Майк Эшли - Новые приключения Шерлока Холмса (сборник)
Она приняла нас в маленькой столовой, примыкающей к кухне. Леди Синтия оказалась высокой светловолосой девушкой, которой был очень к лицу траур.
– Мистер Холмс, доктор, – проговорила она. – Мой отец с радостью воспользовался бы возможностью с вами познакомиться. Он всегда с огромным удовольствием читал ваши рассказы о делах мистера Холмса, доктор, и очень хвалил вас, мистер Холмс, за великолепное применение логики.
– Очень любезно с вашей стороны об этом вспомнить, – отозвался Холмс. – Жаль, что мы не встретились при более приятных обстоятельствах. Но мы пришли побеседовать именно о вашем отце.
– О моем отце? – переспросила она. – Но вы ведь не считаете, что в его смерти есть что-то подозрительное? Сэр Уильям Гридон полагает, что ее причина – застарелая инфекция, которую он подхватил в своих египетских экспедициях. Что-то подобное унесло и жизнь моего бедного брата.
– Не следует думать, что моя заинтересованность делом непременно подразумевает какое-то преступление, леди Синтия. В печати смерть сэра Эндрю связывали с так называемым эддлтонским проклятием…
– Они просто гонятся за сенсациями, – прервала она. – Когда скончался Энтони, на нас обрушился поток таких же нелепиц.
Холмс сочувственно кивнул.
– Тем не менее, – произнес он, – у меня есть достоверные сведения, что, после того как сэр Эндрю раскопал Черный курган, Эддлтон поразила какая-то странная эпидемия.
– Но вы же не верите в проклятие, мистер Холмс!
– Нет, мадам, нисколько не верю. Однако мне часто случалось замечать, что события, которые люди суеверные и не привыкшие размышлять называют “чудесным совпадением”, просто имеют общую причину или же каким-то иным образом связаны между собой. Не исключено, что здесь как раз такой случай.
– Если это поможет предотвратить дальнейшие смерти, подобные тем, которые постигли моего брата и отца, – произнесла леди Синтия, – то я, конечно, буду содействовать вашим расследованиям. Чем я могу вам помочь?
– Вы не могли бы рассказать, что занимало мысли сэра Эндрю в его последние дни, леди Синтия?
Ее лицо болезненно передернулось.
– После того как он заболел, – начала она, – ему очень захотелось написать статью об Эддлтоне. Он так ее и не опубликовал – из-за ссоры с Эдгаром, вы понимаете. Более того, он даже не закончил ее, потому что на него начали накатывать странные приступы возбуждения, им овладевали навязчивые идеи.
– Какую форму они принимали? – осведомился Холмс.
– Он обвинял себя в смерти моего брата. Его собственное здоровье уже сильно пошатнулось, но он настаивал на том, чтобы в одиночку поехать в Эддлтон. Он говорил, что обязан попросить у Тони прощения. Я умоляла его взять меня с собой, если уж он чувствует необходимость туда отправиться, но он сказал, что должен ехать один. Так он и поступил.
Она взглянула на изящный портрет отца, висевший над камином.
– А потом он стал быстро чахнуть. Он часами просиживал у себя в мастерской и что-то быстро царапал на бумаге, до тех пор пока ему не пришлось навсегда перебраться в постель.
– У вас сохранилось что-то из этих его писаний? – спросил Холмс.
– Нет, мистер Холмс. Я просмотрела их после его смерти. Оказалось, что это какая-то бессвязная чепуха. Я их уничтожила.
– Можно ли нам взглянуть на его мастерскую? – попросил мой друг.
– Конечно.
Леди Синтия поднялась с кресла, и мы проследовали за ней в заднюю часть дома. Она провела нас в длинную комнату, освещаемую тремя высокими окнами, за которыми виднелся ухоженный сад. Стены были уставлены книжными шкафами, а посреди помещения тянулся стол, заваленный всевозможными инструментами и кусками различных материалов. В углу стояла конторка.
– Отец всегда работал здесь, – пояснила леди Синтия. – Пожалуйста, не стесняйтесь, осматривайте все, что вам нужно. Когда закончите, можете присоединиться ко мне в маленькой столовой, я попрошу, чтобы принесли чай.
С этими словами она удалилась.
Шерлок Холмс огляделся.
– Думаю, вам стоило бы взять на себя книги, – проговорил он.
– Что вы имеете в виду? – не понял я.
– Осмотрите-ка полки, Ватсон. Может быть, вам что-то покажется необычным.
– Но я не уверен, что представляю себе обычный круг чтения выдающихся археологов, – возразил я.
Он не удостоил меня ответом и принялся расхаживать вокруг длинного стола. Я обратился к книжным полкам и попытался выполнить задачу, возложенную на меня Холмсом. Они сверху донизу были забиты археологическими журналами, в том числе на иностранных языках, а также трудами по истории, мифологии и фольклору. Ничего из ряда вон выходящего я не обнаружил. В конце концов я подошел к Холмсу, который осматривал какие-то предметы в углу рабочего стола.
– Похоже, у него здесь только профессиональная литература, – заметил я.
– Отлично, – произнес Холмс. – Значит, мы должны извлечь все возможное из осмотра его рабочего стола. – И он протянул мне какой-то темный комок.
– Молескин, – определил я, едва пощупав этот предмет. – Кусочек кротового меха, сложенный и пришитый к… к подушечке для иголок?
– Кротовый мех, – подтвердил мой друг, – но не с подушечкой для иголок. Понюхайте, Ватсон.
Я поднес комок к носу и поморщился.
– Фу! – воскликнул я. – Пахнет протухшим салом.
– Именно, – согласился Холмс. – А как насчет этого?
Он взял со стола странный деревянный предмет и передал мне. Эта вещь имела в длину дюймов восемнадцать, ее гладко обточенный конец напоминал ручку инструмента, которая переходила в довольно толстый брусок, с одной стороны плоский, а с другой скругленный. Противоположный ручке конец был резко обрублен. Предмет явно принадлежал к творениям рук человеческих, дерево было мореным, а на плоской и скругленной сторонах виднелись следы ударов.
– Никогда не видел ничего подобного, – заявил я. – Вы уверены, что это цельный предмет, а не какая-то его часть?
– О, вполне цельный, – отозвался Холмс. – Именно это я и ожидал увидеть. А теперь, полагаю, осталось обследовать лишь конторку.
Но ее осмотр нам мало что дал. В ящичках для бумаг было пусто. На конторке лежали два блокнота с вырванными верхними страницами.
– Ничего нет, Холмс, – заключил я.
– Не знаю, не знаю, – откликнулся он, вынул из кармана лупу и принялся изучать чистые страницы блокнотов. – Есть у вас папироса, Ватсон?
Я достал портсигар и открыл его.
– Вижу, “Белая лошадь” не оправдала ваших ожиданий, – заметил Холмс. – И вы вернулись к более дешевому сорту виргинского табака. Что ж, сгодится и этот.
Он извлек папиросу и закурил.
Сделав несколько мощных затяжек, он стряхнул пепел на один из блокнотов и втер в бумагу указательным пальцем. Спустя несколько секунд мой друг улыбнулся.
