще. Потом Айша-1 оказалась «там», и хотел бы я знать, что с ней случилось. Что случилось с Айшей-2, я знаю. Она умерла.
И убил ее я, Песах Амнуэль, но не тот, что всегда жил в мире-1 и был человеком осторожным и на сильные страсти не способным. Некоторое время — час? десять? — в мире-1 действовал Песах Амнуэль из второго мира. И этого времени оказалось достаточно, чтобы навсегда испортить мне (самому себе?) жизнь.
Он, Песах-второй, принес с собой из того мира заранее запасенные шипы и свою ненависть к Айше Ступник, с которой я в моем мире еще даже и знаком не был. В зале ожидания, на регистрации в очереди стояла Айша-первая, женщина с длинными волосами Мальвины, а в самолете со мной летела уже Айша-вторая, коротко стриженная по тамошней моде. Но я-то, я-то ощущал себя тем, кем вовсе не был! Я как бы существовал в двух мирах сразу — отсюда странное мое состояние, начавшееся именно во время банкета, когда миры странным образом соединились для меня и Айши. Я и сейчас, видимо, еще не совсем избавился от каких-то подсознательных обертонов того, второго, Песаха. Ненависти к Айше у меня давно нет, но и привычной ясности мысли — тоже. Я отхожу от меня-второго постепенно, и постепенно мне становится ясно происходившее.
