Элизабет Джордж - Прах к праху
— Я спросила, не потерял ли он что-нибудь, — сказала Габриэлла. — Он повторил вопрос и засмеялся.
Поднялся с пола, отшвырнул корзину и, схватив Габриэллу за руку, потребовал ответить, с кем она была. Он сказал, что Габриэлла оставалась в одиночестве с утра воскресенья и до вечера среды и что трудно поверить, чтобы она выдержала четыре дня без какого-нибудь раба мужского пола — ведь это ее всегдашняя манера, не правда ли? — так кто же приезжал? Не успела она ответить или поклясться в своей невиновности, как Флеминг бросился из коттеджа в сад, к компостной куче, и принялся в ней рыться.
— Он словно обезумел. Таким я его никогда еще не видела. Я умоляла его хотя бы сказать, что он ищет, чтобы я могла ему помочь, и он сказал… — Она поднесла руку Моллисона к своей щеке и закрыла глаза.
— Все хорошо, Габби, — сказал Моллисон.
— Нет, не хорошо, — прошептала она. — Его лицо исказилось до неузнаваемости. Я попятилась и спросила: «Кен, что это с тобой? Что такое? Ты можешь мне сказать? Ты должен мне сказать», и тут он… он подпрыгнул. Он буквально взвился в воздух!
Он перебирал прошедшие дни, спрашивая, чем она занималась все это время. Стал обвинять, что она уничтожила доказательства, если они вообще были. Возможно, других она и не заставляла надевать на себя резинку. Да, Габриэлла?
— Так что, роясь в мусоре… он на самом-то деле искал… как будто я… — Габриэлла умолкла.
— Думаю, мы уяснили себе картину. — Хейверс побарабанила карандашом по подошве ботинка. — Вы ссорились на улице?
Там все началось, отвечала Габриэлла. Сначала Флеминг обвинял, а Габриэлла отнекивалась, но это только раззадоривало его. Она заявила, что отказывается отвечать на смехотворные обвинения, и ушла в коттедж. Флеминг последовал за ней. Она попробовала запереться изнутри, но, разумеется, у него был ключ. Тогда она ушла в гостиную и попыталась заблокировать дверь, подставив под дверную ручку стул. Ничего не вышло. Флеминг налег на дверь плечом, стул упал. Флеминг ворвался в комнату. Габриэлла забилась в угол с каминной кочергой в руке. Она кричала, чтобы он не приближался, но он не обращал внимания на ее слова.
— Я думала, что ударю его, — призналась Габриэлла. — Но потом представила кровь, сломанные кости и на что это будет похоже, если я действительно ударю. — Она медлила в нерешительности, Флеминг приближался. Она снова предостерегла его и замахнулась кочергой. — И тут он внезапно опомнился, — сказала Габби.
Извинился. Попросил отдать ему кочергу. Пообещал, что не тронет ее. Признался, что до него дошли кое-какие слухи, ему кое-что рассказали, и с тех самых пор его одолевают мысли, вьются в голове, жалят, словно пчелы. Она спросила, что ему наговорили, какие слухи? Пусть он скажет, чтобы она могла оправдаться или объяснить. Он спросил, скажет ли она правду, если он назовет имя.
— Он казался каким-то жалким, — сказала Габ-риэлла. — Беспомощным и сломленным. Поэтому я опустила кочергу. Сказала, что люблю его и сделаю все, чтобы помочь ему преодолеть все его нынешние мучения, в чем бы они ни заключались.
Тогда он назвал Моллисона. Он захотел узнать первым долгом о Моллисоне. Она удивилась этому «первым долгом» и спросила, почему он так выразился. И он опять вспылил.
— Он вбил себе в голову, что у меня была тьма любовников. Мне пришлись не по вкусу все эти обвинения. Поэтому и я отплатила ему той же монетой — пересказала грязные слухи. О нем. О Мириам. На это он отреагировал. Скандал разгорелся с прежней силой.
— Что заставило вас уехать? — спросил Линли.
— Вот что. — Она отвела назад тяжелую массу волос. На шее с обеих сторон виднелись синяки, похожие на размытые чернильные пятна. — В какой-то момент я подумала, что он меня убьет. Он был не в себе.
— Защищая миссис Уайтлоу?
Нет. Он высмеял обвинения Габриэллы как полный абсурд. По-настоящему его волновало прошлое Габриэллы. Сколько раз она изменяла Хью? С кем? Где? Как все происходило? И нечего болтать, что был только Моллисон. Это звучит смехотворно. Последние три дня он провел в расспросах. Узнал имена, места. Для нее же лучше, чтобы сведения совпали.
— Это я виноват, — сказал Моллисон. Свободной рукой он опустил волосы Габриэллы, которые снова скрыли синяки.
— Как и я. — Габриэлла поднесла к губам руку Моллисона и сказала, уткнувшись в нее: — Потому что после нашего расставания я была в отчаянии, Гай. И занималась именно тем, в чем он меня обвинил. Конечно, он преувеличил. Кто смог бы все это проделать. Но кое в чем я преуспела. И не с одним любовником. Потому что была в отчаянии. Потому что мои брак оказался фикцией. Потому что я так по тебе тосковала, что хотела умереть, и поэтому, какая разница, что со мной было и чего не было?
— О, Габби, — проговорил Моллисон.
— Извините, — Она уронила руки на колени и, подняв голову, улыбнулась дрожащей улыбкой. По щеке ее покатилась слеза, которую Моллисон вытер.
Хейверс прервала нежную сцену:
— Значит, он вас душил, так? Вы вырвались и побежали.
— Да. Так все и было.
— Почему вы взяли его автомобиль?
— Потому что он загораживал мой.
— Он за вами погнался?
— Нет.
— Как у вас оказались его ключи?
— Ключи?
— От машины.
— Он оставил их на столе на кухне. Я схватила их, чтобы он за мной не погнался. А когда выбралась на дорожку, то увидела, что там стоит «лотус». Я и взяла его машину. После этого я ему не звонила и не видела его.
— А котята? — спросил Линли.
Она посмотрела на него в замешательстве.
— Котята?
— Что вы с ними сделали? У вас, кажется, было два котенка.
— О боже, я совершенно забыла о котятах. Когда до этого я отправилась на прогулку, они спали на кухне. — Впервые на ее лице отразилось искреннее смятение. — Я же собиралась о них заботиться. Пообещала себе самой, что не брошу их. А потом убежала и…
— Ты была напугана, — сказал Моллисон. — Ты спасала свою жизнь и не могла все предусмотреть.
— Не в этом дело. Беспомощные котята, и я бросила их, потому что думала только о себе.
— Да найдутся они, — подсказал Моллисон. — Кто-то их подобрал, раз их не было в коттедже.
— И куда вы поехали? — спросил Линли.
— В Большой Спрингбурн, — ответила она. — Позвонить Гаю.
— Сколько времени занимает этот путь?
— Пятнадцать минут.
— Значит, ваша ссора с Флемингом продолжалась больше часа?
— Больше?.. — Габриэлла в растерянности посмотрела на Моллисона.
— Если он приехал в половине десятого или в десять и если вы позвонили Моллисону не раньше, чем в двенадцатом часу, то нас интересует остающийся час с лишним, — сказал Линли.
— Значит, мы столько и скандалили. Да, думаю, так.
