Джо Алекс - Убийца читал Киплинга (Где и заповедей нет)
— Что случилось?
Алекс не ответил. Высунув голову из окна «Роллс-ройса», он с минуту присматривался к лысому мужчине, одетому в темные брюки и белую рубашку, пересеченную полосками пурпурных подтяжек. Человек сидел на краю естественного рва и усердно чинил удочку. Услышав звук приближающейся автомашины, он поднял голову, окинул взглядом сидящих в ней людей и вновь углубился в распутывание лески, которая, видимо, сорвалась с барабана.
— Привет от Бена Паркера, Хиггс! — вполголоса произнес Алекс. Вокруг вплоть до ворот поместья, тянулось пустое зеленое пастбище и никто, кроме сидящего мужчины, не мог услышать его слова.
Подняв голову, сидящий с удивлением посмотрел на Алекса.
— Прошу прощенья, сэр?! Я вас не понял. Я здесь на отдыхе и не очень хорошо знаю округу. Если вы спрашиваете дорогу, то, к сожалению…
— Если вы не можете узнать меня, Хиггс, то не узнаете и преступника, — тихо рассмеялся Джо. — Что случилось с вашим острым зрением?
— Прошу прощения… — сидевший непроизвольно оглянулся. — Меня ввел в заблуждение этот «Роллс-ройс». Я подумал, что это какой-то лорд, а не… значит, то есть, я хотел сказать, что у вас, сэр, раньше были другие, более скромные машины.
— Пожалуйста, не извиняйтесь, — улыбнулась Каролина. — Для меня эта машина тоже была потрясением. Добрый день, сержант!
— Добрый день, мисс Бекон! Отличная погода, не так ли?
— Чудесная.
— Ничего интересного? — спросил Алекс.
— Пока ничего, сэр. Вы на время останетесь там? — он показал глазами на ворота.
— Да, нас пригласил генерал Сомервилль.
— Слава богу! — вздохнул сержант-детектив. — Я живу во «Льве и короне», в городке. Две мили отсюда.
И Хиггс опустил голову, чтобы с еще большим рвением заняться распутыванием нейлоновой лески. Алекс вновь завел мотор.
Две толстые резные половинки решетки, являющейся воротами, были открыты.
— Это что единственный подъезд к Мандалай-хауз? — спросил Джо, въезжая в парк.
— Да. Есть еще маленькая естественная бухта, где дедушка Джон держит свою моторную лодку, или скорее яхту, потому что это большая моторка с каютой и всеми удобствами. Но со стороны суши можно подойти только отсюда. Конечно, можно пройти полями и перелезть через ограду.
Один поворот между деревьями, потом второй. Вдали промелькнули освещенные солнцем теннисный корт и клумба, полыхающая красными цветами. И вдруг во всем великолепии вынырнул огромный старый дом, увитый диким виноградом, плети которого оплели стены, вплоть до крыши и труб.
Джо мягко затормозил и остановил машину посередине подъездной дорожки, прямо напротив застекленных и искусно украшенных решетками входных дверей.
Двери отворились как по сигналу, из них вышел старый человек, державшийся удивительно прямо, одетый в ниспадающее до земли темное одеяние, на которое был наброшен халат цвета темного золота. Его обрамленное белыми волосами лицо было смуглым и слегка морщинистым.
— Чанда! — позвала Каролина. Она отворила двери машины, легко выскочила из нее и бросилась на шею встречающему, который обнял ее, прижал к себе, затем быстро отпустил, отступил на шаг и низко поклонился.
— Добрый день, малютка Каролина, — сказал он на прекрасном английском языке, в котором слегка слышался чужой акцент. — Или мне следует отказаться от неподобающей бесцеремонности и обращаться к тебе «мисс Бекон»?
— Если ты когда-либо так поступишь, мы станем смертельными врагами, — Каролина вновь приблизилась к нему и расцеловала в обе щеки.
По спокойному, неподвижному лицу Чанды промелькнула легкая улыбка. Затем он обратился к выходящему из машины мужчине.
— Мистер Джо Алекс, не так ли? Генерал Сомервилль просил меня приветствовать мистера в его доме. Он хотел бы сразу увидеться с вами. Он сказал мне: «Попроси их сразу же прийти ко мне в павильон, где я буду ожидать их…» Если вы, господа, готовы выполнить его пожелание, я прикажу отнести ваши вещи, поставить машину в гараж и буду здесь ждать вас, чтобы указать вам, мистер, вашу комнату, поскольку мисс Каролина, — он слегка улыбнулся, — всегда занимает свою, ту, в которой она жила, когда была не выше, чем та роза, — он показал рукой на небольшой куст, заканчивавшийся темно-пурпурным цветком. — Ты проводишь мистера, Каролина?
