Энн Перри - Утопленник из Блюгейт-филдс
Инспектор умолк, чувствуя, как у него дрожат ноги и сперло в груди.
Какое-то время Этельстан молча таращился на него. Его лицо было красным, но постепенно краска схлынула, оставив нездорово-бледную кожу, покрытую бисеринками пота. Суперинтендант смотрел на Питта так, словно тот был ядовитой гадиной, которая выползла из ящика письменного стола, собираясь его ужалить.
— Мы сделали все возможное, — наконец выдавил он, облизнув губы.
— Нет, не сделали! — взорвался Томас, чувствуя, как у него в груди разливается подобно лесному пожару сознание собственной вины. Его вина была даже больше, чем вина Этельстана, потому что он никогда не верил до конца в то, что Джером убил Артура, но подавлял внутренний голос гладкими доводами рассудка. — Но, да поможет мне Бог, теперь мы это сделаем!
— Вы… вы ничего не сможете доказать, Питт. Вы просто породите массу неприятностей, сделаете больно многим. Вы не знаете, почему эта женщина пришла к вам. Быть может, речь идет об обычной истерике. — По мере того как в сердце суперинтенданта крепла надежда, его голос становился сильнее. — Быть может, этот Вандерли чем-то ее обидел, и вот она решила…
— А как же его родная сестра? — Голос Питта был полон презрения.
Этельстан начисто забыл про Бениту Уэйбурн.
— Ну хорошо. Быть может, она так считает, — но мы никогда не сможем это доказать, — беспомощно повторил он. — Питт! — Его голос прозвучал как стон.
— Возможно, нам удастся доказать, что он убил Альби, — достаточно будет и этого.
— Как? Во имя всего святого, как?
— Должна быть какая-то связь. Кто-то мог видеть их вместе. Возможно, у Альби осталось какое-нибудь письмо, расписка, что-нибудь еще… И Вандерли посчитал его опасным. Быть может, Альби попытался шантажировать его, потребовал дополнительных денег. И если есть кто-нибудь или что-нибудь, я это непременно найду — и добьюсь того, чтобы Вандерли повесили за убийство Альби! — Питт сверкнул глазами на суперинтенданта, предлагая тому бросить ему вызов, предлагая встать на защиту Вандерли и семейства Уэйбурнов.
Однако в настоящий момент Этельстан был сражен наповал. Через несколько часов, возможно, к завтрашнему дню у него появится время все обдумать, взвесить риск и подыскать наименее опасный выход. Однако сейчас у него не было решимости противостоять Питту.
— Да, — неохотно промолвил он. — Ну, полагаю, мы должны… Мерзко — все это очень мерзко, Питт. Не забывайте моральные принципы полиции — следите за тем, что говорите!
Питт понимал, как опасно спорить сейчас. Один только намек на нерешительность, колебания позволит Этельстану собраться с мыслями. Он бросил на суперинтенданта холодный взгляд.
— Разумеется. — Развернувшись, он направился к двери. — Я немедленно еду в Дептфорд. Как только у меня что-нибудь будет, я сразу же доложу вам.
Сержант Уиттл был удивлен снова видеть его.
— Доброе утро, мистер Питт! Вас все еще интересует тот парень, которого мы выловили из реки, да? Увы, больше я вам ничего добавить не смогу. Мы закрываем дело этого бедняги. Не можем тратить на него время.
— Я забираю это дело себе. — Питт не стал садиться; у него внутри ключом бурлила энергия. — Мы установили, что Морис Джером не убивал мальчишку Уэйбурна, и нам известно, кто это сделал, но мы не можем это доказать. Но, возможно, нам удастся доказать, что этот человек убил Альби.
Уиттл скорчил печальную гримасу.
— Плохое дело, — тихо промолвил он. — Не нравится мне оно. Плохое оно для всех. Смертную казнь не исправишь. Если человека уже повесили, перед ним не извинишься. Чем я могу вам помочь?
Питт сразу же проникся к нему теплом. Схватив стул, он придвинул его к столу, сел рядом с сержантом и облокотился на заваленную бумагами поверхность. Инспектор рассказал Уиттлу все, что было ему известно, а тот слушал его, не перебивая, и его смуглое лицо становилось все более мрачным.
— Мерзость, — наконец сказал он. — Мне жалко его жену — бедняжка! Но я не могу взять в толк — зачем Вандерли вообще понадобилось убивать Артура Уэйбурна? Как мне кажется, в этом не было никакой необходимости. Мальчишка не стал бы его шантажировать — он сам был виноват ничуть не меньше. Кто скажет, что ему это тоже не нравилось?
— Думаю, нравилось, — сказал Питт, — до тех пор, пока он не узнал, что подхватил сифилис. — Он вспомнил язвы, обнаруженные на теле Артура полицейским врачом; одного этого хватило бы, чтобы перепугать до смерти любого подростка.
Сержант кивнул.
— Конечно. Тут уж их связь из чистого удовольствия превратилась в нечто совсем другое. Полагаю, мальчишка испугался и решил обратиться к врачу — и тут Вандерли запаниковал. А то как же! В конце концов, нельзя допустить, чтобы твой племянник говорил всем подряд, что подцепил сифилис, занимаясь с тобой противоестественными делами. Этого хватило бы, чтобы толкнуть любого на крайность. Думаю, он просто схватил парня за ноги — и опля, голова уходит под воду, и через пару минут он уже мертв.
— Да, что-нибудь в таком духе, — согласился Питт.
Представить случившееся было очень просто: ванная комната с чугунной ванной, быть может, даже с новыми наворотами, под ней газовая горелка, чтобы вода не остывала, полотенца, ароматные масла, и двое, мужчина и подросток. Артур внезапно приходит в ужас, увидев на своем теле язвы, до него доходит, что это такое, — затем короткая борьба, и дальше остается только позаботиться о том, как избавиться от трупа.
Вероятно, все это произошло дома у Вандерли — в вечер, когда у слуг был выходной. Он был один. Ему нужно завернуть тело в простыню, в темноте вытащить его на улицу, отыскать где-нибудь поблизости в укромном месте канализационный люк и избавиться от трупа, надеясь, что никто этого не увидит.
Это было отвратительно — и совершенно очевидно, теперь, когда стала известна правда. Ну как можно было поверить в то, что убийца Джером? Такое объяснение было гораздо более вероятным.
— Помощь нужна? — предложил Уиттл. — У нас остались кое-какие вещи из комнаты, которую снимал Альби. Мы ничего полезного в них не нашли, но вы, может быть, найдете, поскольку знаете, что искать. Но никаких писем и ничего такого не было.
— Я все равно посмотрю, — сказал Питт. — А потом вернусь к нему в комнату и еще раз ее обыщу — может быть, там был какой-то тайник. Вы говорили, вам удалось установить, что среди клиентов Альби были очень высокопоставленные персоны. Их фамилии вы можете назвать?
Уиттл скорчил гримасу.
— Вы хотите, чтобы вас не любили, да? Если вы только тронете этих господ, поднимется целый ураган визга и жалоб.
