Филлис Джеймс - Смерть эксперта-свидетеля
Когда Хоуарт ушел, Дэлглиш присоединился к сержанту Андерхиллу и занялся четырьмя огромными связками папок, которые принесла Бренда Придмор.
Поразительно, какое количество из шести тысяч дел и сколько экспонатов из почти двадцати пяти тысяч вешдоков, которые Лаборатория обрабатывала каждый год, имели в регистрационном номере цифры 18,40 или 1840. Дела приходили из всех отделов: Биологического, Токсикологического, Криминалистики, Исследования крови на содержание алкоголя, Транспортных средств. Практически все сотрудники Лаборатории выше старшего научного имели к ним отношение. Все дела, по всей видимости, были в абсолютном порядке. Дэлглиш по-прежнему был уверен, что таинственное телефонное сообщение – ключ к смерти Лорримера. Но казалось все более невероятным, что эти цифры, если старый мистер Лорример их правильно запомнил, хоть как-то связаны с регистрационными номерами дел.
К трем часам он решил отложить эти дела в сторону и посмотреть, не смогут ли физические усилия стимулировать деятельность его мозга. Давно пора пройти по территории имения и взглянуть на часовню Рена. Он уже было взял плащ с вешалки, как зазвонил телефон. Звонил Мэссингем из Гайз-Марша. Удалось выяснить, что за машина стояла на въездной аллее вечером в саду. Это была серая «кортина», принадлежавшая некоей миссис Морин Дойл. Миссис Дойл в настоящее время гостит у своих родителей в Илфорде, в графстве Эссекс, но она подтвердила, что это ее машина и что в вечер убийства машиной пользовался ее муж, детектив-инспектор Дойл.
Глава 6
Помещение для допросов в полицейском участке Гайз-Марша было маленьким, душным и тесным. Суперинтендант Мерсер, высокий и массивный, занимал гораздо больше места, чем полагалось, и Мэссингему казалось, что он к тому же и вдыхает гораздо больше воздуха, чем следовало бы. Из пяти присутствующих, включая стенографистку, по-видимому, один только Дойл чувствовал себя в своей тарелке и совершенно не был встревожен. Допрашивал его Дэлглиш. Мэссингем стоял спиной к окнам.
– Вчера вы были у Лаборатории Хоггата. Под деревьями справа от входа на земле обнаружены свежие следы ваших покрышек. Если вам угодно зря тратить свое и наше время, можете взглянуть на слепки.
– Я признаю, что это следы моих покрышек. Вечером в понедельник я на некоторое время припарковался под деревьями.
– Зачем?
Вопрос прозвучал так спокойно, был таким естественным, будто Дэлглиш просто по-человечески, искренне интересовался – зачем?
– Я был не один. – Он помолчал, потом добавил: – Сэр.
– Я очень надеюсь, ради вас самого, что вчера вечером с вами кто-то был. Даже алиби нескромного характера лучше, чем отсутствие алиби. Вы поспорили с Лорримером. Вы – один из немногих, кого он впустил бы в Лабораторию. И вы поставили свою машину под деревьями. Если вы не убивали Лорримера, зачем вы стараетесь убедить нас, что сделали это?
– Вы же и сами не верите, что это я его убил. Вы, вполне возможно, подозреваете или уже знаете, кто это сделал. И вы меня не запугаете, потому что я знаю – никаких улик у вас нет. Я взял «кортину» потому, что у моего «рено» полетело сцепление, а не потому, что я не хотел быть узнанным. До восьми вечера я был с сержантом Бийлом. Мы с ним опрашивали одного человека в Маддингтоне, его зовут Барри Тэйлор, а потом мы поехали еще к одному-двум ребятам, которые были на танцах в прошлый вторник. С восьми я ездил на машине один, и куда именно – это мое личное дело.
– Нет, если речь идет об убийстве. Разве вы сами не это объясняете подозреваемым, когда они пытаются дать вам в качестве успокоительного эту старую байку про неприкосновенность их личной жизни? Вам-то надо бы действовать поумнее, Дойл.
– Я не был в Лаборатории в среду вечером. Следы покрышек остались с того времени, когда я поставил там машину в понедельник.
– Покрышка «данлоп» на левом заднем колесе совсем новая. Ее поставили днем в понедельник в гараже Горринджа, а ваша жена забрала «кортину» только в среду, в десять утра. Если вы не заезжали в Лабораторию, чтобы поговорить с Лорримером, то что вы тогда там делали? И если то, что вы делали, не было противозаконным, почему вы поставили машину у самого въезда, да еще под деревьями?
– Если бы я заехал туда, чтобы убить Лорримера, я поставил бы ее в одном из гаражей позади здания. Это было бы гораздо безопаснее, чем оставлять «кортину» на въездной аллее. И приехал я туда уже после девяти. Я знал, что Лорример задержится, чтобы поработать над делом о меловом карьере, но не думал, что так поздно. Лаборатория была вся темная – ни огонька. А дело в том, раз вам так надо знать, что я подобрал женщину на перекрестке, чуть проехав Мэйни. Домой я не очень-то торопился, и мне нужно было отыскать местечко, где бы остановиться – чтобы укрыто было и спокойно. Территория Хоггата показалась мне вполне подходящим местом. Мы пробыли там с девяти пятнадцати до девяти пятидесяти. Никто из Лаборатории за это время не выходил.
Довольно много времени потратил, подумал Мэссингем. А собирался скорее всего все делать по-быстрому – одноразовый перепих, и все.
– Вы хоть побеспокоились выяснить, кто она такая? – спросил Дэлглиш. – Назвали себя друг другу?
– Я сказал ей, что меня зовут Ронни Макдоуэлл. Имя не хуже других. Она сказала, что она – Дора Микин. Не думаю, что лгали мы оба.
– И это все? Ни где она работает, ни где живет?
– Она сказала, что работает на сахарозаводе, а живет в доме, что рядом с заброшенной паровой мельницей, в Охотничьем болоте. Если она мне не наплела, найти ее будет нетрудно.
Главный суперинтендант Мерсер мрачно произнес:
– Очень на это надеюсь, ради вас же самого. Но вы, конечно, понимаете, чем это вам грозит?
Дойл рассмеялся. Всем на удивление, смеялся он с облегчением.
– Еще бы, конечно, понимаю. Но пусть это вас не волнует: я подаю заявление об отставке – с сегодняшнего дня.
– А вы уверены, что в Лаборатории не было света? – спросил Дэлглиш. – Что все здание было темным?
– Я бы там не припарковался, если бы свет горел. Ни огонька видно не было. И хотя, должен признать, пару-тройку минут я был некоторым образом занят, я мог бы поклясться, что никто не прошел по аллее, пока мы там находились.
– И из парадного никто не выходил?
– Думаю, это могло случиться. Но ведь въездная аллея не длинная – я бы сказал, всего метров сорок. Думаю, я заметил бы, если только он не выскользнул из двери по-быстрому. Сомневаюсь, что кто-то рискнул бы выйти, во всяком случае, если бы он видел свет фар и знал, что там стоит машина.
Взглянув на Мерсера, Дэлглиш сказал:
