Найо Марш - Снести ему голову
— Батюшки святы! Тетя Акки, вы только подумайте! И это Эрни!
— До чего же гадко… — сказал мистер Фокс, который держал над огнем в камине кастрюлю с пуншем.
— А через несколько минут там появился Ральф Стейне с секачом Эрни. Он увидел Эрни и Щелкуна, который, по его выражению, «сидел, как курица на яйцах». Единственным местом, где можно было спрятать тело Лицедея, было туловище Конька.
Бегг сообщил Ральфу, что Эрни не в себе и что лучше его не трогать. Стейне вернул ему меч и пошел вкруговую к боковой арке.
Бегг понимал, что если тело найдут на том же месте, то Ральф обязательно вспомнит, что он видел, как там сидел Щелкун. И он нашел единственный выход. Эрни он отправил на сцену. Косу бросил в костер, а кроме того, специально перевернул кадку со смолой, чтобы выжечь следы крови. Затем он снова облачился в доспехи Конька и отправился на арену. Тело Лицедея он взял с собой, а голову нес в маске, как в мешке, держа за тесемки.
В это время был в самом разгаре последний танец, и пятеро Сыновей находились между зрителями и дольменом. А это значит, Щелкун был скрыт от их глаз фигурами танцоров и дольменом. Много времени ему не понадобилось — он просто бросил тело в углубление за камнем. Этим и объясняется разрозненное положение тела и головы, когда их обнаружили. А Бегг чересчур поспешно отреагрировал, когда я предположил, что он мог задеть Лицедея полой своего туловища.
— О господи, тетя Акки!
— Он ведь был очень осторожен, когда переносил тело, чтобы не запачкать кровью одежду. И когда я сказал ему, что мы собираемся брать одежду на экспертизу, он совершил свою главную ошибку. Его погубило тщеславие. Он поведал нам историю своих подвигов в Германии, точнее, одного из них, когда немец был убит точно таким же способом, как Лицедей, и убийца по уши перепачкался в крови. Разумеется, мы знали это и без него, но своим рассказом он выдал, что раньше у него уже был подобный случай — убитый тоже был стариком, и там тоже фигурировала коса. — Аллейн взглянул на госпожу Алису. — Это не слишком для вас? — спросил он.
— Отвратительно, — сказала Дульси, — И все-таки, — поспешно добавила она, — мне очень хочется узнать…
— Не надо так нервничать, Дульси. Оно и понятно, что тебе хочется узнать. Мне тоже хочется. Продолжайте, — сказала госпожа Алиса.
— Да, собственно, больше нечего рассказывать. У Бегга не было времени на раздумье, однако он надеялся, что во всей этой заварухе с мечами люди подумают, что убийство произошло, когда Лицедей лежал за дольменом. В таком случае он и доктор Оттерли будут единственными, кто окажется вне подозрений. Этот человек начисто лишен человеческих переживаний. Думаю, его мало заботило, кого могут обвинить, хотя он понимал, что больше всего будут грешить на Эрни с его заточенным мечом, да еще на Ральфа Стейне, который на время им завладел.
— Но почему же он заступался за Эрни? — спросил доктор Оттерли. — Все время…
Фокс тяжело вздохнул. Госпожа Алиса жестом указала на большую чашу для пунша, которая уже почернела в камине. Перелив туда из кастрюли душистый напиток, она поставила его перед собой.
— Больше всего на свете, — сказал Аллейн, — Бегг боялся, что мы обнаружим косу и что Эрни проболтается. Как только мы догадаемся, что убийство произошло не возле дольмена, а где-то еще, весь его импровизированный план полетит к чертям. Тогда мы сможем узнать, что его тоже не было во дворе. Конечно, он мог бы сказать, что это Эрни убил Лицедея, а он, будучи в доспехах Конька, не мог остановить его. Но было не ясно, как поведет себя в такой ситуации Эрни — Эрни, который уверен, что спас своего царя и бога от неминуемой гибели, а заодно убрал с пути неугодного им с Беггом отца. Более того, еще была миссис Бюнц, которая видела, как он ударил Лицедея, хотя и не знала, что удар был смертельный. Миссис Бюнц он обезвредил тем, что заявил, будто мы подозреваем ее, а кроме того, все настроены против нее, потому что она немка. Теперь, когда он арестован, она дала полные показания и согласилась выступать свидетелем на суде.
— Где-где выступать? — переспросила госпожа Алиса, помешивая пунш.
— В суде. Дело наше, — Аллейн с удовольствием потянул носом, — пропитано ароматом древности и поэтому особенно туманно и зыбко. У нас есть только один неоспоримый факт, подтвержденный медицинской экспертизой — это что Лицедей умер еще до Эрни. Кроме того, есть еще одно свидетельство — следы настоящего убийства.
— Гортань, — сказа а доктор Оттерли.
— Именно.
— Сколько же ему дадут? — спросил доктор Оттерли.
— Адвокат может свести все к самозащите. Лицедей подошел к нему с угрозой, и у него инстинктивно сработал прием самозащиты.
— А может, так оно и было?
— Лицедей, — Аллейн покачал головой, — был старым и тщедушным. Хотя вполне возможно, что сказались и тренировки, и буйный темперамент. А кроме того, денежные затруднения, радужные перспективы в случае открытия бензоколонки… И вот он, Лицедей, стоит перед ним — все беды из-за него… Да еще и шипит на него… И вот уже рука летит вверх. Это получилось непроизвольно, но, как мне кажется, он намеренно шел на убийство.
— А не удастся ему избежать наказания? — спросил доктор Оттерли.
— Вот вы ведь ей-богу — откуда же мне знать! — несколько раздраженно сказал Аллейн и добавил: — Извините, госпожа Алиса.
— Выпейте пунша, — сказала госпожа Алиса и ее водянистые глазки потеплели, — Странный вы, все-таки, — сказала она. — Иной раз можно подумать на вас, что вы совсем слабак…
2Ральф повел Камиллу знакомиться со своей прабабкой.
— Все равно рано или поздно нам это предстоит, — уговаривал он дорогой Камиллу. — И ей не отвертеться.
— Не сказала бы, что я горю желанием.
— Любимая, но она будет в восторге от тебя. Как только увидит и как только ты откроешь рот.
— Да уж будет тебе, Ральф!
Ральф улыбнулся счастливой улыбкой и развязал бечевку, скрепляющую железные ворота замка.
— О господи, гуси! — вскрикнула Камилла.
— Я тебя защищу. Меня-то они знают.
— А вон еще два быка на горизонте. И надо сказать, не очень-то на горизонте…
— Да они милашки, уж поверь мне на слово. Пошли.
— Пошли, пошли… войной на Кэмпионов, — вздохнула Камилла. — Если не на Андерсенов.
— Скорее, на Андерсенов, — сказал Ральф и вытянул вперед руку.
Камилла вошла в ворота.
Гуси угрожающе задвигали шеями. Ральф замахнулся на них своей тростью, и они с шипеньем отступили.
— Будет лучше, дорогая, если ты поторопишься — а я пока их по… — Он снова взмахнул тростью. — Попридержу…
