Эллери Куин - Новые приключения Эллери Квина (рассказы). Четвертая сторона треугольника
Когда они ушли, Эллери вызвал сестру. Он казался довольным собой.
— Я измучен, — обратился он к блондинке, — и нуждаюсь в утешении. Поставьте пластинку, Кирстен, и скажите, что вы не будете заняты в тот вечер, когда с меня наконец снимут эти гипсовые штаны.
— Прошу прощения? — Девушка нахмурилась.
— Роль Хокшо[88] в инвалидном кресле меня истощает. Как насчет Майкрофта Холмса?[89]
— Я не понимать, мистер Квин…
— Не важно, Кирстен. Научите меня вашему родному языку, а то я знаю только пару слов. Постараюсь не позволить вашей нордической красоте перевозбудить меня. Могу я взять вас за руку?
Сестра одарила его ослепительной улыбкой:
— По-моему, вы шутить, мистер Квин. Но это приятный шутка.
— Очень приятный. Передайте мне телефон.
* * *В то ноябрьское утро, когда процесс возобновился, атмосфера в зале суда заметно изменилась. На месте свидетелей не ждали банкиров, послов, епископов и промышленных магнатов. Роберт О'Брайен поднялся, излучая уверенность. По залу пронеслось нечто вроде шепота, достигшего ушей судьи, который сразу встрепенулся. Он состарился на службе правосудию, и у него развилось шестое чувство, тут же прогнавшее сонливость и заставившее его выпрямиться во вращающемся кресле.
Боб О'Брайен был крепким ирландцем лет сорока с небольшим, с мальчишеским лицом. Он специализировался на делах, кажущихся безнадежными, и выигрывал их с завидным постоянством. Семейный человек, окончивший Гарвард, отлично знающий историю и античных авторов, он по воскресеньям занимался живописью, летом — археологией, а в остальное время наводил ужас в зале суда. Только что он добился оправдания обвиняемого в убийстве, не имеющего ни гроша в кармане, после того, как три состава присяжных не смогли прийти к единогласному решению. Его успешная защита иммигрантов, назначенных к депортации, заработала ему в либеральных кругах прозвище «новый Дэрроу»,[90] однако когда он отстаивал право ребенка-инвалида на доставку в приходскую школу за счет общественных фондов, то утратил значительную часть голосов в свою поддержку.
— Вызываю Эштона Маккелла, — объявил Боб О'Брайен под аккомпанемент бормотания зала.
Маккелл с высоко поднятой головой занял свидетельское место, как будто это было кресло председателя на международном съезде грузоотправителей, и произнес присягу таким тоном, словно принимал духовный сан.
— Назовите ваше полное имя.
— Филип Корнелиус Эштон Маккелл.
— Вы когда-нибудь использовали другое имя?
— Да.
Окружной прокурор де Анджелус вздрогнул, словно его ударило током.
— Какое имя?
— Доктор Стоун.
Окружной прокурор тряхнул головой, как будто выталкивал что-то из уха.
— Вы использовали его как псевдоним?
— Нет.
— Пожалуйста, объясните, мистер Маккелл, с какой целью вы это делали.
— Имя подразумевало совершенно другую личность. Чтобы стать доктором Стоуном, я гримировался и надевал одежду, которую не носил в других обстоятельствах. Я также использовал пенсне с простыми стеклами, так как у меня хорошее зрение, носил трость и черный докторский саквояж.
— Все это в качестве доктора Стоуна?
— Да.
Боб О'Брайен полез под свой стол и достал черный саквояж.
— Вы говорили об этом саквояже, мистер Маккелл?
— Да.
— Будьте любезны, откройте его и продемонстрируйте нам содержимое.
Эштон повиновался.
— Это клей для бороды, это фальшивые седые волосы, это…
— Иными словами, мистер Маккелл, саквояж содержит материалы для маскировки?
— Да, кроме одежды и трости.
— Благодарю вас. Я приобщаю саквояж и его содержимое к вещественным доказательствам защиты под номером…
Судья открыл рот, но слишком медленно. Окружной прокурор де Анджелус вскочил, яростно жестикулируя:
— Ваша честь, могу я спросить защитника, в чем смысл этого доказательства?
— Оно необходимо моему клиенту для маскировки, — ответил О'Брайен.
— В этом зале суда?! — воскликнул прокурор.
— Да, в этом зале, — вежливо ответил ирландец.
— Здесь? Сейчас?
— Здесь и сейчас.
— Защитник, — заговорил судья, — мы все высоко ценим ваши колоритные методы, к которым вы иногда прибегаете в суде — когда вам это позволяют, — но объясните, для чего вы собираетесь устроить здесь любительский спектакль.
О'Брайен выглядел раздосадованным.
— Я не намеревался раскрывать методы защиты так рано, но если ваша честь настаивает…
— Его честь настаивает, — сказал судья.
— Хорошо. Мистер Маккелл, пожалуйста, сообщите суду, с какой целью вы принимали облик несуществующего доктора Стоуна.
— С целью скрыть мою подлинную личность. — На какой-то момент Эш Маккелл заколебался. — Я имею в виду, при посещении квартиры мисс Шейлы Грей.
— Порядок в зале! Защитник, подойдите к судейскому креслу. И вы тоже, мистер окружной прокурор.
Некоторое время судья, прокурор и адвокат переговаривались шепотом. Наконец де Анджелус устало махнул рукой.
— Вещественное доказательство будет приобщено, — объявил судья Суарес.
Все сели, а пристав, придвинув столик к свидетельскому месту, поставил на него черный саквояж и отошел. Маккелл извлек содержимое, включая маленькое вращающееся зеркало на подставке, и разложил предметы на столе.
— Мистер Маккелл, — заговорил О'Брайен, словно заказывая сандвич с ветчиной, — пожалуйста, загримируйтесь под доктора Стоуна.
Эштон Маккелл, обладатель от восьмидесяти до ста миллионов, советник президентов, начал гримироваться в присутствии судьи, присяжных, прокурора, адвоката, приставов, прессы и публики.
Превратившись из магната в доктора Стоуна, он выпрямился и посмотрел на защитника. В зале послышался шум, но стук судейского молотка быстро заставил его умолкнуть.
— Именно так вы выглядели в роли доктора Стоуна? — снова заговорил О'Брайен.
— Да, за исключением коричневого костюма и трости.
— Думаю, мы можем легко их вообразить. Хорошо, мистер Маккелл. Ваша честь, в интересах более упорядоченного развития я бы хотел прервать показания мистера Маккелла показаниями двух других свидетелей. Суд и окружной прокурор не возражают?
После очередного совещания Маккеллу велели покинуть свидетельское место, а О'Брайен объявил:
— Вызываю Джона Лесли.
Лесли, чисто выбритый и в том же костюме, в котором стоял на тротуаре, приветствуя прибывших в США с визитом королеву Елизавету и принца Филиппа, вошел в зал, принес присягу и сообщил, что он работает портье в доме номер 610 по Парк-авеню с тех пор, как в здании появились отдельные квартиры, и что знает мистера Эштона Маккелла более двадцати пяти лет.
