Найо Марш - Занавес опускается: Детективные романы (Форель и Фемида • Пение под покровом ночи • Занавес опускается)
— Добрый день. Лоцманскую рубку обслуживаете вы?
Разумеется, Деннис уже знал об Аллейне. Он поспешил к двери, приветливо улыбнулся и сказал:
— Вообще-то нет, но буду иметь удовольствие обслуживать вас, мистер Бродерик.
Аллейн дал ему пять фунтов.
— Что вы, сэр, не стоит, — сказал Деннис и положил ассигнацию в карман. Затем сказал, указывая на цветы: — Все никак не могу решить, сэр. Миссис Диллинтон-Блик просила расставить цветы в столовой и в салоне, а я не знаю, какие куда поставить. Такое богатство коричневых тонов. Что вы скажете насчет салона, сэр? Там грязно-розовая обивка.
Аллейн так долго стоял в нерешительности, что Деннис даже хихикнул.
— Вот эти, — наконец указал Аллейн своим длинным пальцем. — Я бы на вашем месте поставил вот эти.
Он повернулся и направился по проходу в салон.
3Салон совмещал в себе функции бара, курительной комнаты и зала для игры в карты. Здесь же подавали кофе. Пассажиры под действием каких-то удивительных пружин человеческих симпатий и антипатий уже разбились на группки. Мистер Макангус, очутившись за ленчем за одним столиком с супругами Кадди, теперь снова присоединился к ним и, казалось, в их обществе чувствовал себя не очень ловко. Возможно, потому, что миссис Кадди не спускала глаз с его волос, которые, как обратил внимание Аллейн, были какого-то необычного орехово-коричневого цвета и ниспадали чуть ли не до самых плеч единой, неделимой массой. Мистер Макангус достал пачку травяных сигарет и закурил, объяснив при этом, что страдает астмой. Он поведал, что совсем недавно оправился после операции, мистер Кадди отблагодарил его за откровенность тем, что дал детальный отчет о дуоденальной язве, которую у себя подозревал.
Отец Джордан и мистер Мэрримен обнаружили, что оба очень любят читать детективные романы, и теперь улыбались друг другу из-за чашек с кофе. Аллейн подумал о том, что из всех пассажиров у отца Джордана наиболее впечатляющая внешность. Он гадал, что заставило этого человека надеть сутану англо-католического священника? У него было очень умное и живое лицо, пытливый взгляд, крупно очерченный рот, чувственность которого подчеркивала необычайная бледность, присущая людям духовного сана, короткие мускулистые руки и блестящие густые каштановые волосы. Он был куда подвижней своего товарища по столику, чье капризно детское лицо могло быть всего лишь маской, за которой прятался обычный школьный тиран. Обычный ли? Был ли мистер Мэрримен, думал Аллейн, тем уж слишком знакомым всем педантом, который, пытаясь хоть как-то компенсировать скуку обычной школьной рутины, делается эксцентричным? Аллейн упрекнул себя за потворство не относящимся к делу размышлениям и занялся изучением остальных.
Доктор Мейкпис стоял подле Джемаймы Кармайкл с глуповатым видом молодого англичанина, лишь вступающего в пору расцвета. Аллейну бросилась в глаза решительная линия его подбородка, взглянув на его руки, он был поражен длиной пальцев молодого человека.
Мисс Эббот одиноко сидела на угловом диване. Она читала аккуратно обернутую книгу, которую держала в своих мускулистых ручищах. Ее лицо, подумал Аллейн, было бы даже красиво, не напоминай застывшую маску. И еще это выражение… жестокости, что ли, в уголках ее рта.
Что касается Обина Дейла, то тот восседал на высоком табурете возле небольшой стойки бара рядом с миссис Диллинтон-Блик. Последняя, увидев Аллейна, весело ему кивнула. Она явно пеклась о создании своего кружка. Когда Аллейн к ним подошел, Обин Дейл положил свою большую выхоленную руку на маленькую ручку миссис Диллинтон-Блик и разразился слишком уж заразительным смехом.
— Что за очаровательная вы женщина! — воскликнул он по-ребячьи озорно и обратился к Аллейну: — Ну, скажите, разве она не очаровательна?
Аллейн с удовольствием это подтвердил и предложил им выпить.
— Вы предвосхищаете мои слова, старина! — воскликнул Дейл.
— Мне не надо, — запротестовала миссис Диллинтон-Блик. — Я на инквизиторской диете. — Она опустила глаза вниз на свои пышные формы, а потом подняла их на Аллейна. — Господи, неужели вы не видите, что мне никак нельзя.
— И все-таки вы выпьете, — сказал Аллейн, кивая на бокал, наполненный вездесущим Деннисом.
Миссис Диллинтон-Блик, бросив многозначительный взгляд в сторону Дейла, сказала, что, если она прибавит еще хотя бы одну унцию в весе, ей ни за что не влезть в купальник от Джолиона, после чего оба пустились в разговоры о знаменитых дейловских передачах по коммерческому телевидению. Оказалось, когда Дейл был в Америке и вел там устроенную специально в его честь получасовую передачу, его приветствовала целая толпа прелестных манекенщиц в купальниках от Джолиона. Его руки красноречиво описали их формы. Он наклонился к миссис Диллинтон-Блик и зашептал ей что-то на ухо. Аллейн обратил внимание на небольшие припухлости у него под глазами и отвисшую складку кожи под выступающей вперед нижней челюстью, которая была незаметна под бородкой. «Неужели в честь человека с такой наружностью гремят тысячекратные „ура“?» — терялся в догадках Аллейн.
— А вы не забыли про цветы? — спросила миссис Диллинтон-Блик Денниса.
— Как только у меня выдастся свободная минутка, я побегу за ними. — Он заговорщицки улыбнулся Аллейну. — Я их уже отобрал.
Так как разговор Обина Дейла и миссис Диллинтон-Блик принимал все более конфиденциальный характер, Аллейн почувствовал себя свободным. В дальнем углу салона мистер Мэрримен что-то возбужденно доказывал отцу Джордану, который уже начинал проявлять явные признаки беспокойства. Он поймал взгляд Аллейна и вежливо ему кивнул. Миновав супругов Кадди, мистера Макангуса и мисс Эббот, Аллейн направился было в дальний конец салона, где приметил небольшой диван, но отец Джордан нарушил его планы.
— Идите к нам, — пригласил он Аллейна. — Эти кресла куда удобнее, к тому же мы будем рады с вами познакомиться.
— С огромным удовольствием.
Знакомство состоялось. Мистер Мэрримен посмотрел пристально на Аллейна поверх своих очков и сказал:
— Здравствуйте, сэр. — И, помолчав, добавил: — Насколько я понял, вы бежали из нестерпимой ситуации.
— Я? Что-то я не совсем понимаю…
— Вид этого хлыща, распустившего вон там, у стойки, свои сомнительного характера перья, необычайно противен мне и, вне всякого сомнения, непереносим для вас, — сказал он не таким уж и тихим шепотом.
— О, позвольте, позвольте, — запротестовал отец Джордан.
— Ну, вы это слишком, — сказал Аллейн.
— Надеюсь, вам известно, кто он таков?
