Ларри Миллетт - Шерлок Холмс в Америке
Я склонился над ирландцем и увидел большой порез у него на лбу и пару синяков; кроме того, он, похоже, сломал нос. Однако других травм я не обнаружил.
– Мистер Рафферти, вы меня слышите? – Я начал легонько трясти его, как и Холмса, но ответа не получил, и тогда позвал погромче: – Шэд, дорогой, очнитесь! Поговорите со мной!
Еще пять минут я пытался привести в чувство Рафферти и уже начал бояться, что он получил серьезное повреждение внутренних органов и жизнь его в опасности. Каково же было мое удивление, когда, стоило мне на мгновение отвернуться посмотреть, что там с Холмсом, Рафферти внезапно открыл голубые глаза, выкашлял несколько зерен, выплюнул передний зуб и потряс головой, словно пытаясь привести в порядок мысли. Глядя в мое обеспокоенное лицо, ирландец изрек:
– Думаю, вы все же не святой Петр.
Муни, которая с тревогой наблюдала за моими усилиями, улыбнулась Рафферти:
– Смешной человек проснулся. Он мне нравится.
– И мне, – произнес Шерлок Холмс, медленно поднимаясь на ноги. – Я испугался, что мы вас потеряли, мистер Рафферти, но, как вы много раз нам говорили, вас так просто не убить.
– Это точно, – ответил Рафферти, прислонившись к стене. – Но не буду скрывать, башка трещит так, словно я поцеловал грузовой поезд.
– Думаю, вы это переживете, мистер Рафферти, – с облегчением улыбнулся я, заглядывая в его зрачки и проверяя рефлексы. – Нам всем очень повезло сегодня.
Когда Холмс и Рафферти окончательно пришли в себя, я поведал обо всем, что произошло после обрушения бункера, дословно пересказав свой диалог с человеком, который пытался нас убить. Мои спутники были удивлены, но отнюдь не поражены, когда я назвал имя злодея.
– Я так понимаю, вы подозревали, что он может быть замешан в этом деле. Признаюсь, меня он застал врасплох.
– Он был одним из нескольких подозреваемых, – пояснил Холмс, – но было бы нечестно сказать, дорогой Уотсон, что он являлся главным подозреваемым.
– Да, – признался Рафферти. – Подозрения были, но доказательств никаких.
Больше всего Холмса и Рафферти поразило то, как Муни спасла мне жизнь, да и им тоже.
– Я всегда знал, что ты необычная девочка, Муни, – сказал Холмс, – но сегодня ты превзошла себя. Вот увидишь, когда мистер Кенсингтон услышит о том, что ты сделала, он будет горд тобой. Очень горд.
– Я хочу новые краски.
– Лучшие, какие только можно купить, – пообещал Холмс.
Мой друг объяснил, как им с Рафферти и Муни удалось выбраться из ловушки, приготовленной для нас злодеем.
– Когда я понял, насколько свежим и чистым был план расположения бункеров, то сразу понял, что тут дело нечисто. Он должен быть пожелтевшим и истрепавшимся, как и все остальные бумаги.
– Вот я дурак, – с готовностью признал ошибку Рафферти, утирая платком кровь из распухшего носа. – Мне стоило бы сразу понять, что нас обвели вокруг пальца. Но я так хотел добыть этот камень… А когда увидел Муни, лежащую на полу, связанную и с кляпом, то уже не мог остановиться. Я вынул карманный нож, чтобы освободить девочку от пут. Последнее, что помню, – мистер Холмс бежит ко мне и орет как сумасшедший.
– Вы догадались, что сейчас обрушится бункер?
– Нет, я лишь сообразил, что мистер Рафферти и Муни в непосредственной опасности, раз кто-то потрудился вытащить нас в такое необычное место, как элеватор. Я побежал к ним, услышал треск, когда бункер начал проседать, и просто попытался вытолкнуть их из опасной зоны. А дальше я помню не больше, чем мистер Рафферти.
Ирландец повернулся к Муни:
– Хочу задать тебе один вопрос, девочка. Где ты нашла мою винтовку?
– Там, – малышка ткнула пальцем в место на полу прямо рядом с дверью. – Ты потерял.
– Можно и так сказать. Скорее всего, оружие выбило из ваших рук, мистер Холмс. Скажи, а кто научил тебя стрелять из такого большого пистолета?
– Маленький Олаф, – ответила Муни, видимо имея в виду своего брата. – Он мне показал. Пиф-паф! И я убила плохого человека.
– Да, дитя мое, – улыбнулся Рафферти. – И мы все рады этому обстоятельству.
Не желая снова пробираться через кучу зерна, мы обогнули элеватор и снова вошли в ту же дверь, что и первый раз, направившись к лежавшему в луже крови трупу человека, который пытался нас убить.
– Как бы я хотел поговорить с ним, – посетовал Холмс, глядя на тело. – Боюсь, без его показаний главный организатор преступления так и не предстанет перед судом.
– То есть вы считаете, что на преступление его толкнула миссис Комсток? – спросил я.
– А кто же еще.
– Одно могу сказать точно, – изрек Рафферти, наклонившись и осматривая смертельную рану, – на переизбрание шериф Бем претендовать уже не сможет.
Глава двадцать вторая
На этом всё, мистер Холмс
Мы смотрели на бездыханное тело шерифа, и Холмс сказал:
– Надо уходить отсюда немедленно.
– Зачем? – удивился я. – Разве не стоит известить власти о случившемся?
Рафферти хлопнул меня по плечу:
– Док, старина, вы слишком честный человек для детектива. Мистер Холмс прав. Мы влипли по самые уши, и чем дольше мы тут остаемся, тем больше у нас будет проблем. Неужели вы сами не понимаете? У наших ног лежит мертвый блюститель закона с пулей в шее. Если мы сообщим властям, что убили шерифа Бема, вряд ли нам пожмут руку и повесят медали на грудь. Нас упекут в каталажку, а потом уже будут долго и муторно разбираться, что случилось. Учитывая все обстоятельства, будет разумнее поехать в Мурхед и затаиться. Если кто-то спросит про Муни, всегда можно сказать, что мы нашли ее в городе.
– Согласен, – кивнул Холмс. – Мы не встретили ни одной повозки, никого не видели. На ферме тоже ни души. Если начнутся расспросы, мы просто скажем, что поехали прокатиться по пригороду. Доказательств обратного нет.
– А как же миссис Комсток? – спросил я. – Что вы намерены с ней делать?
– Я намерен отыскать ее, а еще я намерен отыскать рунический камень. Судя по замечанию шерифа, Уотсон, совершенно ясно, что здесь камень никогда не прятали. Карта – лишь хитрость, чтобы заманить нас в ловушку.
– И где, по-вашему, находится камень?
– Этот вопрос стоит задать миссис Комсток, – сказал Холмс. – Пойдемте. Оставаться здесь не имеет смысла.
По дороге в Мурхед Рафферти, который явно завоевал симпатию Муни, изо всех сил пытался разузнать побольше об обстоятельствах ее исчезновения. Он сел вместе с ней сзади, поскольку Холмс занял место кучера, хотя, должен признаться, и в подметки Рафферти не годился в этом деле. Несмотря на то что девочка увиливала от ответов и меняла тему самым непредсказуемым образом, Рафферти помимо прочего удалось узнать, что Муни уехала из дома Кенсингтонов по собственной воле – когда ей сказали, что брат хочет встретиться с ней в Мурхеде. Разумеется, Холмс примерно так и думал, учитывая, что следов взлома мы не нашли.
