Уилки Коллинз - Закон и жена
— Слушайте, — продолжала я, читая записки Бенджамина. — Что хотел сказать Декстер словами: «Номер девять, Кальдериго, спросить Денди. Вам не получить дневника. Я скажу вам секрет на ухо. Дневник приведет его к виселице». Откуда Декстер знал содержание дневника моего мужа? И что он подразумевал под номером девять, Кальдериго и прочее. Неужели это все факты?
— Факты, — отвечал мистер Плеймор, — перепутанные между собой, как вы видите, но все заслуживающие доверия факты. Кальдериго, как вам известно, один из кварталов Эдинбурга, пользующийся самой дурной славой. Один из моих клерков, которого я обыкновенно использую по делам конфиденциальным, наводил уже справки о Денди в номере девять. Дело это щекотливое, и он взял с собой человека, хорошо знающего местность. Номер девять оказался лавкой, где продается старое тряпье и железный лом, а Денди подозревали, кроме того, и в скупке краденых вещей. С помощью товарища и банковского билета, который можно поставить в счет американской поездки, мой клерк заставил негодяя проговориться. Не желая наскучить вам подробностями, расскажу сразу о результате. За две недели и даже более до смерти мистрис Маколан Денди сделал два ключа по восковым слепкам замков. Таинственное поведение заказчика возбудило в Денди подозрения, и он стал наводить справки; оказалось, что ключи были заказаны для Мизеримуса Декстера. Подождите минутку, я еще не закончил. Прибавьте к этому то, что Декстер каким-то непостижимым образом знал содержание дневника Юстаса, и вы придете к заключению, что восковые слепки замков, присланные к Денди в Кальдериго, были сняты один с замка ящика, где хранился дневник, а другой — от дневника. Я уж предчувствую, что откроется при дальнейших расследованиях, но пока рано говорить об этом. Декстер, как я уже говорил вам, виновен в смерти мистрис Маколан. Почему он виновен, вы, как я полагаю, можете теперь открыть. И скажу более, вы обязаны обнаружить истину ради правосудия и ради вашего мужа. Что касается препятствий, они не должны пугать вас. Величайшие трудности преодолеваются терпением, решительностью и экономией.
Мой достойный советник сделал особенное ударение на последних словах и, заметив, что время уходит, а дела его ждут, стал прощаться.
— Еще одно слово, — обратилась я, когда он протянул мне руку. — Не можете ли вы повидать Декстера, прежде чем уедете в Эдинбург. Брат его должен был приехать, как говорил садовник. Мне хотелось бы иметь о нем последние известия и услышать их от вас.
— Я с тем и ехал в Лондон, — сказал мистер Плеймор. — Но помните, что я нисколько не надеюсь на его выздоровление, я хочу только лично убедиться, будет ли брат заботиться о нем как следует. Что же касается нас, мистрис Юстас, то этот несчастный сказал свое последнее слово.
Он отворил дверь, остановился, задумался и опять вернулся ко мне.
— Что касается отправки агента в Америку, — сказал он, — то я буду иметь честь представить вам краткую смету.
— О, мистер Плеймор!
— Краткую смету расходов, которые потребуются на эту поездку, мистрис Юстас. Вы будьте так любезны, рассмотрите ее, сделайте свои замечания относительно сокращения некоторых расходов. А потом, если вы одобрите смету, вы премного меня обяжете, проставив на чеке нужную сумму. Я, по совести, не могу взять такой неразумный документ, как незаполненный банковский чек. Это нарушило бы все правила осторожности и экономии. Неоформленный чек вступает в прямое противоречие с принципами моей жизни. Я не могу их нарушить. Прощайте, мистрис Юстас, прощайте.
Он положил чек на стол и, низко поклонившись, вышел из комнаты. Среди разных проявлений человеческой глупости не последнее место занимает недоумение англичан, почему шотландцы добиваются такого удивительного успеха в жизни!
Глава XXI. НЕОЖИДАННЫЕ ВЕСТИ
В тот вечер я получила «краткую смету» из рук клерка. Это был чрезвычайно своеобразный документ. Издержки были исчислены до самых мелочей, до шиллингов и пенсов, и жизнь нашего бедняги, посланного в Америку, была ограничена до невозможности. Из сожаления к этому бедняге я позволила себе несколько увеличить сумму на чеке, но я еще недостаточно знала того, с кем имела дело. Мистер Плеймор уведомил меня, что наш агент уже отправился в путь, выслал мне расписку в получении денег и возвратил весь излишек до последнего фартинга.
Вместе со сметой он прислал коротенькую записку, в которой уведомлял о результате своего посещения Декстера.
Перемены в его состоянии не было ни к лучшему, ни к худшему. Брат его привез с собою врача, опытного в душевных болезнях, но он не высказал еще своего мнения, решившись прежде хорошо понаблюдать за больным. Поэтому Мизеримуса Декстера отвезли в дом для умалишенных, принадлежавший этому доктору. Единственное затруднение представляла Ариель; бедное создание ни день, ни ночь не покидало своего господина со времени катастрофы. Владелец дома не хотел принять ее без платы, а брат Декстера с сожалением заявил, что не располагает средствами на дополнительные расходы. Насильственная разлука с единственным человеком, которого она любила, и помещение в общественную богадельню вот что предстояло бедному созданию, если в течение недели никто не возьмет на себя попечения о ней.
Узнав обо всех этих обстоятельствах, добрейший мистер Плеймор — чувство человеколюбия взяло верх над любовью к экономии — предложил устроить подписку и первый написал свое имя на листе.
Мне кажется, излишне будет упоминать на этих страницах, что я немедленно написала брату Декстера, что до окончания подписки я принимаю на себя расходы, которые потребуются для помещения Ариели в дом умалишенных вместе с Декстером. Доктор тотчас же на это согласился, но никак не хотел допускать ее по-прежнему ухаживать за больным, ссылаясь на то, что это было бы вопреки всем правилам его заведения. Лишь после долгих увещаний, просьб я добилась наконец некоторых уступок: он позволил Ариели оставаться ежедневно по нескольку часов в комнате ее господина и сопровождать его во время прогулок по саду. К чести человечества, я должна прибавить, что мне немного пришлось израсходовать на это дело, потому что благодаря Бенджамину подписка шла чрезвычайно успешно. Друзья и многие совершенно посторонние лица, узнав грустную историю Ариели, раскрыли свои сердца и кошельки.
На другой день после посещения мистера Плеймора я получила известие из Испании. Свекровь моя написала мне; нет никаких слов, чтобы передать мои чувства в ту минуту, когда я распечатала и прочитала письмо. Представлю читателям самим прочесть эти строки.
