Лео Брюс - Дело для трех детективов
Наконец все решили ложиться спать. Но когда мы встали, ожидая, что кто-нибудь выйдет первым, молодой Стрикленд сказал Алеку Норрису довольно бестактную вещь:
— Ну, кажется уже можно считать доказанным, что ваша теория об убийствах неправильна.
Я уже и забыл о той беседе за коктейлями. Воспоминание заставило меня вздрогнуть. Но эффект от замечания, сделанного Норрису, оказался довольно неожиданным.
— Да, — истерично вскричал он высоким пронзительным голосом, — я был неправ! — И начал смеяться, сначала тихо, а потом всё громче и выше, пока Уильям, который стоял рядом с ним, не ударил его по лицу.
Норрис сразу же успокоился.
— Простите, — сказал он.
— И меня простите, — сказал Уильямс, — но это единственный способ остановить истерику. Не мог позволить, чтобы вы перебудили весь дом. Уже давно за полночь.
ГЛАВА 5
На следующее утро, когда было еще довольно рано, начали прибывать те неутомимо блестящие частные сыщики, которые, похоже, всегда оказываются рядом, когда совершено убийство. Я немного знал их привычки и потому сразу догадался, что могло привести их сюда. Один, вероятно, просто случайно оказался в этом районе, другой был приятелем доктора Тейта, а третий, возможно уже был приглашён ранее Терстоном погостить у них в доме. Во всяком случае, вскоре дом, казалось, просто наполнился ими — ползающими по полу, рассматривающими через лупу окрашенные поверхности и задающими слугам самые неожиданные вопросы.
Первым на сцену вышел лорд Плимсолл. Он вылез из первого «Роллс-Ройса» — всего их было три: во втором ехал его слуга, имя которого, как я впоследствии узнал, было Баттерфилд, а в третьем прибыла масса фотографического оборудования. Я в это время оказался около парадной двери и услышал, как лорд обратился к своему слуге. Я был сначала несколько поражён его речью, поскольку вспомнил слышанный в каком-то кабаре диалог двух артистов, изображавших ковбоев. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что для лорда Плимсолла это естественная манера разговаривать. Вручив мне превосходную сигару, он предложил «расколоться» и всё рассказать. Говорил я долго. Я подробно поведал ему о невероятной тайне, которую предстояло раскрыть, и о неразрешимой проблеме исчезновения убийцы. Когда я закончил, лорд Плимсолл вздохнул.
— Ещё одно дело о запертой комнате, — заметил он с ощутимой скукой. — А я-то надеялся, что увижу что-то новенькое, а?
Затем он вошёл в гостиную и огляделся.
— Так вы говорите, что это произошло в комнате, которая расположена над этой? Полагаю, никаких следов снаружи?
— Нет, — сказал я, внутренне радуясь, что вчера вечером проявил достаточно сообразительности, чтобы поискать их. Затем я привёл Плимсолла на арену моих поисков. Он мельком взглянул на разбитую лампочку, отметил место, где я нашёл нож, затем отошёл назад и поглядел вверх — на окно. После этого сыщик-аристократ наклонился, чтобы исследовать клумбу, не потревожив, однако, стрелки своих элегантных брюк. Наконец он снова отступил назад и остался стоять неподвижно, уставившись на окна над собой.
Пока молодой человек занимался осмотром, я изучал его. Я впервые услышал о лорде Плимсолле приблизительно десять лет назад и был удивлён, обнаружив, что он, казалось, не стал старше. Но, возможно, среди других тайн, которые ему удалось раскрыть, был и секрет вечной молодости. Длина его подбородка, как и большинство других его черт, была чрезмерной. Но мне он понравился, потому что с того момента, как он вошёл в дом, несколько мрачная атмосфера предыдущего вечера рассеялась. Весёлый и любознательный характер Плимсолла, казалось, отвлекал от болезненно неотступного ужаса смерти Мэри Терстон и побуждал в каждом, будь то пострадавший или преступник, радостное энергичное любопытство.
Я просто знаю по себе, что едва я встретил лорда Саймона, я перестал вспоминать тот ужасный момент, когда мы впервые заглянули в спальню, — я даже забыл о грусти, приличествующей трауру. Я оказался полностью поглощён захватывающей тайной, которая противостояла нам. И я понял, что это справедливо для большинства людей, глубоко связанных с убийством, которое расследует первоклассный частный детектив или криминалист.
— Итак, о каких из этих окон вы говорили? — спросил лорд Саймон, когда закончил мурлыкать какую-то мелодию.
Я объяснил ему как можно подробнее всё то, что было чётко видно на приложенном плане, поскольку мы с Уильямсом уже выяснили назначение верхних комнат.
— Так вы говорите, это была ветреная ночь? — задумчиво спросил он, когда я закончил.
— Да. Определённо.
— И вы могли слышать ветер, когда были в гостиной?
— Ну, да. Все эти деревья вокруг дома...
— Именно. И когда вы стояли у двери комнаты, наблюдая, как Уильямс проводит обыск?
— Теперь, когда я об этом подумал, да.
— Хорошо. Давайте пройдём наверх.
Мы пошли по направлению к парадной двери, но лорд Саймон немного задержался, чтобы переговорить со своим слугой.
— Баттерфилд, — обратился он к нему немного извиняющимся тоном.
— Да, милорд, — ответил Баттерфилд, конечно же, очень учтиво.
— Сделайте несколько фотографий. И позвоните вдовствующей герцогине и королеве-матери: передайте, что я не смогу быть на обеде ни у одной из них.
— Очень хорошо, милорд.
— О, и… Баттерфилд?
— Да, милорд?
— У нас в автомобиле есть коньяк «Наполеон»?
— Да, милорд.
— Превосходно.
Мы вновь вошли в дом и начали подъём наверх. Я решил находиться рядом с лордом Саймоном, пока он ведёт расследование. Его беззаботная манера, которая, очевидно, скрывала большую проницательность, чрезвычайно меня заинтересовала. Я задавался вопросом, какие открытия сделает он в роковой спальне, что он сможет найти такого, что пропустили мы. Но, когда мы достигли нужной двери, он неожиданно остановился.
— Вот эта комната, — сказал я.
— Что за комната?
— Комната, где всё произошло.
— В самом деле? Давайте поднимемся ещё немного. — Я понял, что, имея дело с детективами, лучше ничему не удивляться, и стал показывать дорогу на следующий этаж. Кладовка, куда мы вошли сначала, наполнила лорда Саймона энтузиазмом.
— Люблю эти старые чуланы, — заметил он. — А вы нет? Никогда не знаешь, с чем можно столкнуться, когда начинаешь рыться в таких местах.
Лорд Саймон обвел взглядом комнату. Смотреть там было не на что: несколько старых сундуков, пара ржавых коньков, ряд слегка заплесневелых ботинок да изъеденный молью коврик из леопарда.
— Очаровательно, — сказал Плимсолл и прошёл к окну. Его центральный брус занял внимание лорда значительно дольше, чем я мог понять, и он вяло проследил взглядом от него до перекладин, расположенных выше.
