Артур Дойл - Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе
– Как вы можете говорить так, когда нельзя терять ни секунды! – воскликнул я. – Я пойду вниз, позову кэб.
– Зачем? Я не уверен, что поеду туда. Ко всем моим прочим недостаткам я еще и ленив. Правда, случается, что и я становлюсь расторопным.
– Но вы же мечтали о таком деле!
– Мой дорогой Уотсон, ну какой мне от него прок? Ну, побегаю я, раскрою это дело. А дальше-то что? Вся слава достанется Грегсону и Лестрейду с их компанией. Я – лицо неофициальное, мое имя нигде упоминаться не будет.
– Но он просит у вас помощи.
– Да, – согласился Шерлок. – Он – малый проницательный, сразу смекнул, что это дело ему не по зубам. Видите, как торопится? Записки пишет, умоляет. Но только запомните – когда дело будет раскрыто, тот же Грегсон под пыткой не скажет, что обращался ко мне. Ну, хорошо, считайте, что вы меня уговорили. Поедем, посмотрим и там я решу – браться мне за это дело или нет. Я ведь могу вести и свое собственное расследование, никого не ставя в известность о результатах. Позже хоть посмеемся над этими умниками, тем и утешимся. Пошли!
Апатия сменилась приступом кипучей деятельности. Холмс бросился к вешалке и торопливо натянул пальто.
– Не забудьте надеть шляпу, – предупредил он меня.
– Вы хотите, чтобы я поехал с вами?
– Да, если вам больше нечем заняться.
Уже через минуту мы были в кэбе, стремительно мчавшем нас в сторону Брикстон-роуд.
Погода была пасмурной и сырой. Нависшие над самыми крышами домов густые серые облака казались отражением расстилавшихся под ними грязных лондонских улиц. Мой спутник был в отличном настроении. Он что-то рассказывал о кремонских скрипках, втолковывал мне, в чем состоит разница между инструментами Страдивари и Амати. Я же всю дорогу лишь молчал. Противное утро, промозглое и безрадостное словно соответствовало тому мрачному делу, по которому мы ехали.
Когда экскурс в мир музыкальных инструментов мне начал основательно надоедать, я едко заметил:
– Вижу, вас не очень-то интересует причина нашей поездки.
– А о чем думать, если у нас еще нет никаких фактов, – спокойно ответил он. – Нельзя теоретизировать, строить догадки и предположения, не зная всех обстоятельств дела. В дальнейшем это может повлиять на весь ход расследования.
– Но скоро вы получите на руки все факты, – ответил я. – Кстати, мы приехали. Брикстон-роуд. И если я не ошибаюсь, вот это, – я ткнул пальцем, – и есть тот дом, который нам нужен.
– Точно. Стойте! Кучер, стойте!
Хотя мы не доехали ярдов сто, Холмс настоял на том, чтобы до нужного места мы шли пешком.
Дом № 3, один из четырех, стоящих по Лористон-гарденс, в стороне от Брикстон-роуд, производил мрачное впечатление. Темного цвета зловещее здание словно таило в себе угрозу. Это был один из двух нежилых домов, другие два были заселены. Мы осмотрели три ряда темных угрюмых окон. На некоторых из них, словно бельмо на глазу, висела надпись «Сдается внаем». Небольшие садики, заросший сорной травой и чахлым кустарником, отгораживал каждый дом от улицы. Садики были изрезаны узкими дорожками желтоватого цвета, засыпанными, судя по всему, смесью из гравия и глины. Из-за прошедшего недавно дождя вся земля превратилась в скользкую жижу. Трехфутовый кирпичный забор с деревянной решеткой наверху огораживал все здания. Верзила-констебль, прислонившись к забору, стоял в окружении немногочисленной толпы зевак. Наиболее любопытные вытягивали шеи, тщетно пытаясь хоть одним глазком увидеть, что происходит за забором.
Признаться, не так я представлял себе действия Шерлока Холмса. Мне казалось, что он сразу, с места в карьер ринется внутрь дома и начнет разгадывать таинственное убийство. К моему удивлению, произошло как раз обратное. С видом праздного гуляки, крайне, я считаю, не соответствующим серьезности обстоятельств, Холмс принялся прохаживаться по тротуару, лениво оглядывая садик, дом и забор. Осмотрел он и дома, стоящие напротив. Иногда он глядел на небо, затем снова обращал взор свой вниз, на траву, росшую по краям дорожек, и на почву. Затем, не отрывая взгляда от земли, он неторопливо пошел по дорожке, точнее по траве, росшей рядом с ней. Дважды он останавливался и один раз я заметил на лице его улыбку и услышал довольное бормотанье. На мокрой, глинистой земле осталось множество следов. Я не мог понять, что надеется увидеть Холмс в этой глиняной каше. И все же мне повезло – я вновь смог убедиться в необычайной проницательности Холмса. Среди этого месива ему удалось разглядеть многое из того, что оказалось скрытым от меня.
В дверях дома нас встретил высокий человек с белым лицом, льняными волосами и блокнотом в руке. Он бросился к нам и с чувством пожал руку моему спутнику:
– Благодарю вас за то, что нашли время приехать, – заговорил он. – Здесь все осталось так, как и было.
– Если не считать вот этого, – ответил Шерлок, кивая в сторону дорожки. – Такое впечатление, что здесь прогнали стадо бизонов. Однако не сомневаюсь, что прежде, чем это случилось, вы все осмотрели и уже пришли к некоторым выводам.
– Честно говоря, я занимался внутренним осмотром, – уклончиво ответил сыщик. – Здесь находится мой коллега, мистер Лестрейд, и я надеялся, что он проследит за этим.
Холмс бросил на меня многозначительный взгляд и саркастически поднял брови.
– О, ну раз тут находятся два таких человека, как вы и Лестрейд, нам здесь делать нечего.
Грегсон удовлетворенно потер ладони.
– Полагаю, мы проделали все, что требуется в подобных случаях, – уверенно произнес он. – Правда, здесь попахивает замысловатым дельцем, а вы, как я знаю, любите такие.
– Как вы сюда добирались? Не в кэбе? – спросил Шерлок Холмс.
– Нет, сэр, пешком.
– Тогда пойдемте внутрь и взглянем на комнату, – сделав это замечание, показавшееся мне нелогичным и непоследовательным, Шерлок направился в дом. Грегсон, удивленный не меньше меня, шел позади.
Небольшой, пыльный, коридор, с полом из неокрашенных досок вел на кухню и другие хозяйственные помещения. Две двери располагались справа и слева от коридора. Одна из них, судя по ее виду, не открывалась давно, через другую мы прошли в гостиную, где и было совершено таинственное преступление. Холмс вошел в гостиную первым, я проследовал за ним. Настроение у меня было подавленное, такое всегда бывает у человека, сталкивающегося со смертью.
Просторная квадратная комната из-за отсутствия в ней мебели казалась громадной. Аляповатые обои местами покрывала плесень, а кое-где они и вовсе отвалились и свисали кусками, обнажая желтоватую штукатурку. Напротив двери находился претенциозный камин, безвкусная имитация “под мрамор”. В верхней его части, на самом краю полки был прилеплен огарок красной восковой свечи. Свет пробивался в комнату сквозь грязное стекло единственного окна, и от того все вокруг казалось серым и угнетающим. Это впечатление усиливал толстый слой пыли, лежащей на полу.
