Эдгар Уоллес - Паутина преступлений. Тайна мистера Ридера (сборник)
– О каких деньгах идет речь? – прервал мистер Ридер, решив, что дал ей достаточно времени, чтобы выговориться.
О тех самых, что пришли к ней в понедельник. Она нашла их в столовой на столе вместе с письмом. С изнанки юбки у нее был пришит карманчик. Мистер Ридер тактично отвернулся, пока миссис Оддерли обследовала это потайное местечко. Наконец она предъявила ему конверт, из которого вынула единственный листок бумаги.
…прошу вас оплатить аренду из прилагаемой суммы. Я уезжаю во Францию и вернусь не раньше, чем через три месяца. Можете брать двойную плату за уборку, пока меня не будет. Я не хочу, чтобы вы с кем-либо обсуждали мои дела.
Письмо было написано аккуратным, разборчивым почерком.
– И вы говорите, что нашли его на столе?
– В среду утром деньги я положила в Почтовый сберегательный банк, – снова скороговоркой зачастила она. – Я заплатила за аренду и у меня есть квитанция с печатью и…
– Никто в этом не сомневается, – успокаивающе проговорил мистер Ридер.
– Если вы из полиции…
– Нет, – заявил мистер Ридер. – Я не из полиции, я… э-э-э… следователь.
О своем нанимателе миссис Оддерли было известно очень мало. Три раза в неделю она приходила, чтобы прибрать в его квартире. Для этих целей ей был доверен ключ. Она имела недвусмысленные распоряжения на тот счет, что если дверь не откроется, когда она повернет ключ, и станет ясно, что она заперта изнутри, то ей следует немедленно развернуться и уйти. В минувшем году подобное случалось трижды. Мистер Шмидт, хотя и выглядел совершенно здоровым, на самом деле страдал от какой-то тяжелой болезни. Иногда у него случались приступы, и тогда в его спальне повисал резкий и тошнотворный запах лекарств. О своих делах он ей никогда и ничего не рассказывал, а когда вообще открывал рот, в речи его чувствовался сильный иностранный акцент. Она догадывалась, что он актер, потому что однажды заметила коробку, в которой лежали парики, усы и прочий театральный грим, а также видела его фотографию, как он играет на сцене.
Хотя квартира располагалась на первом этаже, состояла она всего лишь из трех комнат и кухоньки, да и то одна комната была совершенно пустой.
В спальне обнаружилась деревянная кровать с матрасом, относительно новая, небольшой комод, зеркало, маленький столик и два стула. Кровать была не заправлена, но одеяла оказались аккуратно сложены в ногах, на голом матрасе, и прикрыты простыней. На стене висел литографический портрет какого-то мужчины в военной форме иностранного государства. Мистер Ридер решил, что России. Над кроватью была приколочена полочка, на которой стояли четыре или пять русских книг. Здесь его ждало открытие, потому как на форзаце одной из них он прочел надпись на французском: «…книга сия пожалована мне Великим князем Александром по случаю моей игры в “Ревизоре”».
Под нею красовалась единственная буква «Л».
Но более всего заинтересовало мистера Ридера то, что письмо было написано совершенно другим почерком.
В медицинском шкафчике он обнаружил два полупустых пузырька с какими-то снадобьями. Понюхав горлышко одного из них, он уловил безошибочно узнаваемый запах хлороформа. Впрочем, его впечатлило не столько содержимое, сколько этикетки на флаконах, из коих следовало, что изготовлены они неким аптекарем из Блумсбери. Покинув миссис Оддерли, он отправился на поиски рассерженного швейцара.
У мистера Шмидта бывали посетители, но, очевидно, приходили они после одиннадцати часов вечера, а в это время в холле уже не дежурят ни швейцар, ни привратники, а лифтом, поскольку он был автоматическим, управляли сами жильцы. Мистер Ридер даже не узнал бы об этом, если бы не один из жильцов, который видел, как в квартиру приходят и уходят гости. Всегда и неизменно это были исключительно мужчины.
Следующей целью мистера Ридера стала аптека на углу жилого массива. Фармацевт оказался весьма недоверчивой личностью и вовсе не горел желанием отвечать на расспросы. Но мистер Ридера, поскольку имел некоторое отношение к генеральной прокуратуре, носил при себе удостоверение личности офицера полиции, каковое и предъявил аптекарю.
И фармацевт, и его помощник видели мистера Шмидта. Он заказывал у них некоторые лекарства и приобретал хирургические материалы.
– Хирургические материалы? – Мистер Ридер ощутил изрядное волнение. – Отлично, моя теория получает очередное подтверждение! Прошу прощения, мой дорогой сэр, я… э-э-э… несколько увлекся. Не могли бы вы описать мне мистера Шмидта?
Они смогли описать его в мельчайших подробностях, и сыщик уверился, что мистером Шмидтом, безусловно, был покойный Литнофф.
Мистер Ридер отправился к себе домой на Брокли-роуд, испытывая несомненное удовлетворение от своих открытий. Он не питал иллюзий насчет собственной удачи. Через несколько дней полиция неизбежно обнаружит обиталище Литноффа в Леммингтон-Билдингз – собственно говоря, она обнаружила его уже на следующий день по отметке прачечной, – так что он лишь на пару дней опередил стражей правопорядка. Писем для него не было. За чтением вечерней газеты он преспокойно выпил чая с гренками и в девять вечера вносил очередные записи в свой дневник, когда услышал легкий перезвон дверного колокольчика.
Экономка оставила посетителей дожидаться в холле, а сама, задыхаясь от волнения, доложила о них мистеру Ридеру.
– Две молодые леди, – чопорно поджав губы, сообщила она. – Я сказала им, что вы не принимаете, но одна из них заявила, что увидится с вами, даже если ей придется прождать для этого всю ночь.
Если бы мистер Ридер устрашился явственного неодобрения, прозвучавшего в ее тоне, то непременно приказал бы вышвырнуть обеих на улицу.
– Попросите их подняться, пожалуйста, – негромко распорядился он.
Одной, по крайней мере, оказалась мисс Жиллет. Он предположил, кто будет второй, и угадал, потому что вслед за его назойливой и упрямой секретаршей в комнату вошла Джоан Ральф.
– Я бы позвонила вам, чтобы предупредить, но решила, что это будет небезопасно, – с порога заявила мисс Жиллет. – Помните, вы расспрашивали Джоан насчет бриллиантового фермуара, или брошки, или чего-то подобного?
Мистер Ридер предложил ей стул.
– Вы видели ее?
Едва успев задать вопрос, он понял, что сморозил несусветную глупость, потому как на лице мисс Жиллет отобразилось неприкрытое презрение.
– Разумеется, мы ее не видели. Мы с Джоан отправились поужинать сегодня вечером в «Корнер-Хаус». И там к нам подошел какой-то рыжий молодой человек и спросил у Джоан, не носит ли она брюки гольф.
Мистер Ридер откинулся на спинку стула.
