Валерий Смирнов - Ловушка для профессионала
— Рябов, слушай меня, слушай, Сережка. Ты не уходи! Ты не можешь уйти. Понял, я не даю тебе этого права, скотина. Постоянно о моей охране заботишься, а сам… Стой, Сережка, мы еще устроим им вырванные годы. Ты слышишь меня, подонок, почему ты постоянно других заставляешь, а сам без бронежилета? Ты молчи, молчи, но слушай, потом будешь отвечать. Тебе еще рано уходить от меня, мы же всегда были вместе. Что тебе там делать, ты здесь должен быть, я же без тебя с этими гнидами не разберусь, слушай, ты должен сопротивляться…
Из груди Сережи вырвался слабый глухой хрип, и я, отпустив его голову, выбил локтем окно автомобиля. Саша и продолжающий командовать по рации Воха одновременно опустил стекла. Потоки ветра ворвались в салон.
— Ты здесь, Рябов, ты со мной, понял, только здесь и только со мной. Разве без меня ты сможешь что-то? А я без тебя, Рябов? Нам еще рано, слышишь, рано. Это потом, мы вместе научим креститься чертей в кипящих котлах, но не сейчас. Не уходи, Рябов…
Автомобиль влетел в раскрытые ворота больницы, и Саша затормозил у самого крыльца.
— Носилки, Воха, и в операционную, — скомандовал я, бросаясь в вестибюль.
Занявшая позицию за дверью со стеклянным окошком старая карга тут же щелкнула задвижкой, увидев меня и бросившегося следом Сашу.
— Не пущу! — строго гавкнула она. — Посещение закончилось. Завтра…
О том, что мне делать завтра, старуха так и не высказалась. У меня просто не было времени для объяснений, поэтому с короткого разбега бью плечом в дверь — и она тут же распахивает свои негостеприимные объятия. Старуха, отпрянув в сторону, заорала так, словно какой-то извращенец решил лишить ее невинности.
— Где кабинет дежурного врача? — рявкнул я, и ее сирена тут же смолкла. Дежурная ткнула пальцем вверх.
Мы шли по плохо освещенному коридору больницы без белых халатов. Наверное, только поэтому навстречу нам из-за столика, прижатого к стене, выскочила медсестра.
— Дежурный врач? — бросил я на ходу.
Девушка окинула взглядом мой костюм в пятнах свежей крови и заскользила по линолеуму в домашних вытертых тапочках. Так она шла, не задавая дурацких вопросов, впереди нас с Сашей до двери, выкрашенной, в отличие от других, коричневой краской.
За столом кабинета сидел молодой на вид парень, уткнувшись в книгу. Стоило мне захлопнуть за собой дверь, как он оторвался от чтения и без тени удивления окинул меня пристальным взглядом.
— Значит так, — начал я безо всяких предисловий, — сейчас в операционную принесли раненого. Вы хирург?
— Я терапевт, — спокойно ответил парень. Видимо, настоящий доктор, такого ничем не удивить.
— Это не имеет значения. Оперировать будет доктор Кононенко, — бросил я и заметил, что при этом врач посмотрел на меня с явным уважением.
— У меня к вам предложение, — заметил я. — Вы будете курировать этого больного. Нужна отдельная палата и все, что требуется.
Я бросил на открытую книгу тугую пачку долларов. Врач все так же спокойно перевел взгляд с денег на меня и тихо спросил:
— Вы уверены, что всех можно купить?
— Я не собираюсь этого делать, пусть у вашей совести не подскакивает давление. Только я знаю, что начнутся рассказы — нужны лекарства, нет того, сего… Короче, эта сумма для поддержания больного. И его охраны.
— Вы думаете, я буду бегать, искать лекарства? — чуть повысил свой голос и авторитет собеседник.
— Не думаю. Но при вас будет человек. Если нужно, он не только за лекарствами побежит, но и зад тебе вытрет. Ясно?
— Я бы вам посоветовал переменить тон, — бросил в ответ терапевт.
— Прошу прощения. Я немного нервничаю, сами понимаете. Значит так, отдельная палата, охрана постоянная, никого не пускать туда.
— Ранение ножевое?
— Огнестрельное.
— Мы обязаны предупредить милицию.
— Эту проблему я сам порешаю. И еще раз предупреждаю, никаких посетителей.
— А милиция?
— В его палату может войти только один мент. Начальник Управления по борьбе с организованной преступностью Вершигора. И никто другой. Впрочем, доктор, тут от вас мало что зависит, поэтому не стоит тревожиться. Никто другой просто не пройдет, это я гарантирую.
— Главврача нужно предупредить, — заметил терапевт. — И с отдельной палатой непросто.
— У вас ведь ведомственная больница. Значит, покои для руководства предусмотрены?
После моего заявления насчет Вершигоры парень стал смотреть на меня с еще большим уважением и, тем не менее, он промямлил:
— Но вы понимаете…
— Я все понимаю. И позвоню начальнику пароходства. Вы принимаете мое предложение?
— Это мой долг, в конце концов, — сухо заметил доктор.
— Хорошо. Ваш гонорар три тысячи долларов. Проведите меня в операционную.
Я шел следом за парнем в белом халате и накрахмаленной до синевы шапочке, думая только о том, что Рябов не имеет права меня подвести. Рана серьезная, но Сережа выкарабкается, другой мысли просто допускать нельзя.
У двери переминался с ноги на ногу в домашних тапочках генеральный менеджер.
— Вид у тебя вполне больничный, — бросил я, глядя на его пижамные брюки. — Кононенко привезли?
— Еще раньше меня, — мотнул головой в Сторону закрытой двери этот ходячий справочник по нужным во всех аспектах людям в нашем городе. — Я тебя предупреждал…
Не слушая его, я рванул на себя дверь и очутился в крохотном предбанничке, где, стоя ко мне спиной, не спеша мыл руки человек с копной седых волос.
— Вы Кононенко? — спросил его я, но доктор даже не повернулся. Наверное, только потому, что его серые глаза пристально изучали мое изображение в зеркале, висящем над мойкой. Он не спеша мыл руки так, словно собирался сесть за стол поужинать, а не резать человека. Выдержка стала изменять мне, потому что я чуть громче обычного повторил вопрос.
— Успокойся, сынок, — наконец-то повернулся ко мне хирург.
Сынок, ничего себе, сынок. Он может на пяток лет старше меня, а такое обращение. Впрочем, назови Кононенко меня не сынком, а дерьмом, ради Сережи я стерпел бы и такое обращение.
— Доктор, Бога ради… — начал я, но хирург уже снова повернулся ко мне спиной и начал ожесточено намыливать руки.
— Сейчас привезут моего анестезиолога, — бросил Кононенко. — Наш пациент — мужик здоровый. На вид, по крайней мере.
— Он не курит, не пьет, доктор, — начинаю убеждать хирурга, а больше самого себя в том, что Рябов просто обязан выжить. — Я ничего не пожалею для него, слышите, если вам нужна кровь, можете мою до капли высосать и Сережке влить. Доктор, сделайте это, я вас так отблагодарю…
