Ларри Миллетт - Шерлок Холмс в Америке
– Очень удобно для таких толстяков, как я, – улыбнулся ирландец.
– А тут у нас что? – Холмс постучал по какой-то конструкции носком ботинка.
– Это весы, – пояснил Рафферти, подойдя к Холмсу и встав рядом с большой деревянной платформой, утопленной в полу. – Такие есть в каждом элеваторе. Как только зерно взвешивают, фермер получает квитанцию, где записан точный вес зерна, которое он хранит или продает.
– То есть не вся пшеница здесь собрана на ферме Фэрвью? – спросил я.
– Вряд ли. Думаю, мистер Комсток по бросовым ценам покупал зерно у мелких хозяйств по соседству.
Внезапно по элеватору пронесся порыв ветра, и все здание затряслось и задрожало.
– Господи! – воскликнул Рафферти. – Нам бы лучше закончить свои дела до того, как эта штуковина обрушится прямо на нас. Проблема в том, что здесь куча мест, чтобы спрятать бедную девочку. Может, для начала отыщем камень?
– Согласен, – кивнул Холмс. – Нужно только найти бункер номер четыре.
За весами находилась маленькая комнатка с окном-витриной, которая, как сказал Рафферти, служит офисом. Ирландец зашел внутрь, осветил горы бумаг на покосившемся письменном столе, а потом указал на листок бумаги, прикрепленный к стене около двери:
– Вот то, что мы искали!
– Что там? – спросил я.
– План расположения бункеров. – Рафферти показал нам схему, которая к моему удивлению такой чистой и свежей, словно ее повесили сюда лишь вчера.
План состоял из трех рядов квадратиков, похожих на поле для игры в крестики-нолики; у центрального квадрата номера не было, а внешние были пронумерованы от одного до восьми.
– Посмотрим. – Рафферти изучил план: – Четвертый бункер должен быть в той стороне.
Он ткнул пальцем в дальний конец помещения в противоположной стороне от двери, через которую мы вошли. Туда не проникал свет из центрального колодца, и в глубине царила кромешная тьма.
– Может, я пойду взгляну? – предложил Рафферти, поднимая фонарь левой рукой и потрясая пистолетом в правой.
Когда он нырнул во мрак, свет от его фонаря заплясал на стенах, создавая зловещие узоры.
Может, все дело в темноте, завывании ветра снаружи или в тошнотворном запахе гниющей пшеницы, но я вдруг ощутил почти осязаемый ужас, словно мы покинули мир живых и оказались в странном месте, откуда нам никогда не выбраться. Холмс, который осматривал пассажирский лифт, присоединился ко мне в офисе, где я показал ему план расположения бункеров, и почти в ту же минуту раздался крик Рафферти:
– Бог мой! Она тут! Я нашел ее!
Я испытал радость, но вся она испарилась, когда на лице Холмса промелькнула тревога и он бросился на выручку к другу с криками:
– Подождите, мистер Рафферти, подождите!
Потом я услышал, как ирландец сказал:
– Я освобожу тебя, детка. Не волнуйся, все будет хорошо.
Я повернулся, чтобы бежать за своим товарищем, но, как только он оказался в круге света от фонаря Рафферти, что-то вдруг ухнуло, а потом раздался громкий треск, будто огромная ветка расщепилась на две половины, а еще через секунду мир вокруг меня обрушился.
До сегодняшнего дня я помню этот звук. Это даже не грохот или стук, а какой-то свист, словно нечто всасывало в себя воздух с небес. Затем мне показалось, что по моим ногам течет густая жижа, а над ней поднимаются клубы пыли, от которых у меня запершило в горле и я перестал видеть что бы то ни было. В течение нескольких минут я не мог различить ничего вокруг, но потом пыль стала оседать, и я увидел гигантскую кучу зерна на том месте, где несколько минут назад стояли Холмс и Рафферти. Куча высилась до потолка и растекалась еще футов на двадцать в стороны.
Я быстро понял, что произошло. Судя по звуку, который я слышал, днище бункера над головами моих друзей внезапно лопнуло и обрушило вниз лавину зерна. Поскольку я был на приличном расстоянии, меня эта лавина лишь лизнула. Свет – видимо, из дыры на крыше бункера – чуть отражался от горы пшеницы. В этом мерцании я сумел разглядеть и воронку, через которую при нормальных условиях выгружали зерно из бункера. Однако я не видел никаких следов своих спутникв, и сердце мое сжалось.
– Холмс! Рафферти! – истошно завопил я, но ответа не последовало.
Я бросился к куче и начал разгребать ее голыми руками, но вскоре понял, что это глупое и бесперспективное занятие. Я снова позвал друзей, но опять не получил ответа, зато меня ждало величайшее потрясение в жизни.
– А вы их не найдете, – сказал чей-то голос позади меня; я обернулся и увидел человека, который шел ко мне с пистолетом в руке. – И камень тоже.
Сначала я не понял, что происходит, а потому взмолился:
– Помогите же скорее, а не то они задохнутся!
– Они уже мертвы, – бросил человек, наводя на меня оружие, – и вскоре вы к ним присоединитесь, доктор Уотсон.
И тут я все понял и осознал степень постигшего нас предательства. «Боже, так это были вы!» – думаю, подобный крик вырывается из горла многих жертв, когда в них вонзается нож, или пуля вырывается из дула пистолета, или же яд заставляет их биться в агонии.
– Вы, похоже, удивлены, доктор, – хмыкнул собеседник, подходя поближе и приставляя пистолет к моей голове, а затем доставая кольт из кармана моего пиджака.
После этого злодей сделал шаг назад, бросил мой кольт на кучу зерна и добавил:
– Думаю, даже великий Шерлок Холмс не догадался, а?
– Не льстите себе. Холмс знал куда больше, чем вы думаете. Вам не сбежать.
– Да неужели? И кто же меня остановит? Вы? Сомневаюсь. Холмс? Или ваш приятель Рафферти? Они мертвы, доктор, и вас ждет та же участь. Старые элеваторы таят в себе множество опасностей. Элеватор, пострадавший от урагана, внезапно обрушился; несчастный случай – таким будет вердикт коронера. Уверен.
Я почувствовал, что разговор забавляет моего врага, и решил по возможности тянуть время:
– Так это вы потрудились над бункером, насколько я понимаю? Тяжелая работенка.
– Да, но мне помогали. Тут доску подпилили, тут ослабили, где-то веревочку натянули – и вуаля. А дальше оставалось только дождаться вас. Карта в кармане дурака Ларссона сделала свое дело, как и живая приманка.
– Вы о Муни Вальгрен?
– Верно. Я не имел ничего против девчонки, но эти фотки все разрушили бы, а этого мы не могли допустить. Все прошло бы идеально, если бы не ваша медлительность, доктор. Возможно, мне стоило подождать еще секунду-другую, прежде чем дернуть за веревку. Но ничего. Увидев, что вы живы, я спустился на лифте, понимая, что вы будете увлечены спасательной операцией. Вы так предсказуемы, доктор Уотсон.
