Элизабет Джордж - Прах к праху
— Если он приехал в половине десятого или в десять и если вы позвонили Моллисону не раньше, чем в двенадцатом часу, то нас интересует остающийся час с лишним, — сказал Линли.
— Значит, мы столько и скандалили. Да, думаю, так.
— Больше вы ничем не занимались?
— В каком смысле?
— В коттедже, в шкафу на кухне лежала пачка сигарет «Силк кат», — сказал Линли. — Вы курите, миссис Пэттен?
Моллисон заерзал на диване:
— Бы же не думаете, что Габриэлла…
— Вы курите, миссис Пэттен?
— Нет.
— Тогда, чьи это сигареты? Нам сказали, что Флеминг не курил.
— Мои. Раньше я курила, но бросила почти четыре месяца назад. В основном из-за Кена. Он этого хотел. Но на всякий случай я всегда держала пачку под рукой. Мне было легче сопротивляться своей привычке, когда сигареты лежали в соседней комнате. Так мне казалось, будто я не совсем завязала.
— Значит, другой пачки у вас не было? Начатой? Она перевела взгляд с Линли на Хейверс. Снова посмотрела на Линли и, видимо, вписав вопрос в контекст разговора, сказала:
— Вы же не думаете, что я его убила, устроив весь этот пожар? Как бы я могла это сделать? Он же был в бешенстве. Думаете, он мог на минуточку остановиться и позволить мне… Как такое возможно?
— А здесь у вас тоже есть пачка сигарет? — спросил Линли. — Чтобы легче было сопротивляться привычке?
— Есть, нераспечатанная. Показать вам?
—Перед нашим уходом, да. — Габриэлла хотела было возмутиться, но Линли продолжал: — После того, как вы позвонили Моллисону и договорились об этой квартире, что было дальше?
— Я села в машину и поехала сюда, — ответила она.
— Кто-нибудь встретил вас здесь?
— В квартире? Нет.
— Значит, никто не может подтвердить время вашего прибытия.
В ответ на такой намек она гневно сверкнула глазами:
— Я разбудила консьержа. Он дал мне ключ.
— А он живет один? Консьерж?
— Какое это имеет значение, инспектор?
— В среду вечером Флеминг порвал с вами, не так ли, миссис Пэттен? Ведь именно это он сказал вам во время вашей ссоры? Значит ваши планы относительно нового замужества рухнули, я не ошибся?
— Эй, погодите! — встрепенулся Моллисон.
— Не надо, Гай. — Габриэлла отпустила его руку и сменила позу. Она по-прежнему сидела, поджав ноги, но теперь уже лицом к Линли. Возмущение ее выразилось в высокомерном тоне. — Кен порвал со мной. Я порвала с ним. Какое это имеет значение? Все было кончено. Я уехала. Позвонила Гаю, приехала в Лондон. Приехала около полуночи.
—Кто-нибудь может это подтвердить? Кроме консьержа, — который, как подозревал Линли, будет счастлив подтвердить любые заявления Габриэллы.
— О да, разумеется. Есть еще один человек, который может это подтвердить.
— Нам понадобится имя.
— И поверьте мне, я с радостью вам его сообщаю. Мириам Уайтлоу. Мы говорили с ней по телефону минут через пять после того, как я вошла в эту квартиру. — Лицо Габриэллы озарила торжествующая улыбка, когда она уловила секундное удивление, отразившееся на лице Линли.
Двойное алиби, подумал он. Для них обеих.
Глава 13
Стоя рядом с «бентли» в Шепердс-Маркете, сержант Хейверс разломила пополам маффин с черникой. Пока Линли звонил в Ярд, она посетила экспресс-кафе и вернулась с двумя дымившимися пластиковыми стаканчиками, которые поставила на капот, и бумажным пакетом, из которого достала свой утренний перекус.
— Рановато для второго завтрака, но и черт с ним, — заметила она, протягивая Линли его порцию.