— Конечно. Идем, Джо, раз дедушка настойчиво хочет нас увидеть. Надеюсь, что он долго нас не задержит, и я успею переодеться к ленчу. Вы ведь еще не садились за стол, не так ли? Мы приехали на полтора часа раньше, чем я предполагала. Но эта… машина очень быстрая.
— Это прекрасная машина, — вежливо заметил Чанда. — Ее называют королевской машиной, если я не ошибаюсь.
— Благодарю вас! — Алекс с видимым удовлетворением покивал головой. — После такой духовной поддержки я свободно могу ждать ленча хоть час. Каролина, в путь! Генерал Сомервилль ждет!
— Туда, — сказала девушка, указывая вытянутой рукой направление. — Павильон стоит на скалистом мысе, над морем. Мы вернемся вместе с дедушкой, Чанда. Ты можешь не приходить за ним.
Старый бирманец без слов кивнул головой, повернулся и вошел в дом. Идя по похрустывающей гравием дорожке, которая вилась вокруг клумбы, они услышали его приглушенный голос, что-то приказывающий кому-то невидимому, судя по всему, одному из слуг.
Они вошли в аллею и молча направились к густой стене кустарника, из-за которой долетал звук отбиваемого теннисного мяча. Послышался веселый мужской голос, ему ответил женский. Джо мимолетно подумал, что этот голос принадлежит молодой женщине. Мерил Перри или Дороти Снайдер.
— Ты знакома с кем-нибудь из них? — тихо спросил он у Каролины. — Я имею в виду гостей генерала Сомервилля.
— Когда я была здесь в последний раз, почти год назад, в Мандалай-хауз никого из них не было. Тогда дедушка жил абсолютно один, у него был только какой-то французский хранитель музея, из Лувра, но он должен был уехать на следующий день после моего отъезда. Безусловно, я слышала о профессоре Снайдере и о Джоветте. Как ты знаешь, это талантливый скульптор. Странно, что он согласился заниматься у дедушки Джона такими второстепенными для себя делами, как проблемы отливки старой индуистской скульптуры. Но что-то его привлекло. Единственная, кого я знаю, это Мерил Перри. Мы вместе учились. Она очень милая.
Они обошли корт стороной, по-прежнему не видя играющих. Теперь тропинка бежала прямо к морю, которое уже блестело между деревьями. Парк был дикий, ощущалось отсутствие заботы или желания организовать природу в какую-то функциональную композицию.
— Павильон! — показала Каролина, коснувшись руки приятеля, и в ту же самую секунду Джо заметил маленькое строение.
Павильон, построенный из серого камня, был застеклен. Он, как гнездо, висел на острие крохотного естественного полуострова, заканчивающегося скалой, у подножья которой с тихим шипением пенились небольшие волны прилива, подгоняемые теплым ветерком, налетающим из океана.
Теперь тропинка петляла, как по мосту, по узкому перешейку, с двух сторон для безопасности огороженному металлическими поручнями, окрашенными темно-зеленой краской. Дверь в павильон, у которого кончилась тропинка, была открыта.
Они сделали еще несколько шагов, и Джо заметил фигуру человека, сидевшего за столом лицом к двери.
— Эй, эй! Дедушка Джон! — закричала Каролина и, подняв руку, стала махать сидевшему.
Они почти приблизились к нему.
— Мы здесь, дедушка! — теперь-то уж он непременно должен был их услышать, если не был абсолютно глухим. Но, по всей видимости, не услышал, потому что даже не шевельнулся.
— Дедушка!
Каролина невольно замедлила шаги. В павильоне было темнее, чем на открытом воздухе, но стены были стеклянными, поэтому в глубине павильона было достаточно света.
Джо заторопился, слыша за собой поспешные шаги девушки.
— Спит, наверное, бедняжка! Он уже так стар… — сказала она почти что шепотом.
Но генерал Сомервилль не спал.
Очутившись на пороге павильона, Джо увидел, что за столом в глубоком кресле с высокой спинкой сидит очень, очень старый человек, одетый в белую рубашку и накинутый на нее теплый шлафрок. Его голова была откинута назад, глаза прикрыты, а неподвижная рука, отдыхавшая на столе, сжимала черное вечное перо.
Каролина остановилась и глубоко вдохнула воздух. Она окаменела. Внизу тихо шумели волны прилива, перекатывавшего камни у подножья скалы.
Вдруг девушка отпустила плечо Алекса, в которое она бессознательно впилась пальцами, сделала шаг вперед.
— Дедушка! Дедушка! — закричала она со слезами в голосе.
— Нам нельзя туда входить до прихода полиции.
Он сказал это почти механически, не думая о том, что говорит.
С того момента, как он стал на пороге павильона, его глаза были устремлены в одну точку. На белой рубашке сидевшего виднелось красное пятно, в середине которого торчала рукоятка блестящего стилета. Из-под него медленно текли тяжелые алые капли и скатывались вниз, образуя тоненький ручеек, исчезавший в складках шлафрока.
