Агата Кристи - Паутина
Пиппа так и поступила, а затем принялась вытирать платком свои слезы с платья Клариссы. На это Кларисса попыталась изобразить смешок.
– А теперь давай-ка наверх, мыться, – распорядилась она, разворачивая Пиппу к двери в холл. – Я имею в виду, мыться по-настоящему – у тебя абсолютно грязная шея.
Казалось, Пиппа совершенно успокоилась.
– Всегда так, – огрызнулась она и поплелась к выходу. Но уже в дверях внезапно повернулась и подбежала к Клариссе. – Ты ведь не позволишь ему забрать меня, правда? – умоляюще воскликнула она.
– Только через мой труп, – решительно заявила Кларисса. И тут же поправила себя: – Нет – через его труп. Вот так! Это тебя устраивает? – Пиппа кивнула, и Кларисса поцеловала девочку в лоб. – А теперь иди.
Напоследок Пиппа крепко обняла мачеху и вышла из комнаты. Мгновение Кларисса постояла в задумчивости, а затем, придя к заключению, что в комнате становится темновато, включила свет. Она закрыла застекленные двери в сад, потом села на диван и уставилась в одну точку, погруженная в свои мысли.
Прошла лишь минута или две, когда, услышав стук входной двери, она перевела полный ожидания взгляд на дверь в холл, откуда мгновение спустя вошел ее муж Генри Хейлшем-Браун. Это был вполне интересный мужчина около сорока лет с ничего не выражающим лицом, украшенным очками в роговой оправе. В руках он держал портфель.
– Здравствуй, дорогая, – сказал он, включая бра на стене и устраивая свой портфель в кресле.
– Здравствуй, Генри, – отозвалась Кларисса. – Что за ужасный день сегодня.
– Вот как? – Он подошел к дивану и наклонился поцеловать жену.
– Я даже не знаю, как начать, – продолжила она. – Выпей что-нибудь прежде.
– Не сейчас, – сказал он, подойдя к застекленным дверям, чтобы задернуть занавески. – Кто дома?
Слегка удивившись вопросу, Кларисса ответила:
– Никого. Сегодня у Элджина свободный вечер. «Черный четверг», ты же знаешь. Поужинаем холодным окороком и шоколадным муссом, а кофе будет хорош по-настоящему, потому что приготовлю его я.
Единственной реакцией Генри было вопросительное «Гм?».
Задетая такой холодностью, Кларисса спросила:
– Генри, что-нибудь случилось?
– Ну, в некотором смысле, – последовал ответ.
– Что-то плохое? – продолжала допытываться она. – Это Миранда?
– Нет-нет, в самом деле, ничего страшного, – заверил ее Генри. – Скорее, я бы сказал, наоборот. Да, скорее наоборот.
– Дорогой, – сказала Кларисса, и в голосе ее была любовь с едва ощутимой насмешкой, – дано ли мне ощутить за этим непроницаемым министерским фасадом хоть какие-то человеческие эмоции?
Предвкушение удовольствия нарисовалось на лице Генри.
– Что ж, – приступил он, – это весьма захватывающе, если можно так выразиться. – Он помолчал и добавил: – И тут как раз над Лондоном сгущается туман.
– Разве это так захватывающе? – поинтересовалась Кларисса.
– Нет-нет, не туман, разумеется.
– Так что же? – нетерпеливо воскликнула Кларисса.
Генри быстро огляделся, словно хотел убедиться, что подслушивать некому, а затем подошел к дивану и уселся рядом с Клариссой.
– Это должно остаться между нами, – чрезвычайно серьезно заявил он.
– Да? – Кларисса была заинтригована.
– Это действительно совершенно секретно, – повторил Генри. – Никто не должен знать. Но, разумеется, тебе можно.
– Ну, давай же, расскажи мне.
Генри вновь с подозрением оглянулся по сторонам и наконец повернулся к Клариссе.
– Только молчок, – предостерег он, выдержат паузу для пущего эффекта и в конце концов возвестил: – Советский премьер Календорфф летит в Лондон на состоящееся завтра совещание с премьер-министром.
На Клариссу новость не произвела никакого впечатления.
– Да, я знаю, – сказала она.
У Генри глаза на лоб полезли.
– Что значит «я знаю»? – спросил он.
– Прочитала в воскресной газете, – небрежно сообщила Кларисса.
– Я не понимаю, почему тебе доставляет удовольствие читать эти плебейские листки, – раздраженно воскликнул Генри. – Как бы то ни было, газеты никак не могли узнать, что этот Календорфф прилетает. Это совершенно секретно.
– Бедненький мой, – прошептала Кларисса и продолжила голосом, в котором смешались недоверие и сочувствие: – Совершенно секретно? Неужели? И ты веришь, что ничего важнее и быть не может?
