Майнет Уолтерс - Уздечка для сварливых
– И вы не догадывались об этом, пока ее рисовали?
– Нет. Хотя мне действительно показалось странным, что Матильда так интересуется нами: кто наши родители, откуда они родом, есть ли у нас братья и сестры, ладил ли я со своими тестем и тещей... Когда же она призналась мне, что Сара – ее брошенная когда-то дочь, я был потрясен. – Джек беспомощно пожал плечами. – Я знал, что этого не может быть, потому что Сару никто не удочерял.
– Разумеется, это первое, о чем спросила вас миссис Гиллеспи?
– Не напрямую. – Он снова пожал плечами, заметив скептицизм на лице инспектора. – Вы забываете, что никто в деревне, за исключением Джейн Марриотт, не знал о существовании ребенка, а Матильда была слишком гордой, чтобы позволить другим узнать о грехах ее молодости. Она жаждала не публичного искупления, а тайного. Наиболее близко мы подошли к этой теме, когда Матильда спросила меня, ладит ли Сара со своей матерью. Я ответил, что нет, потому что у них нет ничего общего. Я даже помню слова, которые тогда сказал: «Мне иногда кажется, что Сару удочерили, потому что лишь это может объяснить их несходство во внешности, словах и делах». Я сказал это, не подумав, а Матильда восприняла мои слова всерьез. Почти так же, как вы сейчас, инспектор.
– И все же она пришла к этому выводу до того, как вы начали ее рисовать, мистер Блейкни. Если не ошибаюсь, она обратилась к мистеру Даггану за консультацией в августе.
– Она просто поверила, – ответил Джек. – Я не знаю, как это объяснить по-другому. Матильде нужно было возместить ребенку то, что она недодала ему за всю жизнь, и Сара должна была оказаться этим ребенком. Ей даже не приходило в голову, что возраст, день рождения и привычки могли оказаться чистым совпадением. Матильда уже вбила в голову эту мысль, а я ей был нужен, только чтобы заполнить некоторые пробелы. – Он провел руками по волосам. – Если бы я узнал о ее фантазиях раньше, то смог бы развеять это заблуждение. А в итоге оказалось, что я лишь подлил масла в огонь.
– Доктор Блейкни догадывалась о заблуждении миссис Гиллеспи?
– Нет. Матильда твердо настаивала на том, что Сара ничего не должна знать. Она заставила меня пообещать, что я ничего не скажу жене. Матильда очень боялась, что Сара станет относиться к ней иначе, разлюбит ее или вообще разорвет отношения. Я в тот момент еще подумал: и слава Богу, потому что тогда никто не пострадает. – Он вытер лицо рукой. – Я не знал, что делать; мне нужно было время, чтобы понять, как разубедить Матильду. Если бы я напрямую сказал ей правду, то она бы ощутила лишь повторную потерю вновь обретенного ребенка.
– Когда все это произошло, мистер Блейкни? – спросил Чарли.
– За две недели до ее смерти.
– Почему она раскрылась перед вами, если не хотела, чтобы о ее тайне знали другие?
Джек ответил не сразу.
– Из-за портрета. Я принес его показать. Мне еще нужно было кое-что доделать, но я хотел видеть реакцию Матильды, чтобы тоже отметить ее на картине. В прошлом у меня были удивительные случаи: люди реагировали злостью, шоком, оскорбленным самолюбием, раздражением, разочарованием. Потом я отражаю все это на картине под подписью, так что любой, кто понимает мой код, сможет узнать мнение позировавшего о работе. Это что-то вроде визуальной шутки. Матильда была чрезвычайно опечалена. Никто еще так не расстраивался из-за своего портрета.
– Ей не понравилась картина? – предположил Чарли.
– Как раз наоборот. Она плакала о женщине, которой могла бы стать, но так никогда и не стала. – Глаза Джека затуманились, когда он стал вспоминать. – Она назвала меня единственным, кто проявил к ней сострадание.
– Я не понимаю.
Джек посмотрел на сержанта, который так и сидел, потупив взгляд.
– Томми понимает. Не правда ли, мой старый друг? После недолгой паузы Купер поднял голову.
– Золотой цвет в сердце картины, – пробормотал он. – Такой была Матильда до того, как обстоятельства обрушились на нее.
Темные глаза Джека смотрели на детектива с глубокой симпатией.
– Черт возьми, Томми. И почему я единственный, кто ценит твои достоинства? От тебя хоть что-то ускользает?
Когда я сказала отцу о беременности, он упал в обморок. Великолепный пример его безграничной трусости. Джеральд, напротив, был очень рад. «Это мой, Мэтти?» – спросил он. Наверное, мне бы следовало оскорбиться... Его счастье от достигнутого было очень трогательным.
Отец, конечно же, настаивает на аборте, и не только из-за возможного скандала. Он говорит, что ребенок будет еще более безумным, чем Джеральд. Я отказалась. Ничто не заставит меня пойти к подпольной бабке-акушерке, а отец предлагает именно это: мол, он знает кое-кого в Лондоне, кто за небольшую плату все сделает. Но я не доверю свою жизнь некомпетентной бабке с вязальными спицами и джином. В любом случае если ребенок родится таким больным, как говорит отец, то он долго не протянет. Джеральд сейчас с нами только благодаря тому, что его глупая мать преданно ухаживала за ним многие годы.
Нет худа без добра. Никогда еще Джеральдом не было так легко управлять. Новость о том, что я ношу ребенка, выбила из его головы все мысли о Грейс. Значит, мне придется выйти замуж, чтобы придать рождению ребенка законность. Джеймс Гиллеспи неутомим в своих ухаживаниях, так что женится на мне хоть завтра, если я соглашусь. Отец утверждает, что Джеймс гомосексуалист и ему нужна жена, чтобы отвести от себя подозрения. Так как мне нужен муж по той же причине, то, думаю, я смогу его вытерпеть несколько месяцев до рождения ребенка.
Я попросила отца не переживать (этот глупец не способен действовать самостоятельно) и позволить нам с Джеймсом занять его лондонскую квартиру. Как только ребенок родится, я вернусь домой. Отец будет оставаться на ночь в клубе в тех редких – теперь очень редких – случаях, когда он достаточно трезв, чтобы посещать дебаты в парламенте. Сегодня он опятьутирал пьяные слезы, приговаривая, что я ненормальная, что он якобы хотел, чтобы я всего лишь была добра к Джеральду и сделала его счастливым.
Но секс для Джеральда открыла Грейс, а не я, отец прекрасно это знает. И каким образом я должна была делать сексуально активного сумасшедшего счастливым? Играя с ним в бридж? Обсуждая Платона? Господи, как же я презираю мужчин! Может, я и в самом деле ненормальная...
ГЛАВА 18
Джонс нетерпеливо барабанил пальцами по столу.
– Вы сказали сержанту, что в ночь убийства миссис Гиллеспи находились в Стратфорде с некой актрисой. Вы сказали неправду. Мы проверили. По словам мисс Беннедикт, – он сверился со своими записями, – она скорее увидит вас в аду, чем позволит к ней приблизиться.
