Дороти Сэйерс - Найти мертвеца
— Послушайте, — произнес он хриплым шепотом. — Осторожно! Мне кажется, это непоправимая ошибка!
— Что вы там бормочете?! Какая еще ошибка? — резко возразил его работодатель свирепым шепотом. — Я не знаю, кто он, но это именно то, что нам нужно. Так что не вмешивайтесь!
— Вы когда-нибудь исполняли главную роль в пьесе? — спросил Розенкранц у Уимси.
Лорд Питер остановился в дверях кабинета, дерзким взглядом обозревая аудиторию.
— Я исполнял главные роли, — заявил он, — перед всеми коронованными особами Европы. Прочь маску! Червяк превратился в… Я — лорд Питер Уимси — собака-ищейка с Пикадилли, вынюхивающая следы преступления.
Он втащил обоих толстых джентльменов в кабинет и захлопнул двери.
— М-да, неплохое окончание для пьесы, — заметил кто-то.
— Здорово! — выдохнул инспектор. — Здорово, будь я проклят!
Он направился к двери, и на этот раз Хоррокс не оказал ему сопротивления.
— Хорошо, хорошо, хорошо, — запричитал мистер Сэлливан. — Хорошо. ХОРОШО, — он перевернул визитную карточку Уимси и внимательно рассмотрел ее. — Ох, дорогой, дорогой… какая жалость! Какая потеря, э, Розенкранц? С вашей внешностью вы должны разбогатеть, — сказал он Уимси.
— Так или иначе, мне тут делать нечего, — проговорил мистер Розенкранц. — Так что лучше я пойду. Этот Червяк — конечно хороший Червяк, но, Сэлливан, как говорит Шекспир, его нет на базаре. Если, конечно, Лорду Питеру не взбредет в голову такая штука… А это было бы недурно. Лорд Питер УИМСИ в заглавной роли? Сейчас аристократия стала не очень-то высокого полета, однако лорд Питер хорошо известен. Он что-то делает. В наше время всем нужен кто-то, кто хоть чем-то занимается. Лорд же — это ничто, но лорд, который перелетает Атлантику, держит шляпный магазин или распугивает убийства — это уже нечто. Этим могут увлечься, как вы считаете?
Мистер Сэлливан с надеждой посмотрел на Уимси.
— Прошу прощения, — сказал милорд. — Не могу. Рад бы, но не могу.
— Да, скверные времена, — продолжал Розенкранц, которым, по-видимому, постепенно овладевал все больший энтузиазм по мере того, как желанный предмет ускользал из его захвата, — но я делаю вам весьма неплохое предложение. Что вы скажете насчет двух сотен в неделю, э?
Уимси отрицательно покачал головой.
— А насчет трех? — предложил мистер Розенкранц.
— Извините, старина. Я не продаюсь.
— Тогда пять сотен.
— Извините МЕНЯ, — вмешался Умпелти.
— Ничего не поделаешь, — грустно проговорил мистер Сэлливан. — Очень печально, но, вижу, дело безнадежное. Полагаю, вы богаты, верно? Какая жалость… Но знаете, этого же может не хватить. Огромные налоги, налоги на наследство. Лучше по-моему, взять все что можно, если вы можете. Или нет?
— Окончательно нет, — отвечал Уимси.
Мистер Розенкранц тяжело вздохнул.
— Ну ладно, я все же лучше пойду. Увидимся завтра, Сэлли. У вас есть еще что-нибудь для меня?
Он удалился, но не через приемную, а через маленькую скрытую дверцу в дальней части кабинета. Мистер Сэлливан повернулся к своим гостям.
— Так что вы от меня хотите? Скажите, что вам нужно и поживее. Я занят.
Инспектор предъявил фотографию Ольги.
— А, это Кон. А что с ней такое? Ничего плохого, надеюсь? Она — очень хорошая девушка. Очень много работает. У нас против нее ничего нет.
Инспектор объяснил, что им необходимо узнать, не давал ли недавно кому-нибудь мистер Сэлливан какие-нибудь фотографии Ольги.
