Агата Кристи - Причуда мертвеца
Поток болтовни старика оборвался:
— Вот именно, как вы и сказали, сэр.
Пуаро с любопытством посмотрел на старика.
— Вместо них у вас сэр Джордж Стаббс. Что о нем думают люди?
— Как мы тут понимаем, он страшно богат, — сказал старик, голос его прозвучал бесстрастно и чуть ли не насмешливо.
— А о его жене?
— Она просто леди из Лондона. Даже ничего для сада она не может. Говорят, у нее не хватает тут, — и он многозначительно постучал пальцем по виску. — Не больно-то хорошо о ней говорят. Уже больше года она тут. Купили имение и сделали все как новое. Я помню, как они приехали, словно это было вчера. Прибыли они вечером, а накануне была страшная буря, больше такой и не припомню. Деревья так и валились, одно упало поперек аллеи, пришлось срочно его пилить, чтобы расчистить проезд для машины. А больше всего хлопот натворил дуб: когда он рухнул и сломал много других деревьев, получился целый завал.
— А, это там, где теперь стоит «Причуда»?
Старик отвернулся и с отвращением плюнул.
— Да, «Причудой» назвали… Причуда и есть. Все это теперешние модные выкрутасы. В старые-то времена у Фоллиатов никаких причуд не было. Это все ее милость выдумала. И трех недель тут не побыли, а успели уж построить. Небось она и уговорила сэра Джорджа. Надо было эдакую штуку придумать — торчит среди деревьев, словно храм каких язычников. Нет бы хорошенькую беседку поставить, да с цветными стеклами, а то…
Пуаро слегка улыбнулся:
— Да, у лондонских леди свои фантазии. Печально, что миновали времена Фоллиатов.
— Да не верьте вы этому, сэр. — Старик хрипло хохотнул. — Фоллиаты всегда будут в Нассе.
— Но дом принадлежит сэру Джорджу Стаббсу.
— Оно конечно, но Фоллиаты все-таки здесь. О, они хитрые, Фоллиаты!
— Это почему же?
Старик лукаво на него покосился.
— Миссис Фоллиат ведь живет в садовом домике? — спросил он.
— Да-а, — медленно протянул Пуаро. — Миссис Фоллиат живет в садовом домике, и мир очень грешен, и все люди очень злы.
Старик удивленно взглянул на него.
— Ах вот что, — сказал он. — Так вам, наверное, кое-что известно.
И с этими словами старик прошаркал прочь.
— Что же мне может быть известно? — с досадой спрашивал себя Пуаро, поднимаясь назад к дому.
2Эркюль Пуаро тщательно закрутил кончики напомаженных душистой помадой усов. Немного отступив от зеркала, он придирчиво на себя посмотрел и был вполне удовлетворен тем, что увидел.
По дому разнесся звук гонга, и он стал спускаться по лестнице.
Дворецкий, завершив свое артистическое исполнение крещендо, форте, диминуэндо, раллентандо, как раз вешал на место колотушку для гонга.
Пуаро тут же вспомнил: «Шантажирующее письмо от экономки… или, может быть, от дворецкого…» Судя по его виду, этот дворецкий вполне мог быть автором такого письма. «Уж не берет ли миссис Оливер персонажей для сценария из жизни…» — подумал Пуаро.
Через холл проходила мисс Бруис в цветастом шифоновом платье, которое ей совершенно не шло. Пуаро догнал ее и спросил:
— У вас здесь есть экономка?
— О нет, месье Пуаро. Мне кажется, такого рода профессия теперь не в чести, разве что в больших семьях… У нас же в доме экономка я, и, боюсь, даже в большей мере, чем секретарь. — Она криво усмехнулась.
— Так, значит, экономка вы? — Пуаро задумчиво посмотрел на нее.
Нет, он не мог представить себе, как мисс Бруис пишет шантажирующее письмо. Просто анонимное — это другое дело. Он знал, что анонимные письма пишут именно такие, как она, женщины солидные, вполне добропорядочные.
— Как фамилия вашего дворецкого? — поинтересовался Пуаро.
— Хендон, — с некоторым удивлением ответила мисс Бруис.
Пуаро поспешил объяснить:
— Мне кажется, я с ним где-то уже встречался.
— Вполне возможно, — ответила мисс Бруис. — Эти люди, похоже, не задерживаются на одном месте больше четырех месяцев. Скоро в Англии уже не останется домов, где они могли бы предложить свои услуги — ведь теперь очень немногие могут себе позволить держать дворецкого и повара.
Они вошли в гостиную, где сэр Джордж, облаченный в смокинг (чувствовалось, что этот вид одежды пока ему непривычен), потчевал гостей хересом. Миссис Оливер в атласе стального цвета была похожа на устаревший военный корабль. Леди Стаббс склонила свою гладкую черную головку над журналом мод.
Алек и Салли Легг что-то увлеченно обсуждали с Уорбуртоном.
