Эрл Гарднер - Попробуйте отшутится!
Заметив выражение испуга на моем лице, она сказала:
— О, не беспокоитесь, мистер Дженкинс. Все в порядке. Можно подружиться с любой собакой, если перед тем, как погладить ее, дашь ей понюхать кончики пальцев. Собаки все воспринимают на нюх, и им не нравится, когда кто-нибудь незнакомый лезет к ним.
Впрочем, то же самое можно отнести и к людям. Стоит им убедиться, что вы их друг, и тогда совсем другое дело. По запаху рук собака может даже читать ваши мысли. Правда, песик?
Я предложил ей сесть:
— Как его зовут?
— Бобо.
Она рассмеялась низким серебристым смехом:
— Какое славное имя! Ты хороший пес, Бобо.
С этими словами она ласково похлопала его по голове, в ответ он вильнул хвостом. Потом она опустилась на стул, а Бобо уселся возле меня, глядя на девушку.
Она вздохнула, откинулась на спинку стула, положила ногу на ногу и, глядя из-под полей шляпки, после недолгого колебания произнесла:
— Меня зовут Элен Чэдвик.
Я встал и поклонился:
— А вы, мисс Чэдвик, похоже, уже знаете мое имя. Эд Дженкинс всегда к вашим услугам. Буду рад помочь вам.
Чем могу быть полезен?
Она смотрела на меня с минуту, потом улыбнулась:
— Если вы действительно хотите помочь мне, то должны сегодня же жениться на мне.
Ох уж эти мне девицы! Никогда не знаешь, чего от них ожидать. Я-то думал, здесь будет море слез, истерики, протесты и заверения, что никогда в жизни она не уступит требованиям Германа, думал, она будет просить у меня совета, как заставить Германа оставить ее в покое, и все такое прочее. И вот она сидит передо мною, и, когда я, отдавая дань вежливости, задаю ей вопрос:
«Чем могу быть полезен?» — она невозмутимо отвечает, что я должен жениться на ней прямо сегодня. А я-то, наивный человек, ждал криков, рыданий, объяснений, обвинений в шантаже…
Да, поначалу она, сама того не ведая, выбила у меня почву из-под ног. Глупо похлопав глазами, я все же спохватился и небрежно поинтересовался:
— И в котором часу вы предполагаете сделать это, мисс Чэдвик?
Она глянула на наручные часики:
— О, думаю, часа в четыре получим разрешение, скажем, в пять брак будет зарегистрирован, а потом можно пообедать и ехать к Герману.
Я представил себе эту картину:
— Это Герман велел вам явиться ко мне?
Она отрицательно покачала головой:
— Нет, я сама. Хотя Герман, как вам, должно быть, известно, настаивал, чтобы мы поженились. Что я могу поделать? Он поставил меня в такое положение, что я вынуждена выполнять его требования — не ради себя, а ради матери. Сегодня утром он высказал опасение, что вы откажетесь от его предложения, и тогда у меня не останется выхода. Конечно, я тут же поспешила к вам.
Может быть, вы все же передумаете и согласитесь? Адрес мне дал Герман, я сама попросила его об этом. Разумеется, он догадался, зачем мне ваш адрес, но ничего не сказал.
Чувствовалось, хитрости Герману не занимать. Он предусмотрительно сообщил девушке, что я якобы не желаю принимать участие в игре, подразумевалось, что тем самым спасение утопающих стало делом рук самих утопающих.
Мне не верилось, что девушка и впрямь смотрит на этот брак с таким безразличием, в особенности после того, как я видел ее в кабинете Германа, и я решил поубавить ей этой нарочитой легкомысленности.
— Итак, вы действительно хотите, чтобы этот брак был заключен?
Она ответила мне открытой мальчишеской улыбкой:
— Господи! Да как вы можете спрашивать?! А зачем же, по-вашему, я пришла сюда? Как все девушки, я мечтала о настоящей свадьбе: с венчанием в церкви, со множеством гостей. — В голосе ее послышались тоскливые нотки. — И, конечно, я никак не предполагала, что мне достанется жених, который начнет артачиться. Вот я и примчалась сюда, чтобы уговорить вас.
Я понял, что она обошла меня. Наклонившись вперед, я сказал:
— Послушайте, мисс Чэдвик…
Она подняла руку:
— О, Эд, зовите меня просто Элен. Если учесть, что к вечеру мы будем мужем и женой, обращение по фамилии звучит несколько неестественно.
— Ну хорошо, Элен. Почему вы все-таки настаиваете на этой женитьбе?
Она посмотрела мне в глаза:
— Ну, по самым разным причинам. Одни из них настолько личные, что вряд ли могут быть вам интересны.
А остальные вполне обычные: любовь и всякое такое, а во-вторых, мне нравится ваша собака. Человек, подобравший такую собаку, не может быть плохим. Знаете, я кое-что понимаю в собаках. Правда, Бобо? Подойди ко мне, хороший песик.
И пес подошел к ней. Я бы ни за что не поверил, если бы не увидел это собственными глазами.
Она наклонилась к нему и ласково похлопала по голове. Я разглядывал сверху ее шляпку и тонкую длинную руку. Да, это была настоящая маленькая леди. И тут, в луче света, пробившемся через окно, я увидел слезинку, которая упала на голову собаки. Продолжая гладить собаку, девушка как бы невзначай смахнула ее рукой, и если бы я не наблюдал так внимательно, то, скорее всего, вообще ничего бы не заметил.
— Элен, а вы понимаете, к чему приведет эта женитьба? Вы же знаете, что Герман самый настоящий мошенник и проходимец. Завлекая всех в это грязное дело, он не испытывал никаких угрызений совести. Выйдя за меня замуж, вы разрушите свою жизнь. Конечно, можно добиться развода, признать брак недействительным и все такое прочее, но ваша жизнь будет поломана.
Не поднимая головы, она продолжала гладить собаку:
— О, все не так уж плохо. Разводы сейчас в моде. Я молода и — как это там говорили раньше — мое сердце не принадлежит никому. Я свободна, как вольная пташка. И потом, я не могу не думать о матери. Ведь она не вынесет, если… Нет, я просто не могу сидеть сложа руки и ждать, когда этот ужасный человек, Герман, выполнит свое обещание. Этим он просто убьет мою мать и уничтожит доброе имя отца. Ведь теперь он не сможет постоять за себя и опровергнуть всю эту грязную ложь.
Я задумался. Конечно, Герман без колебаний пустит в дело эти расписки, чтобы запятнать память Х. Болтона Чэдвика и довести до смерти его вдову. Разве я не видел властную безжалостность, когда на короткое мгновение с него слетела маска и он предстал в своем истинном обличье? Этот человек не остановится ни перед чем.
Тогда я обратился к ней по-отечески, стараясь говорить как можно мягче:
— Послушайте, Элен, я не собираюсь жениться на вас.
Лучше вам обратиться к хорошему адвокату, рассказать ему все и послушать, что он скажет. — Тут она наконец посмотрела на меня, успев спрятать слезы. Глаза ее были чуть влажными, но по-прежнему чистыми и ясными.
— Спасибо за совет, Эд, — просто сказала она. — Я была у папиного адвоката, и он, похоже, уже знает о той дубине, которую занес над моей головой Герман.