Он отмахнулся со словами:
— Поберегите, ради бога, машину, сержант. Сам он слушал отчет констебля Нкаты о том, как детективам-констеблям, направленным на Собачий остров, удалось избежать общения с прессой, которая, по выражению Нкаты, «слетелась, как стая ворон на место автокатастрофы». Ни оттуда, ни из Малой Венеции, где другая группа констеблей выявляла передвижения Оливии Уайтлоу и Криса Фарадея в среду ночью, никаких срочных сообщений не поступало.
— Вся семья дома, на Кардейл-стрит, — доложил Нката.
— Мальчик тоже? — уточнил Линли. — Джимми?
— Насколько нам известно, да.
— Хорошо. Если он уйдет, проследите за ним.
— Будет сделано, инспектор, — В трубке слышалось шуршание, пока Нката перелистывал страницы блокнота, потом он сказал: — Звонили из Мейдстоуна. Женщина, просила позвонить, когда вы сможете.
— Инспектор Ардери? Снова шуршание.
— Так точно. Ардери. Скажите, а она такая же соблазнительная, как и ее голос?
— Она слишком стара для вас, Нката.
— Черт. Всегда так.
Линли повесил трубку и, выйдя из машины, присоединился к Хейверс, Попробовал принесенный ею кофе.
— Хейверс, какая гадость.
— Зато жидкая, — ответила с набитым ртом сержант.
Прожевав, Хейверс указала стаканчиком в сторону дома, который они покинули:
— И что вы думаете?
— Вопрос упирается во время, — ответил Линли, размышляя над услышанным от Габриэллы Пэттен.
—Мы можем проверить ее звонок миссис Уайтлоу, — сказала Хейверс. — Если она действительно звонила в Кенсингтон около полуночи в среду, то звонила отсюда, потому что время, когда она забрала ключ, консьерж подтверждает. Что вычеркивает ее из нашего списка подозреваемых. Она не могла находиться одновременно в двух местах — устраивать пожар в Кенте и дружески болтать с миссис Уайтлоу в Лондоне. Полагаю, что такое не под силу даже Габриэлле Пэттен.
Линли снова прокрутил в памяти рассказ Габриэллы о ее разговоре с Мириам Уайтлоу и о том, что ему предшествовало.
— Эта женщина в высшей степени лицемерна, — сказала она. — Когда она видела меня с Кеном, она казалась тише воды, ниже травы. Но она меня ненавидела, не хотела, чтобы он женился на мне, считала, что я недостаточно хороша для него. Послушать Мириам, никто не был достаточно хорош для Кена. В смысле, никто, кроме Мириам.
— Она отрицает, что они были любовниками.
— Разумеется, они не были любовниками, — заявила Габриэлла. — Но не потому, что ей этого не хотелось, поверьте мне.
— Это вам Флеминг сказал?
— Ему и не нужно было мне говорить. Достаточно было понаблюдать. Как она смотрит на него, как с ним обращается, как ловит каждое его слово. Тошнотворное зрелище. А за его спиной она все время перемывала косточки. Мне. Нам. И все ради Кена. И все с эдакой приторной улыбочкой. «Габриэлла, прости меня. Я совсем не хотела тебя смутить…» и так далее.
— Смутить — чем?
— «Я уверена, что когда вы с Кеном поженитесь, ты захочешь, чтобы ваш брак оказался прочным, не правда ли?» — Габриэлла похоже сымитировала мягкий голос миссис Уайтлоу. — «Поэтому не обижайся на мои слова о важности интеллектуального, а не только сексуального соответствия между мужчиной и женщиной. Достаточно ли ты начитана? Ты же знаешь, как Кен любит читать?» — Габриэлла в возбуждении тряхнула головой, снова обнажились синяки на шее. — Она знала, что он меня любит. Знала, что он меня хочет. Ей невыносима была мысль о том, что Кен испытывает какие-то чувства к другой женщине, поэтому она и стремилась принизить их. Все говорила, что я, мол, не захочу совершить ту же ошибку, что и Джин. Поэтому, приехав в Лондон, я ей сразу же позвонила, — сказала Габриэлла. — Она столько времени потратила на то, чтобы нас разлучить, что я подумала — ей приятно будет узнать, что она, наконец, в этом преуспела.
