Найо Марш - Смерть пэра
— Может быть, я сама что-нибудь нашла бы, — робко предложила Роберта.
— Ты не будешь знать, с чего начать, — возразил Генри. — Есть что-то очень хладнокровное в том, чтобы вот так препоясать чресла и отправиться искать, на какую бы экскурсию пойти. Я с тобой пару раз схожу сам, если хочешь. Это вообще-то не так плохо, когда втянешься. Знаешь, Робин, а мы ведь весьма общественно настроенная семья. Я с близнецами в территориальной армии. Не могу тебе передать, насколько это нам противно, но мы выпятили подбородки и закусили пулю, чтобы не кричать, так что, когда настанет война, мы знаем, что делать. А пока что, разумеется, мне придется найти работу, раз уж мы так увязли.
— Ну, не так уж определенно мы увязли, пока дядя Г. не сказал своего решающего слова, — заметила Фрида.
— Дядя Г.! — воскликнула Робин. — Я про него совсем забыла. Мне всегда казалось, что он — мифическое чудовище.
— Надеюсь только, что он не станет вести себя, как чудовище, — сказал Генри. — Завтра он приедет с визитом. Папуля послал ему сигнал SOS. Не могу передать, какой ужасный дядя Г.!
— Тетя В. гораздо хуже, — мрачно проговорила Фрида. — Посмотрим правде в глаза: тетя В. куда хуже. Они оба приедут, чтобы посовещаться с мамулей и папулей насчет финансов. Надеемся выдоить из дяди Г. две тысячи.
— Понимаешь, Робин, это все и так перейдет к папе, когда они умрут. У них ведь нет детей.
— А я думала, что они разошлись.
— А, они вечно то разбегаются, то сходятся, — сказала Фрида. — Сейчас они вместе. Тетя В. стала заниматься колдовством.
— Чем?!
— Колдовством, — повторил Генри. — Это чистая правда. Она стала ведьмой. И вступила где-то там в клуб черной магии.
— Я тебе не верю!
— Ради бога, не верь, только это сущая правда. Она начала с того, что познакомилась в Девоне с одним священником, который открыл в Дартмуре зловещее место. Он вроде как рассказал тете В., что собирался окропить это самое место святой водой, но, когда он туда отправился, невидимая сила вышибла у него из рук сосуд. Он дал тете В. почитать какие-то книжки про черную магию, а она, вместо того чтобы прийти в ужас, свернула не в ту сторону и решила, что это очень даже здорово. Как я понимаю, она ходит на черные мессы и все такое.
— Да откуда ты знаешь?
— Ее горничная, Диндилдон, рассказала Нянюшке. Диндилдон говорит, что тетя В. далеко продвинулась в черной магии. Они устраивают встречи в «Медвежьем углу». Я хочу сказать, в настоящем «Медвежьем углу», в Кенте. Тетя В. вечно покупает книжки про колдовство, и у нее появились какие-то очень уж странные друзья. У них у всех совершенно дикие имена: Ольга, Соня, Борис... Тетя В. наполовину румынка, понимаешь, — пояснила Фрида.
— Ты хочешь сказать — наполовину венгерка, — поправил Генри.
— А, все равно они все в Центральной Европе. Ее и зовут-то вовсе не Вайолет.
— А как? — спросила Роберта.
— Да так, что дядя Г. никогда не мог правильно написать или произнести ее имя. Он подцепил ее тыщу лет назад в Будапеште в посольстве. Она чрезвычайно зловещая дама и совершенно сумасшедшая. Наверное, это ее цыганские предки или что-то в этом роде заставили ее взяться за колдовство. А дядя Г., разумеется, по этому поводу бесится от злости, поскольку сам он не чернокнижник.
— Наверное, — сказала Фрида, — дядя Г. боится, что она наведет на него порчу.