— Нам предстоит тяжелый вечер, — говорил Джим Уорбуртон. — Никакого бриджа. Все за работу. Нужно написать еще много объявлений и большую афишу для предсказательницы судеб. Как мы ее назовем? Мадам Зулейкой? Эсмеральдой? Или цыганкой Ли — цыганской королевой?
— Лучше что-нибудь восточное, — сказала Салли. — В сельской местности цыган на дух не переносят. Зулейка… Звучит отлично. У меня есть с собой краски, и я думаю, Майкл может украсить афишу извивающейся змеей.
— А может, лучше Клеопатра, чем Зулейка?
В дверях появился Хендон:
— Обед подан, миледи.
Все потянулись в столовую, где на длинном столе мерцали свечи — на стенах заплясали причудливы тени.
Уорбуртон и Алек Легг сели по обе стороны от хозяйки. Пуаро — между миссис Оливер и мисс Бруис. Мисс Бруис принимала самое живое участие в общем разговоре, касавшемся, естественно, последних приготовлений к предстоящей игре.
Миссис Оливер думала о чем-то своем и в основном молчала.
Наконец она решила, что и ей пора что-то сказать, и, повернувшись к Пуаро, томным голосом произнесла:
— Не обращайте на меня внимания, я просто вспоминаю, не забыла ли чего.
Сэр Джордж весело расхохотался.
— Ошибки неизбежны, не так ли? — спросил он.
— Вы правы, — вздохнула миссис Оливер. — Всегда что-нибудь потом выплывает, причем когда книжку уже напечатали. Это бывает так ужасно! — На ее лице появилось страдальческое выражение. Она еще раз вздохнула. — И что самое удивительное: почти никто этой ошибки не замечает. Я начинаю себя уговаривать: «Конечно, повар всегда заметит, что две котлеты не съедены. Но больше никто об этом и не подумает».
— Вы меня заинтриговали, — откликнулся Майкл Уэйман с другого конца стола. — Загадка второй котлеты! И, пожалуйста, не надо ничего объяснять. Я поразмыслю над этим вечером в ванне.
Миссис Оливер рассеянно улыбнулась ему и снова погрузилась в свои заботы.
Леди Стаббс тоже молчала. И все чаще зевала. Уорбуртон, Алек Легг и мисс Бруис разговаривали, не обращая на нее внимания. Когда вышли из столовой, леди Стаббс остановилась у лестницы.
— Я иду спать, — заявила она. — Я очень хочу спать.
— Ой, леди Стаббс! — воскликнула мисс Бруис. — Нам еще столько нужно сделать! Мы думали, что вы нам поможете.
— Да, я знаю. Но я иду спать.
Она была похожа на добившегося своего маленького ребенка. Тут из столовой как раз вышел сэр Джордж.
— Я устала, Джордж. Я иду спать. Ты не возражаешь? — кротко спросила она.
Он подошел к ней и ласково погладил по плечу.
— Да, тебе лучше лечь пораньше, Хэтти. Завтра тебе надо быть полной сил.
Он поцеловал ее, и она стала подниматься по лестнице, помахав всем на прощанье рукой и крикнув:
— Спокойной ночи!
Сэр Джордж улыбнулся ей. Мисс Бруис громко вздохнула и резко отвернулась.
— Идемте! — сказала она с наигранной бодростью. — Нам надо работать.
Каждый принялся за свое дело. Однако, поскольку мисс Бруис не могла быть повсюду одновременно, скоро появились дезертиры. Майкл Уэйман, украсив афишу великолепным свирепым змеем и написав: «Мадам Зулейка предскажет вам судьбу», потихоньку удалился. Алек Легг, выполнив для виду какое-то пустячное задание, заявил, что идет делать замеры для игры в кольца, и больше уже не появлялся. Женщины, как водится, работали энергично и добросовестно. Эркюль Пуаро последовал примеру хозяйки и рано улегся спать.
3К завтраку Пуаро спустился в половине десятого. Завтрак был сервирован по-довоенному. Несколько горячих блюд на электромармите. Сэр Джордж подкреплялся по-английски плотно: яичница, бекон и почки. Миссис Оливер и мисс Бруис выбрали то же самое, только в несколько иных пропорциях. Майкл Уэйман съел целую тарелку холодной ветчины. Только леди Стаббс пренебрегла мясными блюдами, она похрустывала тоненьким тостом, запивая его черным кофе. На ней была широкая бледно-розовая шляпа, которая за утренним столом казалась совершенно нелепой.
Только что прибыла почта, и перед мисс Бруис высилась огромная пачка писем, которую она быстро раскладывала по отдельным стопкам. Письма для сэра Джорджа с пометкой «лично» она передавала ему. Остальные вскрывала сама и сортировала.
Для леди Стаббс было три письма. Два оказались со счетами, и она отбросила их в сторону. Вскрыв третье, она вдруг вскрикнула:
