Агата Кристи - Хикори, дикори, док...
А Патрисия продолжала:
— Мне действительно неприятно, что Бесс, ну.., мисс Джонстон так пострадала. По-моему, зеленые чернила взяли специально, чтобы подозрение пало на Найджела. Но уверяю вас, мосье Пуаро, Найджел никогда не сделал бы ничего подобного!
— А! — Пуаро взглянул на нее с интересом. Она покраснела и оживилась.
— Найджела непросто понять, — откровенно сказала она. — Ведь у него было трудное детство.
— Моn Dieu, опять та же песня!
— Простите, что вы сказали?
— Нет-нет, ничего. Так вы говорили…
— О Найджеле. С ним нелегко ладить. Он совершенно не признает авторитетов. Он умен, да, да, на редкость.., но порою он ведет себя не очень правильно. Он любит насмешничать. И слишком высокомерен, чтобы оправдываться или выгораживать себя. Даже если его все будут подозревать в том, что это он залил чернилами конспекты, он не станет оправдываться, а просто скажет: «Пусть думают, если им хочется». А это страшно глупо.
— Вы давно его знаете?
— Нет, примерно год. Мы познакомились во время поездки по замкам Луары. Он заболел гриппом, а потом началось воспаление легких, и я его выхаживала. У него очень слабое здоровье, и он совсем себя не бережет. Он такой независимый, но в каких-то вопросах — сущий младенец, которому нужна нянька.
Пуаро вздохнул. Он вдруг страшно устал от всех этих любовных историй… Сначала Силия, глядевшая на Колина преданными собачьими глазами. А теперь Патрисия, этакая безгрешная мадонна. Конечно, без любви жить нельзя; молодые люди должны выбирать своих суженых, но он, Пуаро, к счастью, уже далек от этого.
Он встал:
— Вы позволите мне, мадемуазель, взять ваше кольцо? Завтра я его обязательно верну.
— Конечно, возьмите, — чуть удивленно ответила Патрисия.
— Вы очень любезны. И прошу вас, мадемуазель, будьте осторожны.
— Осторожна? Но почему?
— Если бы я знал! — сказал Эркюль Пуаро. Он был по-прежнему встревожен.
Глава 6
Следующий день миссис Хаббард прожила как в кошмарном сне.
Утром, когда она встала, у нее было такое ощущение, будто гора с плеч свалилась. Снедавшие ее сомнения по поводу недавних событий наконец рассеялись. Во всем оказалась виновата глупая девчонка и эти ее по-современному дикие выходки, которые миссис Хаббард просто не выносила. Но отныне в доме вновь воцарится порядок.
Однако, спустившись в благодушном настроении к завтраку, миссис Хаббард поняла, что ее едва обретенное спокойствие вновь под угрозой. Студенты словно сговорились и вели себя в то утро просто из рук вон плохо; правда, каждый на свой лад.
Мистер Чандра Лал, потрясенный диверсией в комнате Элизабет, впал в обличительный раж.
— Притеснение, — кипятился он, — это явное притеснение со стороны европейцев! Они презирают людей других рас, они полны предрассудков. Случай с Элизабет — типичнейшее проявление расизма.
— Успокойтесь, мистер Лал, — одернула индийца миссис Хаббард. — Ваши обвинения необоснованны. Никому не известно, кто это сделал и по какой причине.
— Разве, миссис Хаббард? А я думал, что Силия пришла к вам и покаялась, — удивилась Джин Томлинсон. — Я так обрадовалась, узнав об этом! Мы должны быть к ней милосердны.
— Наша милосердная Джин! — зло воскликнула Вэлери Хобхауз.
— По-моему, тут глупо ехидничать.
— «Покаялась!» — передразнил Найджел, дернув плечами. — Мерзейшее слово.
— Не понимаю, почему оно тебе не нравится. Оно в ходу среди членов Оксфордской общины[11], и…
— Что ты городишь? Неужели ты решила попотчевать нас на завтрак Оксфордской общиной?
— Что происходит, ма? Неужели Силия действительно все это стащила? Значит, она поэтому не вышла сегодня к завтраку?
— Я не понимаю, пожалуйста, — сказал Акибомбо. Но ввести его в курс дела никто не удосужился. Всем не терпелось высказать свое мнение.
— Бедняжка, — гнул свою линию Лен Бейтсон. — Она что, сидела без денег?
— А знаете, я ничуть не удивилась, — с расстановкой сказала Салли. — Я все время подозревала…
— Но неужели Силия залила мои конспекты? — с сомнением спросила Элизабет Джонстон. — Удивительно, просто не верится.
— Силия не прикасалась к вашим конспектам, — отрезала миссис Хаббард. — И прошу вас немедленно прекратить дискуссию. Я собиралась рассказать вам обо всем попозже, но…
— Но Джин вчера вечером подслушала ваш разговор, — сказала Вэлери.
