Александр Эсаулов - Хозяин Зоны
А потом они лежали, прижавшись друг к другу, и он говорил ей какие-то глупости, а она отвечала тем же… И снова занимались любовью, и снова шептались, а одинокая луна заливала комнату призрачным сиянием, освещая лежащий на столе между пустой сковородкой и тарелкой из-под селедки таинственный хохолок ананаса. И уже засыпая, положив голову Денису на грудь, Настя полусонно пробормотала:
— Слушай, а он хоть спелый был? Что-то он мне не очень… Кислый…
А ему казалось, будто он парит в воздухе и рассматривает откуда-то сверху залитую лунным светом красавицу Настю.
Между двумя холмиками ее маленьких аккуратных грудей лежал старинный серебряный медальон, подаренный им месяц назад, который носили у сердца его бабушка и мама.
Глава 18
Каменец-Подольская область, г. Шепетовка. Май 1938 г.
Какое же сегодня число? Его взяли семнадцатого апреля, а сегодня? А черт его знает, какое сегодня число… Почему держат? Чего ждут? Хуже, чем неизвестность, пытки нет. Как там дома? Последний раз он видел своих, когда в Изяславе его водили к следователю, чтобы заполнить анкету арестованного. А потом лейтенанта вызвали к начальнику, и тот молоденький сержант отвел его обратно в камеру. И все! О нем словно забыли… Зачем тогда было арестовывать? Первое мая точно прошло, слышно было, как недалеко шумела демонстрация, а затем был митинг. Кто-то что-то кричал, а что — разобрать было невозможно. Но это было уже давненько. Так какое же все-таки сегодня число? Все спуталось… Когда Гончара в камеру привели? Пожалуй, дней семь назад. А может, восемь?
— Леонтий Васильевич!
— Чего тебе, Тысевич?
— Какое сегодня число?
— Десятое. Или одиннадцатое… А что?
— Да просто так. Хочу посчитать, сколько меня держат здесь без допроса. Тебя когда взяли?
— Какая разница? — Гончар бросил на сокамерника подозрительный взгляд.
— Ну, не хочешь, не говори…
Гончар боялся сидеть в одной камере с Тысевичем. В голову приходили всякие мысли: а вдруг тот увидит в деле справку, которую он выдал лейтенанту? Черт его дернул написать, что Тысевич поддерживал связь с этим… как его… Загородним! Не написал бы, может, Тысевича и не держали бы. А теперь думай: вот узнает и ночью придушит! А что, он здоровый мужик, не пытанный еще…
Самого Гончара уже отметелили. Били так, что сутки отхаркивал кровь… А Тысевич ничего, целехонький… Несправедливо это, ведь его арестовали на две недели раньше! А ему уже, наверное, и почки отбили, мочился давеча кровью… А если Тысевич их человек? Подсадили в камеру, он и слушает, а потом тук-тук куда надо. Вон как все повернуться может… Надо с ним повежливее да поаккуратнее…
* * *— Конвой, я приказывал на одиннадцать привести арестованного Тысевича.
— Уже пошли, сейчас доставят.
— Вечно ждать приходится…
— Товарищ сержант, да ведь столько работы! Поток сюда, поток обратно, принять арестованных, отправить в Каменец-Подольский… А штаты урезаны по самое, как говорится, не балуй… — Караульный отвечал почтительно, несмотря на то что перед ним был всего лишь сержант. Но этот сержант служил в госбезопасности, а с гэбэшниками лучше не связываться.
— Поплачь, старшина, поплачь. Будто я без работы сижу и мне больше делать нечего, как здесь каждую вражину ждать! Мне ведь зарплату платят не за ожидание, а за работу, за то, что я врагов народа ловлю! Во как! Старшина, ты понял? Народ нам зарплату платит, чтобы мы его охраняли!
— Понял, товарищ сержант…
— Понятливый ты, как я погляжу. Впрочем, это хорошо.
— А вот и вашего Тысевича ведут.
Громыхнула дверь, и в комнату для допросов втолкнули Николая Тысевича.
— Товарищ сержант! Задержанный Тысевич для допроса доставлен!
— Свободен, конвой…
— Есть.
Венька пристально смотрел на Тысевича, а тот уставился в пол, упрямо не поднимая головы, хотя и чувствовал на себе взгляд сержанта. Лейтенант предупреждал Веньку, что очень многое зависит от того, как начнешь допрос, как поставишь себя перед арестованным. Если арестант начнет бояться тебя с первой минуты, тогда можно рассчитывать на успех, а если нет, если почувствует слабину, то в этом случае ничего не остается, как закатывать рукава и внушать ему страх силой, что довольно хлопотно и утомительно.
Тысевич же в это время думал: «Ну вот, пришел и мой черед». Страха у него не было, чувствовалась только усталость от почти месячного ожидания первого допроса. Будут бить? Ну и что? Поляки в тюрьме тоже не по головке гладили, а все больше сапогами по ребрам. Что белые, что красные… все сволочи…
— Садитесь, Тысевич! Вам известно, что вы не просто задержаны, а являетесь обвиняемым?
— Не понял? А что, до этого меня ни в чем не обвиняли?
— Нет, до этого вас только подозревали, а теперь советский народ вас обвиняет в том, что вы являетесь польским шпионом. Ознакомьтесь.
Лейтенант пододвинул Тысевичу листок.
Ф № 102/а По делу 152273
3 мая 1938 года я, оперуполномоченный Шепетовского г/о НКВД УССР Самойлов, рассмотрев следственный материал на гр-на Тысевича Николая Григорьевича, нашел, что произведенными следственными действиями установлено, что Тысевич Николай Григорьевич на протяжении ряда лет занимался шпионской деятельностью в пользу Польши.
На основании ст. 126 УПК УССР и руководствуясь ст. 127 УПК УССР,
ПОСТАНОВИЛ
Привлечь гр. Тысевича Николая Григорьевича в качестве обвиняемого, предъявив ему обвинение в том, что он занимался шпионажем в пользу польской разведки, т. е. в преступлениях, предусмотренных ст. 54–6 УК УССР Копию постановления отправить прокурору.
Оперуполномоченный __________ подпись
Согласен Начальник г/о НКВД __________ подпись
Утверждаю Начальник оперследгруппы __________ подпись
Постановление мне предъявлено __________ подпись
— Я — польский шпион?! Я занимался шпионажем?!! В пользу Польши? Господи… Какой бред…
— Распишись, что с постановлением ознакомлен. А слова советую выбирать, а то как бы не пожалеть очень сильно! Бред… Смотри ты!
— Я шпион… Польский шпион… Кто это придумал? Никогда я шпионажем не занимался!
— Вот мы сейчас и разберемся, чем ты, вражина, занимался, усек?
Венька начал заполнять протокол допроса.
УССР
НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ УПРАВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
К делу № 152273
11 мая 1938 г. Я, сотрудник НКВД Гребенкин, допросил в качестве обвиняемого
1. Фамилия: Тысевич
2. Имя отчество: Николай Григорьевич
