Раймонд Чэндлер - Кровавый ветер
— Вы должны понимать, что я не могу относиться к этому серьезно, — сказал он.
Флаэрти кивнул. Ему был знаком такой тип людей — надменных богачей, имеющих в обществе большой вес. Поди пойми, что скрывается за их поведением.
Банкир же, не повышая голоса, заговорил быстрее:
— Первое письмо я получил две недели назад. С того времени они стали приходить с перерывом в два-три дня. Конечно, я не придавал им никакого значения — люди моей профессии постоянно получают подобные письма. В основном это пустые угрозы, но вчера мне позвонили прямо сюда, в мою контору, вот тогда-то я и решил обратиться в полицию. За помощью профессионалов, так сказать, — он выдавил слабую улыбку, еле разжав губы.
Флаэрти кивнул.
— Правильно поступили, — сказал он. — У вас остались эти письма?
Дивайн слегка повернулся в кресле и нажал на одну из белых кнопочек рядом с собой.
— Зачем они мне? Если, конечно, их не сохранил Барретт, мой секретарь. Но я и представить не мог…
Высокий мужчина с серыми глазами, в сером костюме, с каштановыми волосами с проседью бесшумно проскользнул в кабинет. Он слегка кивнул Флаэрти, глядя как будто мимо него.
— Нет, — ответил он, когда Дивайн повторил свой вопрос. — Прошу меня простить, но я отправил их прямиком в мусорную корзину — самое подходящее место для таких писулек. Мне и в голову не пришло, что они могут понадобиться.
Лицо Флаэрти приобрело кислое выражение. «Сноб», — подумал он.
— Вам было бы лучше их сохранить. Иногда из таких бумажек можно много чего узнать. Мой вам совет на будущее — больше их не выбрасывайте. — Он повернулся к Дивайну: — А что это был за телефонный звонок?
— Позвонили около полудня. Когда я снял трубку, мне показалось, что на том конце провода разговаривали два человека. Но я не мог разобрать их слов, потому что они говорили не в саму трубку. Ах да, кажется, я услышал что-то вроде «Джинджер» или «Джиггер». Я решил, что это имя одного из них. Когда я произнес: «Алло», — один из них сказал: «Мы не шутим. Деньги должны быть в четверг, в полдень, и никаких звонков в полицию. Если вы готовы заплатить, размещайте объявление в „Морнинг Геральд“. Оно должно быть адресовано человеку по имени Чарли. Мы вам сообщим, что делать дальше». А потом повесили трубку.
— Это все? — поинтересовался Флаэрти. Когда банкир утвердительно кивнул, он встал и взял шляпу. — Ничего не предпринимайте, пока я с вами не свяжусь. Я позвоню позже сегодня вечером. Может быть, чтобы выйти на них, нам действительно придется дать объявление в утренней газете. Сейчас вам не о чем волноваться.
Дивайн нервно улыбнулся и быстро облизнул губы.
— Я, конечно, не боюсь и не намерен отдавать им свои деньги. Им не запугать меня, как мелкого лавочника. Я вверяю дело вам, мистер, э-э-э, Флаэрти.
Флаэрти услышал это «э-э-э», когда уже направлялся к выходу, и оно его насторожило. Он закрыл за собой дверь и, пройдя через внешние офисы «Первого коммерческого банка», вышел на улицу.
Стоял теплый сентябрьский вечер, улицы были исчерчены четкими тенями. Он украдкой огляделся по сторонам. Ну и дельце ему досталось. Но тут уж ничего не попишешь.
Отдав свой отчет в управление и уже спускаясь по лестнице, Флаэрти столкнулся с Майком Мартином, который как раз шел наверх. Майк, несмотря на появившееся брюшко, производил мощное впечатление. Он был крепко сбит, к тому же являлся обладателем грубого, хриплого голоса и пудовых кулаков. Рядом с молодым, поджарым Флаэрти Майк выглядел как жирный мопс, оказавшийся подле гончей.
