Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс против графа Дракулы (сборник)
– Говорите, экстренный поезд до Пенрита?
Двое джентльменов оставили его вопрос без ответа.
Начальник станции скользнул пальцем по одной из колонок в журнале.
– Да, – наконец сказал он с улыбкой. – Думаю, мы сможем вам помочь. Это вполне осуществимо.
Ночью я практически не спал. В купе стоял холод, а меня терзали жуткие видения гробов и оживающих трупов. С рассветом я оделся и вышел в коридор. Раскурив трубку, я залюбовался наступлением нового дня. Сквозь окутавший долины туман то и дело мелькала серая, подернутая рябью гладь озер, а вдалеке виднелись волнистые, залитые багряными красками рассвета холмы, подножия которых поросли лесом. Несмотря на абсолютное безлюдье, картина действовала на меня успокаивающее. С каждой минутой, по мере того как солнце все выше и выше поднималось над далекими взгорками, мне становилось все легче. Мелькавший перед моим взором ландшафт был столь дико, столь первозданно красив, что я даже не заметил, как ко мне присоединился Шерлок Холмс.
– «Я до сих пор люблю леса, луга и горы – все, что на земле зеленой мы видеть можем», – напевно произнес Холмс и пояснил: – Вордсворт. Он родом отсюда, это его край холмов и озер.
Некоторое время мы стояли в молчании, любуясь под стук колес проносящимися мимо нас пейзажами. Как обычно, настроение у Холмса менялось быстро.
– Мы прибудем в Пенрит примерно через час, – объявил он мне, сверившись с часами. – Пойдемте в вагон-ресторан завтракать. Боюсь даже предположить, когда в следующий раз нам подвернется возможность перекусить.
После того как мы основательно подкрепились, отведав ветчины, яиц, бекона, колбас, тостов и выпив кофе, Холмс развернул на столе карту.
– Как видите, Уотсон, Пенрит располагается у северной оконечности озера Ульсуотер. Главная дорога идет вдоль западного берега, тогда как остров Гриб находится в противоположной стороне, на востоке. Таким образом, чтобы не терять зря времени, нам придется избрать другой путь, ведущий вдоль восточного берега, – он показал на тоненькую извилистую линию, – заранее смирившись с тем, что он не самый удобный. Подозреваю, что так на карте обозначают обычные тропы. Впрочем, отчасти это нам на руку. На тропе у нас будет больше шансов остаться незамеченными.
Я принялся внимательно рассматривать карту. Озеро Ульсуотер с изрезанной береговой линией имело вытянутую форму и напоминало изогнутый носок. Остров Гриб, обозначенный на карте точкой, располагался в южной оконечности озера, где оно было шире всего.
– Насколько я могу судить, прямо напротив острова в озеро вдается маленький мыс. – Я ткнул ножом в место, о котором говорил.
– И полагаю, там имеется маленькая пристань с лодками, на которых можно добраться до острова.
– Если ее там не окажется, мы в беде, – улыбнулся я.
– Вздор, – улыбнулся мне Холмс в ответ. – Вы ведь умеете плавать?
Пенрит, древняя столица Камбрии, был возведен в девятом веке из добытого в округе камня. Когда мы вышли со станции и зашагали по улицам, застроенным зданиями, многие из которых датировались шестнадцатым веком и, по сути, являлись наследием старины, увековечившим память их архитекторов и строителей, я неизбежно почувствовал довлеющее над городом бремя столетий.
Хотя небо радовало нас синевой, то там, то здесь на нем виднелись серые облака, а порывистый ветер, столь характерный для Камбрии, пробирал до костей. Холмс оказался в Пенрите впервые, но шагал уверенно, будто точно знал, куда направляется.
– Нам нужен извозчичий двор. Вероятнее всего, мы найдем его на рыночной площади.
– Откуда вы знаете, что мы движемся в правильном направлении?
– В этом нет никакого секрета, друг мой. Пока вы расплачивались за наш изумительный завтрак, я расспросил о дороге кондуктора.
Достаточно быстро мы добрались до бурлящей жизнью маленькой рыночной площади. На часах было восемь утра, и торговцы как раз открывали лавочки, протирали прилавки и раскладывали товары. Торопящийся на работу трудовой и торговый люд спешил через маленькую площадь. Мы с Холмсом прогулочным шагом обошли кругом весь рынок, но извозчичьего двора так и не обнаружили.
– Придется спросить кого-нибудь, – объявил Холмс и повел меня к краю площади, к мастерской, над которой красовалась вывеска с надписью черными буквами: «Джозеф Купер. Кузнец».
– Кузнец наверняка знает, где можно нанять пару лошадей.
Холмс оказался прав. Мускулистый малый с огненно-рыжими волосами, которые как нельзя лучше гармонировали с кирпично-красной физиономией, охотно согласился нам помочь. Отложив в сторону клещи, которыми он сжимал раскаленную подкову, Джозеф Купер посоветовал:
– Вам нужен Флинти О’Тул. Старина Флинти – лучший коннозаводчик в округе. У него на дороге в Стокбридж небольшая ферма. Всего три-четыре мили от города. Крепкие здоровые джентльмены вроде вас дойдут дотуда пешком за какой-то час, а то и меньше. Скажите Флинти, что вас послал Джо Купер, и он даст вам пару славных скакунов.
Выяснив во всех подробностях, как нам добраться до фермы, и сердечно поблагодарив кузнеца, мы быстрым шагом отправились в путь. Вскоре мы выбрались из города и зашагали по проселочной дороге, глядя на которую никак нельзя было сказать, что на дворе уже девятнадцатый век. Джо Купер был совершенно прав: не прошло и часа, как мы добрались до фермы Флинти О’Тула. Флинти, низенький жилистый ирландец с ясными голубыми глазами и приятными манерами, сдал нам внаем пару лошадей, и полчаса спустя мы уже скакали вдоль восточного побережья озера Ульсуотер.
В то утро в пригороде Лондона, в одном из серых церковных дворов, хоронили ученого. Людей, что явились проводить его в последний путь, было немного, зато присутствовало немало полицейских в штатском. На некотором удалении от могилы стоял полицейский сержант и его начальник, инспектор Амос Хардкасл.
«Верующий в Меня имеет жизнь вечную…» – затянул молодой священник, когда гроб с безжизненным телом сэра Алистера Эндрюса стали опускать в распахнутый зев могилы.
Над могилой застыла, опустившись на колени, Катриона Эндрюс, чье лицо было прикрыто черной вуалью. Что-то прошептав отцу на прощание, она бросила вниз горсть земли, гулко стукнувшуюся о крышку гроба. В этот миг выдержка оставила девушку, и она издала протяжный вопль, разорвавший гнетущую тишину и напоминавший скорее не крик человека, а вой раненого зверя. В этом вопле было столько боли, столько отчаяния, что дрогнули даже сердца полицейских. Они сочувственно склонили головы.
Вдруг девушка вскочила и быстро, словно гончая, кинулась прочь от могилы, ловко петляя между надгробий. Это произошло настолько неожиданно, что Хардкасл с сержантом замерли от изумления. Некоторое время они стояли неподвижно, будто бы не в силах понять, что именно происходит. Наконец они начали действовать.
