Жорж Сименон - Кабачок нью-фаундлендцев
— Сколько я вам должен, официант?
— Но ведь я же еще не принес лимонад, который госпожа…
— Неважно. Сколько там с меня?
— Девять с половиной франков. Вы не будете здесь обедать?
— Пока ничего не знаю.
Мегрэ повернулся, чтобы посмотреть на спутника Адели, который был явно смущен, так как понимал, что соседи все слышали. Он был высокого роста, одет со щегольством. Глаза его казались усталыми, а по лицу сразу было заметно, что нервы у него крайне напряжены.
Он встал, не сразу решил, в каком направлении пойти, и в конце концов, пытаясь казаться безразличным, направился к молодой женщине, которая шла теперь по извилистому берегу моря.
— Ясное дело, еще один неудачный брак, — сказал кто-то за столом, где сидели три женщины с вязаньем в руках.
— Могли бы стирать свое белье не на людях! Хорошенький пример для детей.
Оба силуэта двигались теперь рядом по берегу моря. Разговора не было слышно, однако по взмахам рук можно было угадать, что между ними происходит.
Мужчина умолял и угрожал. Женщина, видимо, не уступала. В какой-то момент он схватил ее за руку, и показалось, что сейчас их ссора превратится в драку.
Но нет. Он оставил ее, пошел крупным шагом по направлению к ближайшей улице и сел в маленькую серую машину.
— Еще кружку, официант.
Мегрэ только сейчас заметил, что молодая женщина забыла на столе свою сумочку. Сумочка была новенькая, под крокодиловую кожу, набитая до отказа.
По земле промелькнула тень. Он поднял голову и увидел лицо хозяйки сумочки, она возвращалась к террасе.
Мегрэ затаил дыхание, ноздри его дрогнули.
Конечно, он мог ошибиться. Это было скорее впечатление, нежели уверенность. Но он мог поклясться, что перед ним оригинал фотопортрета без головы.
Он потихоньку вытащил фотографию из кармана. Женщина уселась за столик.
— Ну, официант, где мой лимонад?
— Я думал… Господин сказал…
— Но ведь я вам заказала лимонад.
Это была та же несколько полная шея, пышная и в то же время упругая грудь. И та же манера одеваться, то же пристрастие к гладким шелкам ярких цветов.
Мегрэ уронил фотографию так, чтобы его соседке пришлось ее увидеть.
И она в самом деле увидела. Оглядела комиссара, словно пытаясь что-то вспомнить. Но если она и смутилась, то внешне никак не обнаружила своего смущения.
Прошло пять, десять минут. Вдали послышался шум мотора, который все приближался. Это была серая машина. Она притормозила у террасы, остановилась, снова отошла, словно водитель не мог решиться уехать окончательно.
— Гастон!
Женщина встала, поманила своего приятеля. На этот раз она взяла свою сумочку и через мгновение уже влезала в машину.
Три женщины, сидевшие за соседним столом, с укоризной следили за ней. Молодой человек с «кодаком» обернулся.
Серый автомобиль уже исчез, слышался только гул мотора.
— Официант! Где можно достать машину?
— Не думаю, что вы найдете ее в Ипоре. Там есть, правда, одна, которая иногда подвозит людей в Фекан или в Этрета, но как раз сегодня утром на ней уехали англичане.
Толстые пальцы комиссара в быстром темпе барабанили по столу.
— Принесите мне дорожную карту. И соедините меня по телефону с полицейским комиссаром Фекана. Вам раньше приходилось видеть этих людей?
— Ту парочку, что здесь ссорилась? На этой неделе они бывали здесь почти каждый день. Вчера завтракали тут. По-моему, они из Гавра.
Стоял теплый летний вечер. На пляже теперь оставались только супружеские пары с детьми. Черная лодка незаметно приближалась к горизонту, проникла в освещенную солнцем зону, вышла с другой ее стороны, словно пройдя через затянутый бумагой обруч.
Глава 4
Под знаком гнева
— Что до меня, признаюсь, я уже потерял надежду, — заявил полицейский комиссар Фекана, затачивая при этом синий карандаш. — Эти морские истории редко удается распутать. Да что тут говорить! Попробуйте хотя бы разобраться в самой обычной драке, что почти ежедневно бывает в порту. В тот момент, когда приезжают мои люди, матросы лупят друг друга, но едва лишь завидят полицейскую форму, сразу объединяются и вместе кидаются на нас. Попробуйте их допросить! Все лгут, противоречат друг другу и настолько запутывают дело, что в конце концов приходится отступаться.
Был вечер. Они курили вчетвером в кабинете, уже наполненном табачным дымом: комиссар гаврской опербригады, которому официально было поручено вести следствие, прибыл в сопровождении молодого инспектора.
Мегрэ присутствовал здесь неофициально. Усевшись в углу, у стола, он пока молчал.
— А вот мне дело кажется совсем не сложным, — рискнул заметить инспектор, глядя на своего начальника и ожидая его одобрения. — Побудительный мотив преступления — не кража, следовательно, дело идет о мести. С кем капитан Фаллю был наиболее суров во время рейса?
Но комиссар из Гавра только пожал плечами, и инспектор, покраснев, умолк.
— Однако…
— Нет, дружок, нет. Тут другое. И прежде всего, женщина, которую вы, Мегрэ, обнаружили. Вы дали все приметы, по которым полиция может ее найти? И все-таки я, например, никак не могу уточнить ее роль. Судно три месяца находилось в плавании. Она не присутствовала даже при отправлении, иначе нам бы об этом сказали. Радист обручен. Капитан Фаллю, судя по тому, что о нем говорят, отнюдь не напоминает человека, способного на безумства. Тем не менее незадолго до того, как его убили, он составляет завещание…
— Интересно бы узнать, кто постарался доставить это завещание сюда, — вздохнул Мегрэ. — Один журналистик — он еще ходит в бежевом плаще — напечатал в «Эклер де Руан», будто владельцы «Океана» возложили на это судно совсем иную миссию, не имеющую ничего общего с ловом трески.
— Это каждый раз говорят, — проворчал полицейский комиссар Фекана.
Разговор шел вяло. Воцарилось долгое молчание, и слышалось только потрескивание трубки Мегрэ; вдруг он с усилием поднялся и сказал:
— Если бы меня попросили охарактеризовать это дело, я ответил бы, что мне оно видится под знаком гнева. Все, что связано с «Океаном», — злобно, напряженно, запальчиво. Экипаж пьянствует, заводит драки в «Кабачке ньюфаундлендцев». Радист, к которому я привожу его невесту, с трудом сдерживает раздражение и оказывает ей довольно холодный прием. Чуть ли не просит ее не вмешиваться в его дела. В Ипоре главный механик осыпает бранью свою жену и принимает меня как какую-нибудь дворняжку. Наконец, я встречаю еще двоих, тоже как будто отмеченных этим знаком: женщину по имени Адель и ее спутника, которые устраивают сцены на пляже и мирятся только перед тем, как исчезнуть.
— Какой же вы делаете из этого вывод? — спросил комиссар из Гавра.