— Ну что ж, это вполне в ее репертуаре, — отозвался Генри. — Она в самом деле зловещая старая ведьма. Меня при виде ее просто жуть берет. Она похожа на белую жабу. Готов на что угодно поспорить, что под одеждой она скользкая и холодная.
— Заткнись, я тебя умоляю, — простонала Фрида. — Впрочем, я совершенно не удивлюсь, если ты прав. Генри, давай где-нибудь остановимся и позавтракаем. Я умираю с голоду, и Робин, наверное, тоже.
— Придется идти к Анджело, — ответил Генри. — Он отпустит в кредит.
— У меня есть немного денег, — робко вставила Роберта.
— Нет-нет! — вскричала Фрида. — У Анджело слишком дорого, чтобы платить наличными. Мы припишем все к счету Генри, а у меня с собой столько, что на чаевые вполне хватит.
— Может быть, у Анджело еще закрыто, — усомнился Генри. — Который час? Чувство времени совершенно теряется, когда встаешь так рано. Смотри, Робин, мы выезжаем на Пиккадилли-серкус.
Роберта уставилась через плечо шофера в лобовое стекло и впервые в жизни увидела Эрота.
Великие города в воображении тех, кто никогда в них не был, представляются в виде символов: Нью-Йорк — как линия горизонта с небоскребами, Париж — река и горбатый мост, Вена — Дунай и песня, Берлин — единственная прямая улица. Но для жителей бывших британских колоний символом Лондона стала куда более уютная и простенькая вещь. Это маленькая фигурка, стремительно взлетающая вверх над круглой площадью, элегантный викторианский божок с греческим именем — Эрот с Пиккадилли-серкус. Именно под натянутым луком Эрота многие провинциалы впервые узнали теплое чувство, которое нашептывало им: «Это Лондон». Именно это место провинциал привыкает с невиданной наглостью именовать средоточием вселенной. Именно здесь он стряхивает с себя суету приезда, обнаруживая, что ноги его ступают по лондонской мостовой, — и вдруг чувствует себя счастливым.
Так было и с Робертой. Из машины Миногов она увидела окружность Пиккадилли, огромные плавно скользящие омнибусы, море лиц, движение вокруг Пиккадилли-серкус и вдруг почувствовала, что сердце защемило.
— Он совсем не такой большой, — удивилась Роберта.
— На самом деле — совсем маленький, — откликнулся Генри.
— Я не хочу сказать, что он не впечатляет, — уточнила Роберта. — Это просто... мне кажется, что мне очень хочется оказаться как бы посреди всего этого...
— Понял, — ответил Генри. — Давай вылезем. Пройдемся до угла, до Анджело.
Он обратился к шоферу:
— Заезжайте за нами через двадцать минут, хорошо, Мэйлинг?
— О, образовалась пробка, — обрадовалась Фрида. — Это наш шанс. Пошли.
Генри открыл дверь и взял Роберту за руку. Она выбралась из машины. Путешествие, корабль, океан — все ускользнуло куда-то в прошлое. Новое переживание захватило Роберту, и шум, именуемый Лондоном, поглотил ее.
Глава 3
Приготовления к шараде
Миноги жили в двух квартирах, занимавших весь верхний этаж здания, которое именовалось Плезанс-Корт-Мэншнс. Плезанс-Корт — всего лишь коротенькая улочка, которая соединяет Кэдоген-сквер с Леннокс-гарденс, а многоквартирный дом стоит на углу. Роберте фасад здания показался просто отталкивающим, но вестибюль был обставлен по-новому и выглядел вполне уютно. Бледно-зеленые стены, толстый ковер, тяжелые кресла и огромный камин создавали впечатление роскоши. Огонь в камине бросал блики на хромированную сталь лифта в центре вестибюля и на панель с прорезями, куда вставлялись таблички с фамилиями жильцов. Роберта прочла самую верхнюю надпись: «Лорд и леди Чарльз Миног. 25, 26. Дома». Генри проследил направление ее взгляда, быстро подошел к панели и покрутил хромированный стальной язычок.
