Стюарт Палмер - Загадка персидского кота
— Пассажиров просят в салон, — кричал служитель, обходя каюты.
Мисс Уизерс выглянула в люк и увидела, что маленький черный катер приближался к ним по реке. Все хотели знать, пустят ли их на берег. Эконом уверял, что таможни закрываются в шесть часов вечера и открываются только утром.
— Зачем же тогда мы здесь? — спросила достопочтенная Эмилия.
Никто не мог ей ответить.
На палубе послышались голоса, и в салон вошел капитан Эверет в со провождении своего помощника Дженкинса и высокого грузного человека в котелке и желтой куртке военного покроя.
Несмотря на благодушное невинное лицо и светло-белокурые волосы этого человека, мисс Гильдегарда Уизерс сразу поняла, что она имеет перед собою детектива из бюро уголовного розыска. Она угадала это по бледно-карим глазам, которые взглядывали раз, и уже все знали.
Все трое прошли в курительную комнату. Настало молчание.
— Я английская гражданка, — начала достопочтенная Эмилия и умолкла.
Все нервничали и никому не хотелось разговаривать. Замолчал даже ужасный Джеральд. Энди Тодд делал вид, что читает.
Наконец, занавеска курительной комнаты распахнулась, и капитан Эверет выглянул в салон. Он сделал знак Питеру Ноэлю, стоявшему тут же в своей узкой форме, и что-то ему шепнул.
— Мисс Гильдегарда Уизерс, — выкрикнул Ноэль.
Мисс Уизерс вошла в комнату и увидела, что оба пароходных офицера сидят на диване, а детектив прямо смотрит на нее из-за столика для игры в бридж. Сесть ей никто не предложил.
— Это главный инспектор Каннон из Скотланд-Ярда, — сказал капитан Эверет. — Он хочет задать вам несколько вопросов.
Мисс Уизерс хотела заговорить, но детектив начал сам.
— Вы последний человек, видевший Розмери Фрезер? — спросил он, и начал записывать раньше, чем она закончила свой ответ. В течение пяти минут она отвечала на вопрос за вопросом и рассказала все, что она знала, но ничего из того, что она подозревала насчет исчезновения Розмери Фрезер.
— Благодарю вас, — сказал Каннон без особого интереса. Она вышла.
— Мисс Кандида Норинг, — вызвал Ноэль.
Кандида встала, потушила папиросу и прошла к занавеске с видом Жанны д-Арк, идущей на костер. Руки ее были засунуты в глубокие карманы жакета из верблюжьей шерсти, и ноги как будто не совсем твердо ее держали. На пороге она покачнулась около Ноэля, и он ободрительно улыбнулся. Улыбка затем мгновенно исчезла с его лица.
Мисс Уизерс увидела, что он оглядел все три выхода из комнаты. У каждого стоял пароходный офицер. Ноэль, нахмурился. Она спрашивала себя, не испортил ли ужас, выражавшийся на лице Кандиды, его невинное увлечение ролью церемониймейстера. Он поднес руку к жилетному карману и снова ее отдернул. Он поправил свой галстук и стал ждать.
Они ждали — бесконечное время. Лулу Хаммонд взглянула на своего мужа и, встретив его взгляд, отвернулась. Минуты тянулись бесконечно. Наконец, занавеска раздвинулась, и появилась Кандида. Все глаза устремились на нее, в поисках следов истерики. Но Кандида Норинг улыбалась. В ее руке тлела темная папироска.
Новая пауза — и на пороге показался капитан Эверет. Он сделал знак Питеру Ноэлю, но на этот раз не назвал никакого имени. И Ноэль вдруг понял. Он глубоко втянул в себя воздух и выпрямился. Потом он прошел через занавеску, и густые драпри замкнулись за ним. Мисс Уизерс подошла поближе к двери, но она ничего не могла расслышать.
В курительной комнате главный инспектор Каннон стоял спокойно, отложив свою записную книжку. Стояли также капитан и его помощники.
— Ну? — спросил Ноэль.
Детектив заговорил быстро, нараспев.
— Питер Ноэль, в виду сведений, представленных мне, мой долг арестовать вас за убийство Розмери Фрезер.
Красивое лицо Ноэля превратилось в маску недоумения и удивления. Рот его нелепо открылся и закрылся.
— Хотите вы сделать заявление? Мои долг предупредить вас, что вы не обязаны его делать и что оно может быть использовано против вас.
Питер Ноэль вдруг рассмеялся. Рука его была в кармане его синего форменного жакета, и, когда его смех перешел в припадок кашля, он закрыл рукою рот.
— Без таких штук! — крикнул Каннон. Его методический ум уже готовил заранее запись в книжку: «Арестованный пытался устранить вещественную улику, проглотив ее».
Ноэль улыбался. Он протянул руки за наручниками, — которых не оказалось.
— Я ничего не могу сказать, кроме того, что это совершеннейший вздор, — заявил он. — Ведите меня на берег, если так полагается, но кто-то набил ваши мозги ерундой. Если Розмери Фрезер была убита, я, во всяком случае, слышу об этом в первый раз!
Инспектор Каннон испытал известное беспокойство. Этот спокойный уверенный голос не подходил виновному или даже встревоженному человеку.
— У меня славный шанс предъявить иск за неосновательный арест, — сказал Ноэль. — Ну что же, действуйте.
Его быстро обыскали. Капитан Эверет нервничал, и Дженкинс шепотом протестовал:
— Я говорю вам, что он играл в кости с доктором.
Ноэль снова закашлялся, на этот раз более естественно. Он отстранил большие смуглые руки детектива.
— Погодите минутку, погодите минутку, — крикнул Ноэль.
— Без таких штук! — загремел Каннон. Он почувствовал, что арестованный навалился на него всей своей тяжестью. — Без подобных фокусов!
Но этот фокус Питера Ноэля оказался за пределами власти Скотланд-Ярда. Он схватился за занавеску и упал вперед. Женщины в салоне закричали, когда мертвец с лицом, искаженным, ужасом в удивлением, рухнул с порога в их среду.
ГЛАВА 4.
Шарф
Инспектор Каннон сидел в маленькой курительной комнате парохода. Он перелистывал страницы своей записной книжки и вздыхал. Перед ним стоял маленький седой человек с моржовыми усами; суперинтендант Харрингтон был в весьма неблагодушном настроении
— Это безобразие, — сказал он.
— Да, сэр, — согласился инспектор, который действительно так думал.
— Вы допустили, чтобы арестант при вас покончил с собой.
— Да, сэр.
— Если бы это случилось с кем-нибудь из ваших подчиненных, вы бы назвали его совершенным болваном.
— Да, сэр.
Харрингтон натянул зеленую фетровую шляпу на лоб и начал надевать перчатки. Инспектор немного просветлел.
— Так вы не возьмете на себя это дело, сэр?
— Взять его на себя? Конечно, нет. Я должен представить отчет начальству. Позвоните мне до восьми утра. Но это ваше дело, Каннон.
Суперинтендант уже был у занавески, когда Каннон заговорил.
— Какое дело?
