Майк Эшли - Новые приключения Шерлока Холмса (сборник)
– А иное объяснение у вас есть? – поинтересовался я.
– Пока еще слишком рано, – заметил мой друг. – Будет серьезной ошибкой строить гипотезы, пока у нас так мало данных. Сейчас нам следует попробовать добыть еще какие-то сведения, чтобы получить целостную картину.
На следующий день он спросил:
– Скажите, вы заняты вечером, Ватсон?
Когда я ответил отрицательно, он предложил:
– Может быть, посетим вечернюю лекцию в Олдриджском институте? Мистер Эдгар, отличившийся в Эддлтоне, сделает сообщение под названием “Камни и звезды”. По-видимому, в основе его работы лежит теория сэра Нормана Локьера, согласно которой древние религиозные сооружения возводились с учетом движения небесных тел.
Институт располагался в отдаленной части Южного Лондона, и на лекцию мистера Эдгара явилось не так уж много слушателей. Однако вечер оказался весьма интересным. Сам Эдгар, человек лет сорока, с длинной гривой ученого, в круглых очках, придававших ему сходство с хищным филином, выказал в своей лекции незаурядную живость ума. С помощью волшебного фонаря он продемонстрировал нам множество сделанных им самим снимков, которые были не только весьма познавательными, но иногда и необычайно эффектными. Мне особенно врезалось в память изображение величественного дольмена Стоунхенджа, подсвеченного сзади восходящим в день зимнего солнцестояния светилом. Доводы в пользу теории Локьера, при всей их сложности, он весьма доходчиво излагал непросвещенной аудитории, и я счел их весьма убедительными.
Когда по окончании лекции скудный ручеек присутствующих слушателей начал вытекать из зала, Холмс поднялся со своего места и подошел к Эдгару, отдававшему какие-то распоряжения помощнику, который управлял проектором.
– Мы получили большое удовольствие от вашего выступления, – произнес Холмс.
– Благодарю вас, господа, – отозвался лектор. – Надеюсь, вы не репортеры.
– А почему вы ожидали увидеть тут репортеров? – осведомился Холмс.
– Потому что со времени смерти сэра Эндрю Льюиса представители этой профессии не оставляют меня своим вниманием. А мне решительно нечего сообщить прессе.
– Смею вас уверить, мы вовсе не журналисты, – проговорил мой друг. – Я Шерлок Холмс, а это мой коллега, доктор Ватсон.
Глаза лектора за стеклами круглых очков расширились.
– Так вы тот самый детектив-консультант! – воскликнул он. – Позвольте спросить, неужели вы интересуетесь археологией?
– Возможно, – заметил Холмс, – вы читали мои статьи “Дедукция на основе строения геологических пластов” и “Древнеанглийские хартии как ключ к пониманию быта кельтских княжеств”, хотя я публиковал их под псевдонимом. Однако нас привело сюда не это. Я был бы вам очень признателен за помощь в моем расследовании смерти сэра Эндрю Льюиса.
– Смерти сэра Эндрю! – повторил Эдгар. – Но вы, конечно, не считаете, что…
Холмс поднял ладонь:
– Нет, мистер Эдгар. Речь не идет об убийстве. Сэр Эндрю, насколько нам известно, умер от естественных причин, однако обстоятельства его кончины имеют странное сходство со смертями и болезнями, которые обрушились на Эддлтон после вскрытия Черного кургана.
– Вы что же, верите в так называемое эддлтонское проклятие? – спросил Эдгар.
– Разумеется, нет, – ответил Холмс, – но у меня имеются достоверные сведения, что после раскопок на деревню напал какой-то странный недуг. В интересах жителей Эддлтона – отыскать его причину.
– Но я не разбираюсь в медицине, мистер Холмс. Чем же я могу вам помочь?
– Просто расскажите о том, что вы помните о раскопках на Эддлтонском холме.
Убирая картинки для волшебного фонаря в длинные деревянные пеналы, археолог стал рассказывать:
– Это был излюбленный проект сэра Эндрю. Еще студентом он побывал на Эддлтонской пустоши и сам увидел, что на Черном кургане действительно не лежит снег и не растет трава. Конечно, он не верил в проклятие, однако считал, что курган имеет какие-то уникальные особенности.
И вот летом, около десяти лет назад, мы отправились туда, чтобы посмотреть, удастся ли нам что-то найти. Погода стояла отличная, Эддлтон – очаровательная деревушка, но я должен вам признаться, мистер Холмс: мы совсем недолго там пробыли, а я уже начал верить в проклятие.
– Почему же? – задал вопрос Холмс.
Эдгар указал на свои картинки:
– На мне лежала обязанность фотографировать для сэра Эндрю. Снимки вересковой пустоши, погребальных холмиков и прочего я сделал без труда. Не удалось мне снять лишь сам Черный курган. В первый же день экспедиции я щелкнул весь наш отряд на фоне кургана. Но фотография не получилась. Я решил, что дело в некачественной пластинке, поскольку все другие снимки этого дня удались на славу. Однако впоследствии я обнаружил, что все пластинки, на которых я пытался запечатлеть курган, испорчены.
– Каким образом испорчены? – уточнил Холмс.
– На всех очень мутное изображение, мистер Холмс. На каждой. Представьте: яркий солнечный день, я рассчитываю выдержку с точностью до секунды, а фотография выходит такая, будто я сделал ее посреди лондонского смога.
– У вас есть предположения, почему так могло произойти?
– Решительно никаких. Это продолжалось довольно долго, а потом прекратилось так же загадочно, как и началось.
– Ах вот как, прекратилось! – воскликнул Холмс.
– Да-да, – подтвердил Эдгар. – Мне удалось-таки снять курган. Муть вдруг исчезла, изображение прояснилось. Я так и не понял, что ее вызывало.
– Вы намекали и на другие осложнения, – заметил Холмс.
– Да, было и кое-что другое, – признался Эдгар. – В первые дни сэр Эндрю и еще несколько членов экспедиции заболели.
– Чем? – поинтересовался я.
– Деревенский врач не сумел поставить точный диагноз. Они страдали от тошноты и зуда. Поначалу мы списывали все на белье и еду в сельских гостиницах, хотя и жили на противоположных концах Эддлтона. Затем пополз слух, будто хворь распространяют здешние коровы или овцы, но это был плод раздраженного воображения наших занемогших товарищей. Однако болезнь внезапно прошла – как и мои фотографические злоключения.
– Что-нибудь еще? – спросил Холмс.
– У сэра Эндрю начались личные неприятности. Из Лондона приехал его сын. Понимаете, этого юного идиота выгнали из армии за долги. Позорная история привела отца в ярость, к тому же сын еще и выпрашивал у него деньги, все время досаждал ему, вертелся возле гостиницы, где тот жил. Сэр Эндрю не уделял ему внимания, и тогда он являлся на раскопки и продолжал изводить его просьбами. Сэра Эндрю это очень отвлекало от работы.
Рассказчик ненадолго умолк.
– А потом молодой человек заболел. Не как остальные, а очень серьезно. Мы как раз заканчивали раскопки, и сэру Эндрю пришлось вернуться в Лондон, оставив больного сына в Эддлтоне. Из столицы он прислал к нему лучших врачей, но они не помогли. В считаные недели парень сгорел. Легко было поверить в проклятие, не так ли?