Генри встал и принялся с очень озабоченным видом вышагивать по комнате.
– Боже мой, должно быть, произошла утечка, – бормотал он.
– Мне кажется, – едко заметила Кларисса, – теперь ты должен понять, что утечка существует всегда. К тому же я полагаю, что и вам всем следовало быть готовыми к этому.
Генри выглядел несколько обиженным.
– Официальное сообщение последовало лишь сегодня вечером, – принялся объяснять он. – Самолет Календорффа должен быть в Хитроу в восемь сорок, но на самом деле... – Он склонился над диваном и с некоторым сомнением посмотрел на жену. – Послушай, Кларисса, – вид у него стал чрезвычайно серьезный, – могу я быть по-настоящему уверенным в твоем благоразумии?
– Я гораздо благоразумней любой воскресной газетки, – возразила Кларисса и уселась, спустив ноги с дивана на пол.
Генри присел на подлокотник и заговорщицки склонился к Клариссе.
– Совещание состоится завтра в Уайтхолле, – сообщил он, – но у нас будет огромное преимущество, если предварительно состоится разговор между сэром Джоном и Календорффом. Сейчас, разумеется, репортеры ждут в Хитроу, и в тот момент, когда самолет приземлится, все передвижения Календорффа станут, в той или иной степени, достоянием публики.
Он вновь заозирался, будто страшась обнаружить заглядывающих через плечо джентльменов из бульварных листков, а затем продолжил с нарастающим возбуждением:
– К счастью, этот начинающийся туман играет нам на руку.
– Ну же, – подгоняла его Кларисса. – Я вся трепещу.
– В последний момент, – сообщил Генри, – выяснится, что по погодным условиям самолет не может приземлиться в Хитроу. Ему изменят курс, как это принято в таких случаях...
– На Биндли-Хит, – оборвала его Кларисса. – Это всего в пятнадцати милях отсюда. Я все поняла.
– Ты всегда слишком спешишь, милочка, – несколько разочарованно отозвался Генри. – Но действительно, он прилетает в Биндли-Хит, так что я немедленно отправляюсь на аэродром встречать Календорффа и привезу его сюда. Премьер-министр едет к нам прямо с Даунинг-стрит. Им вполне хватит полутора часов, чтобы обсудить насущные проблемы, а затем Календорфф отправится вместе с сэром Джоном в Лондон.
Генри замолк. Он встал, сделал несколько шагов и повернулся к жене с обезоруживающей улыбкой:
– Знаешь, Кларисса, все это может сыграть решающую роль в моей карьере. Я имею в виду то доверие, которое они мне оказывают, устраивая встречу именно здесь.
– Ну конечно, – уверенно подтвердила Кларисса, подойдя к мужу, чтобы обнять его. – Генри, дорогой, – воскликнула она, – я думаю, все это просто замечательно.
– Между прочим, – Генри посерьезнел, – Календорфф здесь может быть упомянут только как мистер Джоунз.
– Мистер Джоунз? – попробовала Кларисса, но не вполне успешно, так как в голосе ее явно проступали скептические нотки.
– Правильно. С этими именами осторожность не помешает.
– Да, но... мистер Джоунз? – в голосе Клариссы прозвучало сомнение. – Они не могли придумать что-нибудь получше? – Она покачала головой. – Между прочим, как насчет меня? Следует ли мне сразу удалиться, так сказать, на женскую половину или же сначала подать напитки, выдавить из себя приветствия для каждого, а уж потом стушеваться?
Генри разглядывал свою жену с некоторым беспокойством.
– Тебе следует отнестись к этому серьезно, дорогая, —наставительно сказал он.
– Но, Генри, миленький, – возразила Кларисса, – ведь могу же я относиться к этому серьезно, немножко при этом развлекаясь?
Генри потребовалось какое-то время, чтобы переварить услышанное.
– Я полагаю, Кларисса, тебе лучше вовсе не показываться.
Казалось, Кларисса не придала этому особого значения.
– Ладно, – согласилась она, – но что же с едой? Вдруг они захотят поесть?
– О нет, – отозвался Генри, – в этом нет никакой необходимости.
– Думаю, несколько бутербродов не помешает, – предложила Кларисса, присев на подлокотник дивана. – Лучше всего с ветчиной. Я заверну их в салфетки, чтобы не высохли. И горячий кофе в термосе. Да, так будет хорошо. А шоколадный мусс я заберу с собой в спальню в качестве утешения, раз меня не допускают на совещание.
– Прошу тебя, Кларисса... – неодобрительно заговорил Генри, лишь бы прервать жену, которая в этот миг обвила руками его шею.
– Миленький, да я же абсолютно серьезна, правда, – уверяла она мужа. – Не случится ничего непредвиденного. Я этого не допущу. – И она нежно поцеловала его.
Генри осторожно высвободился из ее объятий.