Флаэрти схватил Майка под руку и увлек его в нишу рядом с лифтом.
— Слушай, Майк, ты появился очень кстати. Тебя назначили мне в напарники по делу о вымогательстве. Приказ шефа.
— А шеф не дурак, — отозвался Майк. — Сразу видно, ему хочется, чтоб за работу взялся человек с мозгами.
— Именно, — кивнул Флаэрти. — Ну а ты хотя бы опыту немножко наберешься. Заявление подал Конрад Дивайн, директор «Коммерческого банка».
Майк извлек сигарету из пачки, которую протянул ему Флаэрти, затянулся и медленно выпустил струйку дыма.
— Дивайн, говоришь? С ним они маху дали. Говорят, «Коммерческий» со дня на день лопнет.
— Думаешь, у других банков дела обстоят лучше? — проворчал Флаэрти. — Одним словом, вчера ему позвонили. Он говорит, что расслышал имя, нечто вроде «Джиггер».
Майк с задумчивым видом сплюнул в угол:
— Джиггер? Может, Джиггер Бернс? Он уже давно ведет себя тише воды, ниже травы. Да и вообще такими делами не занимается.
— Вот и я о том же, — согласился Флаэрти. — На Джиггера непохоже. Хотя сейчас такие времена — пойдешь на всякое.
— Давай-ка подумаем, — протянул Майк. — Джиггер у нас бомбит сейфы, работает со взрывчаткой, — широко раскрыв глаза, он уставился на Флаэрти невидящим взглядом. — Вечером в понедельник повстречался я с ним в баре «У Джо». Время было семь сорок шесть. Синий пиджак, белые брюки, желтые перчатки… — Майк в восхищении замолчал. — Желтые перчатки! Ты только подумай! Моя мне такие подарила на прошлое Рождество, но черт меня подери, если я смогу их когда-нибудь надеть. Пришлось соврать, что они потерялись… Так вот, он разговаривал с Джонни Греком.
— Погоди, — перебил Флаэрти. — Ты никогда не говорил о его дружке. Что у тебя на Джонни Грека?
— Крепкий орешек, — снова сплюнул Майк. — Тридцать пять лет, рост пять футов восемь дюймов, вес сто шестьдесят фунтов, глаза И волосы темного цвета, на правой брови — шрам. Два раза привлекался за разбой, один раз за убийство, но в убийстве его признали невиновным — за отсутствием свидетелей.
— А вот он вполне подходит, — кивнул Флаэрти. — Дэвис его на прошлой неделе взял, но пришлось отпустить по решению суда. Джонни крутит шашни с одной полячкой в «Эспланаде». Можем сегодня вечерком наведаться туда к нему в гости.
Майк кинул взгляд на часы:
— Сейчас, считай, девять. У моей сегодня гости, так что мне надо домой.
— Давай беги, — с горечью в голосе произнес Флаэрти. — Вот она, семейная жизнь, — фартучки да слюнявчики. Бьюсь об заклад, небесно-голубое кухонное полотенце, расстеленное на твоем пузе, будет смотреться просто обворожительно. Вы так чисто моете посуду, мистер Мартин! И как же у вас это получается?
— Попомни мое слово, Флаэрти, — нахмурился Майк. — Когда-нибудь я порву тебя, как тряпку.
Длинная вертикальная вывеска отбрасывала на тротуар пятно грязновато-желтого цвета. Быстро вспыхивали и гасли буквы «Эспланада. Танцы. 25 центов». Грязные двустворчатые двери вели в залу, откуда на верхний этаж поднимались ступеньки, покрытые истертым ковром. Когда Флаэрти, входящий в залу, остановился придержать дверь Майку Мартину, в уши полицейским ударила громкая музыка, которую перекрывал гомон голосов, перемежавшийся взрывами смеха.
