Энн Перри - Призрак с Кейтер-стрит
Эмили прекратила разговор с Люси Сандельсон, извинилась, сославшись на то, что здесь слишком жарко, и направилась в оранжерею. Там наверняка холодно, но на какие только неудобства не пойдешь ради достижения поставленной цели.
Она ждала там пять минут, которые показались ей вечностью, когда наконец-то послышался звук шагов. Эмили не обернулась, притворившись, будто увлечена рассматриванием азалий.
— Я надеюсь, вы не замерзнете здесь окончательно и сумеете вернуться в зал раньше, чем я уйду.
Эмили почувствовала, как кровь прихлынула к лицу. Это был Эшворд.
— Конечно, — сказала она спокойно, насколько могла. — Я не знала, что вы видели, как я уходила. Я не хотела, чтобы это было очевидным. — Какая ложь. Если бы она не знала, что он наблюдает за ней, она бы вернулась и затем вышла бы опять. — В комнате стало жарко и немного душно. Столько людей…
— Вы не любите общество? Я так разочарован. — Он сказал именно это. — Я надеялся, что смогу пригласить вас и, может быть, мисс Деккер, сопровождать меня и одного-двух моих друзей на скачки через неделю. Там будет много народу — весь светский Лондон. Вы станете украшением общества, особенно если наденете платье такого же прекрасного цвета, какое на вас сейчас. Оно напоминает мне о юности и весне.
Эмили задохнулась от волнения, настолько, что не могла говорить. Скачки! С лордом Эшвордом! Весь светский Лондон!.. Мечты мелькали в ее глазах в таком изобилии, что она не могла отделить их друг от друга. Может быть, даже принц Уэльский будет там. Он любит скачки. Она купит другое платье зеленого цвета, платье для скачек, такое шикарное, что все головы будут повернуты в ее сторону.
— Вы молчите, мисс Эллисон, — сказал Джордж, стоя за ее спиной. — Я буду ужасно разочарован, если вы не пойдете. Вы здесь самое очаровательное создание. И я обещаю, что толпа на скачках не будет такой плотной, как в этом зале. Все будет происходить на открытом воздухе, и если нам повезет, то будет солнечный день. Пожалуйста, скажите, что вы придете.
— Спасибо, лорд Эшворд. — Она должна сохранять голос спокойным, как будто ее часто приглашали на скачки лорды, и это не являлось причиной для ажитации. — Я буду очень рада пойти. Не сомневаюсь, это будет прекрасное событие, и мисс Деккер — очень приятная компания. Я так понимаю, она уже согласилась?
— Естественно. В противном случае я не был бы так настойчив, приглашая вас. — Это была ложь, но ей не нужно об этом знать.
Когда папа пришел сказать ей, что время возвращаться домой, Эмили послушно пошла за ним, улыбаясь. Голова кружилась от счастья.
Для скачек выдался прелестный денек — один из тех прохладных ослепительных солнечных дней поздней весны, когда кажется, что даже воздух сверкает. Эмили уговорила папу купить ей еще одно новое платье зеленого цвета. Самым решительным аргументом в уговорах было то, что наряд поможет ей успешно привлечь будущего мужа, — беспроигрышное оружие в разговорах с папой. Три дочери — серьезное испытание для любого состоятельного мужчины со связями, если он желает видеть их успешно выданными замуж. Сара уже устроена — если и не блестяще, то, по крайней мере, приемлемо. Доминик был представительным мужчиной с достаточными средствами. Он необычайно красив, обладает легким характером и хорошими привычками.
Шарлотта, конечно, абсолютно отличается от сестер. Эмили не могла представить себе ее удачно устроенной. По своей природе она была очень неуживчивой — мужчины не любят женщин, всегда готовых к спору, — и слишком непрактичной в своих желаниях. Шарлотта ценила в мужчине самые странные и абсолютно не пригодные для будущей жизни качества. Эмили пыталась разговаривать с ней на эту тему, указывая, что финансовые средства и социальный статус вместе с приемлемой внешностью и характером, к тому же еще и с хорошими манерами — то, к чему стоит стремиться, хотя, конечно, далеко не все девушки могли этого добиться. Но Шарлотта игнорировала эти рассуждения и не рассматривала их серьезно.
Однако сегодня все это не имело значения. Эмили была на скачках с лордом Джорджем Эшвордом, мисс Деккер и молодым человеком, которого она почти не замечала. Он определенно представлял гораздо меньше интереса, чем Эшворд, и поэтому в данный момент не принимался во внимание.
Первый заезд уже закончился, и Джордж выиграл довольно приличную сумму. Он сообщил, что знает хозяина лошади, и это придало их поездке еще большее значение. Эмили прогуливалась вдоль беговой дорожки с зонтиком от солнца в руке, наслаждаясь чувством своего превосходства. Она шла под руку с аристократом, к тому же необыкновенно красивым, выглядела модно и очень привлекательно, и знала это. Чего еще можно желать? Она входила в элиту!
Второй заезд был малоинтересен, но третий стал большим событием на ипподроме. В толпе, словно в развороченном улье пчел, воцарилось возбуждение. Люди стали хаотично двигаться, с яростью толкая друг друга локтями и пытаясь пробраться к букмекеру, который выкрикивал ожидаемые шансы каждой лошади, поднимая ставки. Мужчины в элегантных и щегольских костюмах громко хохотали, передавая горсти денег из рук в руки.
Вдруг, пока Эшворд обсуждал с кем-то лошадиные ноги, качество сердца, умение жокея и другие вещи, в которых она совершенно ничего не понимала, Эмили стала свидетельницей инцидента, приковавшего ее внимание. Дородный джентльмен громко радовался своему везению, размахивая крупной купюрой в руке. Он сделал шаг или два в направлении болезненного вида господина в темном костюме, мрачного, как будто из похоронного бюро.
— Проиграл, старина? — спросил толстяк весело. — Никогда не унывай. Удача придет к тебе! Нельзя же проигрывать все время. Продолжай ставить. Это я тебе говорю. — И он опять громко захохотал.
Худой мужчина смотрел на него с вежливым унынием.
— Простите, сэр, вы со мной разговариваете? — Он говорил очень тихо. Если бы Эмили стояла не так близко к ним, она бы не расслышала слов.
— Вы выглядите, словно вас посетила неудача, — продолжал толстяк сочувственным тоном. — Это бывает даже с лучшими из нас. Попытайтесь снова, я советую.
— Конечно, сэр. Но я уверяю вас, что не проигрывал.
— А, — толстяк оскалился и подмигнул. — Не хотите признаться в этом, да?
— Я уверяю вас, сэр…
Толстяк засмеялся и похлопал собеседника по руке. В этот момент какой-то прохожий поскользнулся и начал падать в сторону, толкнув толстяка. Тот в свою очередь упал вперед почти в руки угрюмого мужчины в похоронной одежде. Последний вытянул вперед обе руки, чтобы удержать тяжеленного собеседника или отодвинуть его от себя. Участники инцидента начали извиняться и отряхивать одежду.