— Что ж, дайте подумать. Ее довольно долго здесь не было. Кажется, она работала манекенщицей. Это даже лучше для нее. Хорошая девушка и миленькая, но не умела играть в спектаклях, бедное дитя. Хотя, минуточку! Где Хоррокс?!
Он ринулся к двери, осторожно приоткрыл ее и проревел через образовавшуюся щель: «Хоррокс!» Секретарь тотчас же протиснулся в нее боком.
— Хоррокс! Вам знакома эта фотография малышки Кон? Мы рассылали ее недавно?
— Ну да. Разве вы не помните? Тому парню, который сказал, что ему нужны русские провинциальные типажи.
— Верно, верно… Я знал, что кто-то был… Расскажите этим джентльменам о нем. Он ведь был нам совершенно незнаком, не так ли?
— Нет, сэр. Он сказал, что открывает свое собственное заведение. Его имя… подождите минуточку… — Хоррокс снял с полки толстую тетрадь, послюнил палец и начал перелистывать страницы. — Вот, пожалуйста. Морис Вавасер.
— Этакое изысканное имя, — проворчал мистер Сэлливан. — Естественно, псевдоним. Вероятно, его зовут Поттс или Спайк. Нельзя управлять заведением с фамилией Поттс или Спайк. Это не так шикарно. Я вспомнил этого парня. Небольшого росточка, с бородой. Сказал, что подбирает актеров для романтической пьесы и нуждается в русском типе. Мы предоставили ему одну девушку, Ливински, и малышку Петровну, и еще одну-двух других. Вспоминаю, что ему очень по душе пришлась эта фотография. Я сказал, что у Петровны больше опыта, но он ответил, что возражает против нее. Честно говоря, мне не понравился этот малый.
— Не понравился?
— Да. Я не люблю, когда мне заявляют, что им нужны симпатичные девушки, не имеющие опыта. Старый дядюшка Сэлливан, наверное, крепкий орешек, но он не выносит ничего такого рода. И я сказал ему, что девушка уже имеет работу, однако он ответил, что все равно возьмет ее на пробу. Но она никогда не приходила ко мне по этому поводу, по-моему, она отказала ему. Если бы она пришла, я бы вывел ее из заблуждения. Я не особый любитель подобных заказов, и если вы спросите любую из девушек, то они подтвердят вам это. А что все-таки случилось? Вавасер доставил малышке неприятности?
— Не совсем, — успокоил его Уимси. — Она по-прежнему работает манекенщицей. Однако Вавасер… инспектор, покажите мистеру Сэлливану ту, другую фотографию. Это он?
Мистер Сэлливан и Хоррокс одновременно склонили головы над фотографией Поля Алексиса и одновременно покачали ими.
— Нет, — произнес Хоррокс, — это не тот человек.
— Никакого сходства, — добавил мистер Сэлливан.
— Вы уверены?
— Никакого сходства, — повторил мистер Сэлливан уверенно. — Сколько лет этому парню? Ну, Вавасеру лет сорок, ни больше ни меньше. Ввалившиеся щеки и голос как сироп Матушки Шлегель. Очень похож на еврея…
— Или на Ричарда III, — подсказал Хоррокс.
— Если гладко толковать эту роль, — проговорил мистер Сэлливан. — Хотя вы не сможете узнать его в пятом акте. А в третьем акте в сцене с горожанами все в порядке. Вы знаете. Наверху появляется Ричард между двумя епископами. По правде сказать, — прибавил он, — эту роль чрезвычайно трудно сыграть. Вы, конечно, можете не согласиться со мной, однако время от времени я растолковываю ее для себя и обдумываю, и хочу сказать, что не думаю, что Шекспир очень внимательно работал над этой частью пьесы. Слишком слабо в начале и слишком вязко в конце. Это неестественно. Хотя эта пьеса всегда проходит на ура. В ней очень много живости, и вот почему она все время как бы движется вперед. Однако автор изобразил Ричарда двуличным, вот почему я и выражаю свое недовольство. Один из них — подлый субъект типа заговорщика, а второй — смелый, энергичный парень, который отрубает людям головы и подчас выходит из себя. По-моему, это не соответствует одно другому, э?
