Джемма О’Коннор - В поисках прошлого
Передняя стенка стойки в приемной была заклеена огромными постерами, на некоторых красовались звезды-репортеры; другие сообщали о ближайших публикациях. Прямо посередине торчал плакат с надписью: «Убитая женщина оставлена стоять у себя в саду. Самое знаменитое из нераскрытых убийств последнего десятилетия. Читайте новую серию статей Фионы Мур, лауреата многих журналистских премий, „Идеальные преступления: Неразгаданные тайны былых убийств“. Эксклюзивная публикация газеты „Дейли ньюс“, начинается со вторника».
Я достал из кармана куртки конверт и помахал им перед носом секретарши. На конверте я крупными буквами написал «Фионе Мур». «Это срочно!» — сказал я и повернулся так, чтобы ей был виден слуховой аппарат. Женщина улыбнулась и нацарапала на квитанции о доставке, приклеенной к конверту: «3-й этаж, комната 4». Потом схватила очередную телефонную трубку и что-то заорала.
Я поднимался по лестнице, прыгая через ступеньки. Коридор на третьем этаже был пуст, но во всех комнатах, мимо которых я проходил, у телевизоров, раскрыв рты, стояли мужчины и женщины. Я мельком видел последовательность событий на экранах: вот одна из башен-близнецов рушится, вот появляется бегущая строка: «Попадание в Пентагон. Есть опасения, что погибли тысячи людей». А потом все снова и снова. Меня все это никак не задевало. Я шагал дальше.
Дверь кабинета номер четыре была нараспашку. Когда я достиг ее, откуда-то примчался рыжий малый и резко затормозил у открытой двери. «Фиона!» — заорал он.
Из двери высунулась женщина.
— Заходи, Шон, — сказала она. — Невероятно! — Она оказалась старше, чем я ожидал, пухлая, с мощным бюстом, большими карими глазами и толстым слоем косметики на лице, вся в черном с головы до ног. Волосы темные, до плеч. Ни она, ни Шон не обратили на меня внимания. Я дождался, пока они ушли внутрь, затем проскользнул мимо. Мужик положил руку на плечи и тыкался носом ей в ухо, пока они смотрели в телевизор, укрепленный на стене над письменным столом.
Я отправился вниз, на сей раз на лифте. На первом этаже теперь было еще больше народу, все стояли замерев. Я убрал слуховой аппарат, выходя из здания, пошел в соседнее заведение и просидел там пару часов над двойным эспрессо, пока Фиона Мур не пробежала мимо. Я пошел следом за ней, мы добрались до железнодорожного вокзала на Тара-стрит и сели в поезд, идущий на юг. Она меня не заметила. Я сидел через полвагона от нее и делал вид, что смотрю в окно. Фиона сошла в Блэкроке и направилась к многоквартирному дому на тихой улице в четверти мили от станции. Она вошла в этот дом, пробыла там пять или шесть минут, потом вышла и села в зеленый «сааб», припаркованный рядом. Было четыре часа. Я нашел подходящую каменную садовую ограду, низкую и широкую, уселся на нее и стал ждать. В пять пятнадцать она вернулась с блондинистой девочкой примерно того же возраста, что и моя сестренка, и пожилой женщиной. Девочка не переставая болтала, пока они входили внутрь.
Как я полагал, журналисты часто работают и по вечерам, так что на всякий случай подождал еще полтора часа. Становилось холодно, начал моросить дождь. Я натянул на голову капюшон своей куртки и начал медленно прохаживаться по улице взад-вперед. Выглядел я несколько подозрительно, пока люди не начали возвращаться домой с работы, а потом слился с толпой. В семь зажглись фонари, и тут из дома выскочил молодой парень примерно моего возраста, сел в «сааб» и укатил. Это меня несколько встревожило. Я отступил назад, в сомнительное укрытие под ближайшей живой изгородью, и продолжал ждать. К этому времени по обе стороны улицы уже было припарковано много машин. Огромный черный «мерседес» с затемненными стеклами и стикером автодилера из Корка на заднем стекле приезжал и уезжал несколько раз с того момента, как я здесь появился. Я заметил, что его дворники несколько раз включались, и понял, что внутри кто-то сидит. Я был почти уверен — это та самая машина, на которую указала мне Мэрилин. Поскольку я уже прочитал статью Фионы Мур, меня ничуть не удивило бы, если бы из машины выскочил пресловутый О’Дауд. Но может быть, я ошибался, потому что по зрелом размышлении решил, что бедняга, должно быть, удрал куда-нибудь в леса и теперь зализывает полученные раны. Я бы на его месте так и поступил. Еще там был желтый «фольксваген-жук», того же цвета, что мамин, он стоял подальше. Номерной знак я разглядеть не мог, но было видно, что машина пуста. У меня даже коленки ослабли, когда я подумал о бедной Кресси, которая сидит одна и волнуется обо мне, обо всех нас. Но ярость и решимость быстро взяли верх над сантиментами.
В конце концов в половине девятого — дождь полил вовсю, и я весь промок — она вышла из дому. Погода не мешала, наоборот, она вполне подходила для моих целей. Люди вокруг то и дело оскальзывались на мокром тротуаре. На железнодорожной платформе было еще лучше — именно на это я и рассчитывал. Интересно, сколько людей ежегодно гибнет под колесами поездов этого направления? Мур постояла в дверях, глядя на него, потом исчезла обратно на несколько минут и вернулась с большим черным зонтиком. На ней были туфли на низком каблуке, и теперь репортерша казалась гораздо ниже ростом, чем прежде. Я подождал, пока она не отойдет вниз по улице ярдов на пятьдесят по направлению к станции, и пошел следом. Мимо в противоположном направлении проехал «мерседес», расплескивая грязные лужи. На пешеходном переходе через главную улицу горел красный свет. Я остановился, дожидаясь зеленого, но Фиона бесстрашно сошла с тротуара и двинулась дальше, лавируя между идущими машинами. Я последовал за ней. Мы миновали супермаркет на углу и пошли по тихой уличке, предназначенной только для местного транспорта, и ведущей в глубь деревни Блэкрок. Свой черный зонт она держала низко над головой, чтобы не снесло ветром. Я наклонился вперед, держась руками за края капюшона, отстав от нее шагов на двадцать, но постепенно сокращая расстояние. Когда мы повернули за угол, то увидели впереди, за парковкой, железнодорожную станцию. Я уже почти догнал ее: если протянуть руку, мог бы дотронуться до ее зонтика. И тут что-то заставило меня посмотреть вбок. Черный «мерседес» несся прямо на нас. Быстро, слишком быстро. За лобовым стеклом виднелось лицо водителя, огромное, ухмыляющееся. Я невольно вскрикнул, и тут меня вбило прямо в стену.
Глава 22
— Фил?
— Да, Фрэнк. Что стряслось?
— Кресси не вернулась домой.
— Но сейчас только шесть, она, наверное, прилипла где-нибудь к телевизору, как и все нынче. Ужасно, правда?
— Фил, она не взяла машину.
— Что? Я думал, она поехала смотреть дома в Уэксфорде. Может, решила добраться поездом? Я ведь тебе уже говорил, что вы оба не в себе. С какой стати ты решил похоронить себя в этом Уэксфорде?