— Я не подслушивала. Просто я случайно…
— Да говори уж начистоту, Бесс, — перебил ее Найджел. — Ты прекрасно знаешь, кто пролил чернила. Я, сказал Найджел-злодей, из бутылки зеленой своей я пролил чернила!
— Это не он! Найджел, ну чего ты валяешь дурака?
— Я благороден и выгораживаю тебя, Пат. Не ты ли вчера утром просила у меня чернила?
— Я не понимаю, пожалуйста, — вновь произнес Акибомбо.
— А тебе и не нужно понимать, — ответила Салли. — На твоем месте я бы сидела и помалкивала.
Мистер Чандра Лал подскочил как ужаленный:
— А потом вы спрашиваете, почему в мире царит насилие? И почему Египет претендует на Суэцкий канал?
— Черт побери! — заорал Найджел и грохнул чашкой о блюдце. — Сперва Оксфордская община, теперь политика! Не дают спокойно позавтракать! Я ухожу.
Он яростно отшвырнул стул и вылетел из комнаты.
— На улице холодно, ветер! Надень пальто! — кинулась вслед за ним Патрисия.
— Кудах-ах-тах! — передразнила Вэлери. — Ну, захлопала крылышками!
Француженка Женевьев, еще недостаточно хорошо знавшая английский, чтобы понимать такой бурный речевой поток, внимательно слушала Рене, который переводил ей на ухо, о чем говорят за столом. Внезапно она закричала срывающимся голосом:
— Comment done? C'est cette petite qui m'a vole mon compact? Ah, par example! J'irai a police. Je ne supporterai pas une pareille…[12]
Колин Макнабб уже давно пытался вставить свое веское слово, но его глубокий роскошный бас утонул в женском визге. Тогда он перестал церемониться и со всего размаху стукнул кулаком по столу, да так, что тут же воцарилось молчание. Вазочка с мармеладом слетела со стола и разбилась.
— Замолчите вы наконец и дайте сказать мне! В жизни не встречал такого вопиющего невежества и злобы! Вы хотя бы чуточку разбираетесь в психологии? Поверьте, девушка не виновата. Она переживала тяжелый эмоциональный кризис, и мы должны быть крайне деликатны и внимательны к ней, иначе она останется калекой на всю жизнь. Я вас предупреждаю: крайне бережно.., именно это ей сейчас необходимо.
— Постой-постой, — зазвенел уверенный голосок Джин. — Я с тобой, конечно, согласна, к ней надо быть снисходительней, но все равно — мы же не можем ей потакать! Я хочу сказать, потакать воровству!
— Воровству! — повторил Колин. — Но это не воровство. Черт побери, меня от вас тошнит.., от всех.
— Интересная пациентка, да, Колин? — усмехнулась Вэлери.
— Для исследователя, интересующегося проблемами нестандартного мышления, — безусловно.
— Конечно, у меня она ничего не украла, — начала Джин, — но я думаю…
— У тебя-то она, естественно, ничего не взяла, — сурово оборвал ее Колин. — Но вряд ли бы ты обрадовалась, узнав почему.
— Не понимаю, о чем ты…
— Да брось, Джин, — сказал Лен Бейтсон. — Хватит пререкаться. Мы с тобой опаздываем.
Они ушли.
— Скажи Силии, пусть не вешает носа, — бросил Лен через плечо Колину.
— Я хочу выразить официальный протест, — заявил мистер Чандра Дал. — У меня украли борную кислоту, крайне необходимую для моих глаз, воспаляющихся от переутомления.
— Вы тоже опоздаете, мистер Лал, — одернула его миссис Хаббард.
— Мой преподаватель сам не отличается пунктуальностью, — мрачно ответил мистер Чандра Лал, но пошел к двери. — И потом, он ведет себя неразумно и некорректно, когда я задаю ему глубоко научные вопросы…
— Mais il faut qu'elle me Ie rende, compact[13], — сказала Женевьев.
— Вы должны говорить по-английски, Женевьев. Вы никогда не выучите язык, если из-за подобных пустяков, будете переходить на французский. Кстати, вы обедали в это воскресенье в общежитии и не заплатили мне.
— Ах, я оставила кошелек в комнате. Я заплачу вечером… Viens, Rene, nous serons en retard.[14]
— Пожалуйста, — взмолился Акибомбо, растерянно глядя вокруг, — я не понимаю.
— Пойдем, Акибомбо, — сказала Салли. — Я тебе все объясню по дороге в институт.
Она ободряюще кивнула миссис Хаббард и увела с собой сбитого с толку Акибомбо.
— О Боже! — глубоко вздохнула миссис Хаббард. — И черт меня дернул пойти на эту работу!
Вэлери, единственная, кто оставался в комнате, дружески улыбнулась ей.
— Не переживайте, мама Хаббард, — сказала она. — У ребят нервы на взводе, но, к счастью, все выяснилось.
— Надо сказать, я была просто потрясена.
— Чем? Что этим занималась Силия?
— Да. А вас это не удивило?
— Да нет, в общем-то это было очевидно, — как-то рассеянно ответила Вэлери.
